Пламя на воде

– Молодец, - довольно отозвался Комин.
– Догадливый ты мужик. Ну что, ребята, садимся? Кружки-то где?

– Вот, держи.

– Беркет! Ты у нас специалист? Разливай.

– 4 -

Пили Рыцари долго и крепко. Сначала молча. Потом вспоминали погибших. Поминали их - всех вместе и каждого в отдельности, и снова всех вместе, и опять по именам. Взахлеб рассказывали, где, когда и при каких обстоятельствах встречались с каждым из них, и какие рассказы слышали от других. От случаев героических разговор плавно соскользнул на случаи курьезные, потом перешел на обстоятельства сегодняшнего боя. Ежевичное вино оказалось забористым; постепенно все происшедшее днем бледнело, теряло накал, приобретало очертания увлекательного приключения. Рыцари пили, и забывали о гудящих телах и саднящих ранах, и разговор уже превратился в бессвязный треп, и шумные возгласы перемежались забористой бранью. Рыцари пили - и уползала темнота, коснувшаяся их сегодня, но так и не получившая своего.

– Мужики, нет, ну вы мне скажите, - настойчиво приставал ко всем подряд в доску пьяный Халиф.
– Ну хоть кто-нибудь добыл сегодня хоть один кристалл? Ну хоть самый завалященький?

– Отвянь, Халиф, а?
– Добродушно гудел Комин, отвечая на этот вопрос в который уж раз.
– Ну ты что, в самом деле? Ну какие, к псам, сегодня кристаллы?

– Ай-яй-яй!
– Сокрушался Халиф.
– Это сколько ж добра зря пропало!

И начинал по новому кругу:

– Может, хоть кто-нибудь все-таки добыл?

– Я д-добыл, - неожиданно заявил Волос.
– Но п-потерял. П-пойду искать.

– Иди.
– Сосредоточенно одобрил Халиф.
– Ищи.

– Мужики, вы что, совсем с глузду посъезжали?
– Опомнился Беркет.
– Куда идти, вы что?! Волос, сиди! Сиди, тебе говорят, пьяная образина!

– Л-ладно, - согласился Волос, с минуту помолчал, потом озадаченно переспросил: - П-пьяная кто?

– Нет, ребята, я вам все-таки скажу, - вступил в разговор Кеннет.
– Самый шикарный прикол сегодня Барс устроил. Я такого не видал и не думал, что увижу. Это чтоб вот так прямо посреди боя взять и - хлоп!
– исчезнуть! Потом - хлоп!
– появиться! И опять - хлоп!
– исчезнуть к псам! Это ж цирк какой-то бродячий!

– Главное, что потом опять появился, - заметил Беркет, поднимая вверх палец.
– Это - главное.

– А ну молчать!
– Вдруг рявкнул Комин во всю мощь своих легких.

Рыцари озадаченно смолкли.

– Ты чего?
– Удивился Беркет.

– Ну, то, что вы упились сегодня до полного охренения, это я понять могу, - заговорил Комин.

– А ты что, еще нет?
– Быстро спросил Халиф.
– Мужики, налейте ему.

– Не перебивай. Так вот. Я другого понять не могу. Вы что, последние мозги отпили до такой степени, что до вас уже не доходит, что вы всем сегодня только Барсу и обязаны? Что он вас всех, сукиных детей, за шкирку оттуда вытащил? Тебе, Кеннет, между прочим, это хлоп-хлоп жизнь спасло! А Барс чуть концы не отдал! А ты говоришь - цирк!

– Да брось, Комин, я ничего такого не имел в виду, - смущенно пробормотал Кеннет.
– Просто прикольно, вот и все. И потом, мы все сегодня хорошо поработали.

– Все поработали хорошо, - согласился Комин.
– Я бы даже сказал - отлично поработали. Но Барс - он сделал невозможное! Он четыре барьера поставил! Че-ты-ре! Ты хоть слышал про подобное когда-нибудь? Я вот - нет. А ты знаешь, что прорыв он закрыл уже первым барьером? И снаружи остался? И имел, между прочим, право развести руками, сказать - извините, ребята, сделал все, что мог, - как многие до него и поступали? Я тебе, Кеннет, вот что скажу по секрету. Мне триста тридцать четыре года. Если я со счета не сбился. Так вот. Ты за свою жизнь хоть раз воочию магическое истощение видел? Нет? А вы все? Нет? А я за свою сегодня видел во второй раз. А знаете, почему это так редко бывает? Я скажу, почему. Чтобы всю магию без остатка из себя вычерпать, силища воли нужна неимоверная. Это как... Эх, даже и сравнить-то не знаю с чем. Ну, как если заставить себя перестать дышать и так задушиться. Смог бы ты, Кеннет, а? То-то. И это еще слабый пример. Когда я в первый раз такое видел, там мужик свою жизнь спасал. У него и выхода-то другого не было - что так помирать, что этак. А Барс из-за нас полез. И поэтому я, например, себя его должником по гроб жизни считать буду. И где бы я ни был, и что бы со мной ни было, если ты, Барс, меня позовешь - я приду. Надо убить кого - убью. Если надо еще что-то, я сделаю. Барс! Эй, Барс? Ты меня не слышишь, что ли? Мужики! Где Барс, мать вашу за ногу?

Свернувшись калачиком под плетеной стенкой шалаша, Барс мирно спал, позабыв завернуться в теплое одеяло, и тихонько посапывал во сне.

***

– Волос! А, Волос! Да проснись же ты!

– М-м-м.

– Да проснись, говорю! Ты что это такое утворил, а?

– У-м-м.

– Я ж тебя все равно разбужу, умника этакого! Ты хоть помнишь, что сделал?

– Ф-р-р.

– А я говорю - проснись! Посмотри на дело рук своих!

– Что шумим?
– Сонно спросил Беркет.
– Халиф, это ты, что ли? До сих пор не протрезвел?

– Это я не протрезвел? Ты лучше открой глаза, посмотри, какой сюрпризец нам молодой организовал!

– И какой?
– Беркет сел, недовольно протирая глаза. Поморгал, потом удивленно протянул:

– Ух ты! Это чьи же? Кого это мы спьяну проспали?

– Волоса спрашивай!

– Почему Волоса?

Барс слышал сквозь сон всю эту перепалку, но поначалу отмахивался от нее, как от назойливо гудящей над ухом мухи. Потом заинтересовался, открыл глаза. Ничего не понял. Полежал немного, прислушиваясь к своим ощущениям - с бодуна как с бодуна, но вчерашней слабости вроде бы не чувствуется. Боль в груди, правда, не исчезла, но притихла, притаилась где-то в глубине маленьким комочком. Решив, что это не смертельно, Барс сел и огляделся.

Вот теперь он увидел причину переполоха. К четырем столбикам, поддерживающим крышу навеса, были привязаны длинными веревками четыре жеребца. Только в отличие от Беркета Барс сразу понял, что это за лошади. Одна из них принадлежала Бруно, три других - те, что остались без хозяев.

– Я встал, хотел выйти, - возбужденно рассказывал Халиф.
– Только сунулся наружу - прямо возле виска копыто как свистнет! Я назад - дай, думаю, выскочу с другой стороны. Сунулся - а там еще один! Смотрю - с каждой стороны по жеребцу привязано. Ох, песья кровь! Волос! Вставай, сукин сын, немедленно!

– Так чьи это кони?
– Непонимающе спросил Беркет.
– И причем тут, все-таки, Волос?

Остальные Рыцари тоже просыпались, поднимались, протирая глаза. Только Волос упрямо продолжал дрыхнуть, да Бруно по-прежнему лежал без сознания.

– Причем здесь Волос? Я вам расскажу.
– Говорил Халиф.
– Проснулся я на рассвете, сходил в кусты. Только вернулся - слышу топот копыт, кони скачут. И что странно - если бы чужие ехали, так наши жеребцы бы бучу подняли, а тут молчат, не реагируют. Смотрю - вылетает Волос верхом на жеребце. Ничего не понимаю - я ведь хоть и пьяный, а помню, что его коня вчера твари загрызли. Но это-то еще ладно. Смотрю дальше - а за ним на длинной веревке скачут аж три заводных.

– Халиф, это тебе спьяну примерещилось. Арраканцы сроду в заводных не ходили - они ж в одной связке друг друга поубивают.

– Вот и я так подумал. Что мерещится. Потом смотрю, Волос их к столбикам по одному попривязывал и спать завалился. Ну, и я спать лег - думаю, просплюсь, потом разбираться буду.

– Ну и что? Разобрался?

– А чего тут разбираться? Жеребцы-то - вот они. Не я ж один их вижу. Ты попробуй, высунься из-под навеса.

– Дела-а, - задумчиво протянул Беркет.
– Комин, ты что скажешь?

– Ну, что Волос вчера этих коней сильно жалел - это правда, могу подтвердить. А еще что сказать? Разве что - сильно везет нам последнее время на чудеса.

– А раньше такое бывало?

– На моей памяти - нет. Тех коняг, что без хозяев оставались, мы обычно добивали потом. Я Волосу вчера не сказал об этом, пожалел парнишку. Но сам всю жизнь считал, что это - милосердно.

– Может, талант какой у парня скрытый?

– Все может быть, - пожал плечами Комин.

– И что нам теперь делать?
– Спросил Халиф.