Пластмассовый космонавт

Вика сделала над собой усилие, чтобы на манер своей любимой голливудской звезды слегка капризно поджать губы, глаза её будто подёрнулись ледяной плёнкой:

– Ты так и остался «сапогом», хотя и выбился в космонавты! Как ты ещё не понял, что все эти люди делают нашу жизнь намного комфортней, интересней – качественней! Мы нужны им, но и они необходимы нам. И дело не только в вещах и услугах, которые ты тоже получаешь по первому своему желанию. Благодаря всем этим нужным и влиятельным, как ты презрительно выразился «деятелям», мы можем устраивать в лучшие больницы наших дальних родственников и просто знакомых; проталкивать в столичные ВУЗы способных ребят. Доставать билеты в Большой театр на лучшие премьеры! Мы – часть элиты, а это не только даёт нам огромные возможности, но и предъявляет к нам определённые требования.

– И с «Казановой» Валдисом я тоже был недостаточно любезен, милая? – язвительно поинтересовался Беркут.

– Этот чудесный молодой человек-то чем тебе не угодил? – с изумлением воскликнула Вика.

– Он же пришёл в наш дом, чтобы снять себе мужика на ночь!

– Фу, каким ты бываешь невыносимо грубым! – скорчила презрительную мину Вика.

– А что прикажешь думать, когда у мужика жемчужные серьги в ушах? Или это считается вполне нормальным у твоих богемных приятелей?

– Не преувеличивай.

– Какое там «не преувеличивай»! Паренёк так лихо «зашёл мне в хвост»! Когда я понял, куда он клонит, то рванул от него будто «на форсаже». Уж поверь, я на войне от американских «Сейбров» так не бегал, как от этого субтильного соблазнителя.

– Просто, Беркут, ты человек военной архаики и сложный мир искусства тебе недоступен. У мальчика скоро премьера, он должен танцевать утончённого юношу эпохи Возрождения, вот ему и приходиться входить в образ. Из-за этих серёжек он даже не может как все нормальные люди ходить по улицам и спускаться в метро, потому что сразу милиция привязывается. А он – артист! Очень интеллигентный юноша из Прибалтики. Бесконечно талантливый, прекрасно воспитанный, тонкий. Как тебе вообще не стыдно плохо говорить о нём. Такой хорошенький, аккуратный, а как танцует! На сцене он – ну просто бог!.. Видишь, как ты скверно думаешь о людях. А Валдис, между прочим, женат на родственнице самого Косыгина!

– И чтобы заняться любовью с женщиной, твоему Валдису сначала требуется, чтобы его хорошенько поимел мужик.

– Господи, да кто тебе сказал такую гадость? – всплеснула руками Вика.

– Твой «автофирмач», дорогая. Это его слова, я лишь процитировал. Он твоему балеруну регулярно чинит машину и называет его за глаза «заднеприводным Вадиком». Так что может я и «примитивный сапог», но порой от твоих знакомых меня просто оторопь берёт.

Окончательно разочаровавшись в нём, Вика ушла. Павел продолжал сидеть. Задумчивый взгляд его скользнул по листу бумаги, заправленному в каретку печатной машинки, на котором появилось непонятное слово «игрень». Он машинально набил его сам перед тем как вошла жена. Абракадабра какая-то.

Глава 11

Сегодня Павел Беркут приехал в подмосковный Калининград. В этом городе располагалось ОКБ-1 – знаменитая ракетная «фирма»: конструкторское бюро и завод-изготовить, в которых создавалась Гагаринская «семёрка» и корабли теперь уже легендарной серии «Восток».

После смерти Сергея Павловича Королёва генеральным конструктором флагманского объединения отрасли назначили его соратника Михаила Бурова. Но в этом качестве талантливого инженера сразу же стали преследовать фатальные неудачи. При нём начались запуски испытательных кораблей новой серии «Союз-Космос», и все они прошли неудачно: первый беспилотник взорвался в стратосфере при возвращении с орбиты на Землю. Во время старта второго по непонятной причине самопроизвольно включились резервные двигатели, и ЭВМ дало команду на самоподрыв ракеты. Третий «Союз» ещё в полёте стал чемпионом по отказам разных систем, а при посадке автопилот допустил гигантский промах и спускаемый аппарат затонул в Аральском море. Четвёртый же корабль несчастливой серии, на котороом предстояло лететь Беркуту, пока ещё находился в сборочном цеху…

Встретились они в огромном кабинете генерального конструктора. Странные портьеры висели у Бурова за спиной, на окнах – тяжёлые, красного цвета, как кровь, как пожар. Разговор их начался на этом кроваво-огненном фоне. И собеседник Беркута похоже чувствовал, что это фон новой катастрофы, но почему-то принимал всё как есть. Возможно потому, что был фаталистом…

Потом коллеги вместе шагали по территории предприятия. Лицо Бурова сохраняло выражение глубочайшей озабоченности. У него даже походка стала почти такой же, как у его покойного шефа Королёва – ссутуленная, озабоченная, словно ему на загривок взвалили тяжеленный мешок проблем весом в центнер и велели тащить дальше по жизни. Ответственность на этого человека и в самом деле легла колоссальная. Как новый Генеральный конструктор Буров отвечал и за свой корабль и за ракету-носитель, и за двигатели, короче за весь комплекс «Союз». Все отраслевые предприятия – НПО «Энергия», ЦСКБ «Фотон», и прочие замыкались на него. Отныне именно Буров нёс персональную ответственность за всё перед Политбюро и лично перед Брежневым. И при этом он пребывал в вечном творческом поиске, в пелене мыслей. Блестел очками, шуршал на ходу карандашом по страничке блокнота – думал, как еще усовершенствовать производство и своё любимое детище – корабль новой серии…

Павел старался не отвлекать конструктора от его размышлений и поглядывал по сторонам: у них над головой, на крышах зданий были установлены гигантские тарелки антенн. Очень скоро их наведут на плывущий над землёй космический корабль, в котором будут сидеть они с Николаем Куликом. Но уже сейчас огромный космический флот Советского союза, состоящий из десятков научных судов контрольно-измерительного комплекса, во главе со своим флагманом научно-исследовательским судном «Космонавт Юрий Гагарин» вышел в море из портов приписки. Чтобы к моменту старта их ракеты занять позиции в мировом океане для обеспечения постоянной устойчивой радиосвязи между экипажем и наземным центром управления полётами. Вся эта мощь безусловно завораживала и вызывала законную гордость за державу…

А пока до старта «Союза» ещё оставалось время они двое – Главный конструктор и командир экипажа «Союза» шагают по территории головного предприятия отрасли, где куётся космическая слава страны, чтобы осмотреть почти готовый к старту корабль. Навстречу им то и дело попадались люди в военной форме, как напоминание о том, что космонавтика – лишь побочное дитя гонки вооружений. В своё время и Гитлеру, и Сталину дела не было до мирного освоения космоса, зато им требовались боевые ракеты вместо морально устаревающей классической артиллерии, чтобы внезапно поставить мат в два хода более сильному противнику. Иначе бы главные диктаторы XX века и пфеннига (рубля) не дали основоположникам ракетостроения на их романтические бредни…

Почти всё тут на территории предприятия, разве что кроме этих антенн, было построено ещё при Сталине, как и огромный цех, к которому они подошли. Его кирпичную стену, обращённую к входящим, на уровне третьего этажа украшал барельеф нового генсека партии Брежнева, а до этого тут почти десять лет красовался портрет Хрущёва (а до него – Сталина).

Прежде чем направиться в святая святых – в сборочный цех, мужчины зашли в специальную раздевалку. Оставив тут верхнюю одежду, облачились в особые костюмы, закрывающие фигуру человека с ног до головы, чтобы не занести с улицы частицы пыли в стерильную среду, где собираются космические аппараты.

В цеху первое на что невольно натыкался взгляд был вовсе не «Союз», а огромный яркий плакат с изображением миловидной работницы в синем комбинезоне с подшипником в руках на фоне заводов и летящей ракеты с серпом и молотом на боку. «Советское – значит отличное!» – гласила подпись под плакатом. И тут же через все пространство трёхсотметрового производственного ангара шла надпись аршинными буквами на кумачовом транспаранте: «Наш трудовой коллектив борется за высокое звание передовиков Коммунистического труда. Каждый квартал обязуемся поднимать производительность труда на 8%».

Конструктор и космонавт поднялись на балкон и оттуда долго обозревали находящийся пока на стапелях корабль, который уже через неделю отправят по частям грузовыми самолётами на космодром для окончательной сборки перед стартом. Странное чувство испытывал Павел, глядя на свой будущий корабль. Будто тебе досталось устройство, в техническом паспорте которого написано, что это самое передовое на сегодняшний день достижение технического прогресса, сплав всего лучшего, что есть в науке. При этом частью своего сознания ты понимаешь, что это не совсем так…