Пластмассовый космонавт

– Зато они счастливы, – глядя на молодых мам с колясками, кусая губы, проговорил Беркут.

Вика повернула к нему неприязненное лицо:

– Я знаю, ты всегда хотел сделать из меня домохозяйку – бабу, которая исправно будет рожать тебе и стирать. Я не «синий чулок», но меня тошнит от твоей «нормальности».

Павел на химическом уровне чувствовал агрессию. Её слова шли не от дурного настроения или желания кокетливо поиграть в стервозную суку. Вика искренне говорила то, что думает. Другое дело, что причина её нервного срыва лежала гораздо глубже.

– Ничего, мы с тобой ещё не такие уж и старые, – попытался он утешить жену, отлично понимая, что стоит за приступом ярости.

Вика аж побагровела:

– Причём тут это! Терпеть не могу этих вечно орущих и гадящих детёнышей!

– Это ты о детях? – удивился Беркут. – Но я же видел с каким удовольствием ты возилась с племянником.

Вика немного смягчилась:

– Да, они бывают миленькие…когда маленькие… Но со временем из них подрастают спиногрызы своих родителей! Как подумаю, что из этих пухленьких ангелочков чаще всего получаются похотливые неумные мужики, либо толстые завистливые тётки, так сразу хочется вдавить педаль газа в пол, чтобы подправить за этой криворукой дурой природой.

«Волга» сорвалась с места, едва не зацепив одну из колясок. Из-за раздражения Вика управляла машиной неаккуратно, того и гляди всё для них обоих закончиться скверно. Такое поведение совсем не было похоже на неё, ведь Вероника всегда очень трепетно относилась к собственной внешности. Одна из главных ей фобий была связана со страхом получить какое-нибудь уродство в результате случайной аварии, поэтому супруга всегда требовала, чтобы он вёл машину осторожно, соблюдая все правила дорожного движения. А тут сама лихачит напропалую. Павел предложил поменяться местами, но вздорная красавица за рулём лишь капризно повела плечом:

– Я фаталистка. Если происходящее – какое-то нелепое наваждение, и эта жизнь нам только привиделась, то и бояться нечего. И сожалеть тоже не о чем. Чего цепляться за реальность, где столько глупости и боли?

«Да, всё могло сложиться иначе, если бы мы были мудрее», – эта мысль и ему не давала покоя. Они избегали говорить об этом, чтобы не ворошить старые раны, но тут у него вырвалось:

– У нас ведь могла быть взрослая дочь…

– Сын – поправила Вика и прикусила губу.

Глава 4

Сегодняшний день по плану предполётной подготовки был посвящён тренировкам. До обеда экипажу предстояло заниматься на тренажёре. Первым место в кабине полноразмерной копии их будущего космического корабля «Союз-Космос» занял напарник Беркута Николай Кулик. Тренировка была не только контрольная перед очередной аттестационной комиссией, но ещё и открытая для приглашённой в Центр подготовки космонавтов прессы. Поэтому с контрольного поста, помимо инструктора в ранге полковника, врача майора, двух инженеров в звании капитанов и женщины-лаборанта, за всеми действиями космонавтов также наблюдала солидная делегация советских и иностранных журналистов.

Космонавты должны были отработать основные пункты трёхсуточного пребывания на орбите. Предполагалось, что большая часть полёта будет осуществляться в автоматическом режиме. Но это по плану. Только ведь жизнь, как известно, любит вносить свои коррективы в любые планы, и надо быть к тому готовым. Поэтому, по условиям тренировки, на спокойную жизнь космонавтам рассчитывать не приходилось. С командного пульта постоянно поступали вводные, требующие активных действий по пилотированию корабля, уверенному управлению системой ориентации. А также по преодолению различных аварийных ситуаций.

И вскоре напарник Беркута стал совершать ошибку за ошибкой. Николай ошибался в оценке ситуации, ошибался в докладах, отчего нервничал ещё сильней. Он очень остро переживал каждую неудачу и на ходу пытался преодолеть свое состояние. Но от этого лишь больше терялся. В отдельные моменты казалось, что Кулик даже смутно представляет, чего же от него хочет инструктор. Бедняга растерянно тянулся до необходимых кнопок и переключателей, путался в своих действиях. И задавал много лишних вопросов. Пульс его участился, пот лил градом, лицо выражало отчаяние…

Такое порой случается с недавними лётчиками, ведь это должен был быть его первый космический полёт и Коля сильно нервничал. При овладении навыками управления космическим кораблем определенную сложность новичкам доставлял прошлый опыт, приобретенный в качестве летчиков и особенно летчиков-истребителей. Абсолютно новая техника требовала и абсолютно новых навыков в управлении ею. Что-то из прошлого, конечно, было полезно в новой профессии, но многое служило скорее тормозом в ее освоении. И преодолеть в себе старые представления сложившимся летчикам было не так-то просто. Ведь даже по составу приборов и систем управления космический корабль мало чем напоминал кабину МиГа. Здесь все было абсолютно другое. Лишь некоторые приборы отдаленно напоминали авиационные. Вот и приходилось вчерашнему авиатору снова и снова пытаться перекраивать себя, словно заново учась ходить.

Проблема усугублялась тем, что за каждую ошибку тебе без всяких скидок снижают бал, а в итоге за заваленную тренировку ты вообще можешь лишиться места в космической ракете. А тут ещё за твоими мытарствами с любопытством наблюдает целая толпа журналистов! Было от чего потерять самообладание. Но инструктор на тренажере безжалостно даёт тебе всё новые сложные вводные и требует быстрых, точных решений. Чтобы справиться нужно забыть обо всём лишнем и полностью сконцентрироваться на работе. Иначе ничего не получится.

Но Николай никак не мог совладать с собой и продолжал допускать косяки. Вёл себя как салага курсант-первокурсник: при включенной системе ориентации занимался проверкой оборудования; без команды с пульта зачем-то пробовал двигать ручку ориентации. «Чисто машинально», – пытался оправдаться он.

Вскоре всё стало выглядеть совсем скверно. Потому что, если в самом начале тренировки напарник слишком дёргался, суетился, то к концу её весь как-то сник. И работал теперь замедленно, «без огонька»: неумело распределял внимание, оттягивал принятие важных решений, что в условиях цейтнота приводило к новому валу ошибок. Промахи нарастали, словно снежный ком. Вся программа тренировки начинала заваливаться под откос. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.

При ускорении темпа работы Коля ещё больше начинал ошибаться, а инструктор безжалостно взвинчивал темп, будто стараясь окончательно добить парня. К этому всё и шло. Беркут ясно видел, что если сейчас не вмешаться, то через час встанет вопрос о замене напарника, а он этого не хотел.

Хотя, с другой стороны, космонавтам, как истинным шахматистам, положено уметь шустро решать сложные многоходовые комбинации. И чем быстрее ты решил, тем выше оценка инструктора. А главное, допущенная оплошность – там, на высоте нескольких сотен километров, сразу повлечёт за собой ухудшение ситуации, из которой в итоге можно и не выбраться, навеки застряв на орбите. И хорошо, если ты сам или твой напарник вовремя заметит оплошность и продублирует команду. Но ведь не исключался и такой вариант, когда ты сам обязан быстро парировать аварийную ситуацию. Напарник же явно не справлялся. Николай забывал докладывать, не указывал время доклада, неумело ориентировал корабль. Даже перепутал левый разворот с правым, в результате чего проблема с ориентацией корабля лишь обострялась.