Пластмассовый космонавт

– И запчасти для «Жигулей»? – вторил ей полноватый черноволосый мужчина.

– Мне бы сыну импортные кроссовки приобрести на день рождения, подскажите?

Большинство сдержанных от природы прибалтов косо поглядывали на своих (как они вероятно считали) менее культурных и невоспитанных спутников. А те что были попроще вслед за своим заводилой, преодолев смущение, живо выяснял местонахождение заветных магазинов. По взволнованным, растерянным лицам было видно, что людям не так-то просто поверить в реальность столь несоветского изобилия. Чтобы вот так свободно, без многочасового стояния в очереди, можно купить всё, что душе угодно?! Это было почти как вера в наступление коммунизма или в загробную жизнь, – всею душой хочется в них уверовать, но здравый смысл противиться: «да не-ет…вряд ли…такого просто быть не может!».

Но Павел ничему не удивлялся, и никого в душе не осуждая, давал практичные советы, где и что можно купить. Жизнь научила его быть реалистом, граждане ведь не виноваты, что в стране по каким-то причинам не хватает самых необходимых товаров. А вот начальство это не всегда желало понимать. Одно время оно даже подумывало ограничить свободное передвижение приезжих по территории «Звёздного городка». Мол, с этих провинциалов довольно и того, что селят в неплохих гостиницах, возят на комфортабельных интуристовских автобусах, развлекают, учат, вкусно кормят, и всё за государственный счёт. А ещё дают возможность вживую задать вопросы космонавту и своими глазами (а не по телевизору) увидеть и «пощупать» руками много чего интересного. Примерно так рассуждало руководство, пытаясь негласно запретить попадающим на закрытую территорию гражданам бегать по магазинам. Слава богу потом от этой идеи всё же отказались. Вероятно, наверху всё же решили не обижать специально отобранных гостей запретами, и в качестве завуалированного поощрения передовиков всё-таки позволить им свободно гулять по городу для избранных.

А может кому-то из начальства пришла «великая» идея, что активистам из республик будет даже полезно хотя бы пару часов побыть в «реальном коммунизме» с нетиповыми, радующими глаз симпатичным дизайном, многоэтажками, уютными ухоженными парками, магазинами почти западного типа, буфетами и столовыми, наполненными деликатесами? Идея вообще-то не нова. Устраивали же в средневековом ордене ассасинов для новых членов религиозно-воинской секты посещение искусственно воссозданного «рая» – с обученными ублажать мужчин молодыми фуриями, курением гашиша, и бассейнами, наполненными тонким вином, – чтобы укрепить в новых адептах фанатичную преданность Ордену и готовность с лёгкостью отдать жизнь по первому же приказу своих духовных лидеров, чтобы снова очутиться в вожделенном раю…

– А я бы пошёл к вам работать! – вдруг объявил Беркуту самый бойкий из гостей. – Вам инженеры-электронщики случайно не требуются? Я даже готов простым инженером. Уж больно хочется пожить при коммунизме!

– Это не ко мне, а в отдел кадров, – уйдя в себя буркнул Беркут. Он не случайно начинал и заканчивал свои «экскурсии» с этого зала, ибо считал его символом происходящего в отечественной науке, промышленности, и во всём народном хозяйстве в целом. На посторонних людей огромная электронно-вычислительная машина размером с два футбольных поля производила неизгладимое впечатление. Можно было подумать, что вот оно – реальное воплощение скорого коммунизма. Так оно и было долгое время – триумфальная работа академика Сергея Лебедева стала символом высокопроизводительной ЭВМ в мире. И долгое время в области передовой вычислительной техники мы действительно были впереди планеты всей: советские суперкомпьютеры, такие, как «Эльбрус» или БЭСМ-6 с быстродействием 1 миллион операций в секунду превосходили всё, что было создано в Европе и США. Правда, эта гениальная супер-ЭВМ фактически стала «лебединой песней» знаменитого теоретика и конструктора лучших отечественных ЭВМ академика Сергея Лебедева, который выступал резко против слепого копирования американской системы IBM 360. Но его никто не послушал (как отмахнулись от особого мнения академика Ненашева). 26 января 1967 года состоялось заседание Комиссии по вычислительной технике АН СССР. Руководители отечественной науки практически единогласно постановили взять за основу новых советских разработок устаревший к тому времени американский образец. Что это было – ошибка застрявших в прошлом высокопоставленных ретроградов? Или спланированное предательство? Вопросы остаются без ответа. Тем не менее правительство безоговорочно поверило заслуженным академикам, что, только беря на вооружение американскую технику можно обеспечить дальнейшее уверенное развитие советской экономики. В итоге, расформировали все творческие коллективы, приостановили уникальные конструкторские разработки, отправили на металлолом прототипы и исследовательские оборудование. Вместо того, чтобы развивать и усовершенствовать проработанные и испытанные технологии, которые те же американцы готовы были покупать за валюту, лучшие специалисты по вычислительной электронике теперь должны тупо копировать американскую технику, причём не самую лучшую… Всё это пронеслось в голове Павла в какие-то секунды в ответ на высказанное приезжим электронщиком желание получить работу в Звёздном городке.

– Не обращайте внимание на бредни товарища Трусова, – извинился за своего человека высокий, немолодой мужчина с длинными руками и лошадиным костистым лицом. Рыжеватый, с бакенбардами, в хорошо пошитом костюме, пахнущий заграницей, он был похож на западного немца. В гардеробе он оставил свою шляпу-котелок и зонтик-трость, благодаря которым совсем имел несоветский вид. При этом на лацкане рыжего пиджака «иностранца» отливал красной эмалью депутатский значок. Товарищ Арво Сакс возглавлял делегацию. Когда-то он возглавлял знаменитый на весь Союз рыбсовхоз-миллионер. Ходила даже присказка, что Таллин расположен на территории совхоза имени Кирова. А нынче занимал пост республиканского министра культуры. Пока Беркут что-то рассказывал, этот «господин» держался меланхолично, почти равнодушно, до сих пор не задал ни одного вопроса. Лишь тихо о чём-то перешёптывался с тремя своими приближёнными, но понять о чём они говорят было невозможно, ибо прибалты общались на своём языке. Только чувствовался с его стороны скрытый скепсис, насмешливая фига в кармане. Но всё это был лишь на уровне ощущений, ибо свои мысли высокопоставленный латыш искусно скрывал, а произносил только очень правильные вещи:

– У нас в республике жизнь хорошая, товарищ Беркут, – заверил он внушительным неторопливым тоном. – К нам самим ездят за опытом со всего Советского Союза, и даже из других соцстран! А товарищ Трусов… Что ж, он отличный специалист своего дела… Вот только сознательности ему недостаёт. Но мы с ним по возвращению проведём необходимую работу по повышению уровня его политической культуры.

– Да не Трусов я, а Турусов! – в отчаянии воскликнул мужичок. – Сколько вам говорить об этом, товарищ Сакс?!

– Извините, Иван Семёнович, просто русский язык – единственный предмет, по которому я всегда получал только оценку «четыре», – пряча хитрые глаза, изобразил сожаление Сакс. После этого он повернулся к членам своей делегации и сделал объявление:

– Так, товарищи, до автобуса, который отвезёт нас в гостиницу, остался ровно час. Сейчас мы дружно идём смотреть уникальный бассейн, а в заключении у нас по плану возложение венка и цветов от нашей делегации к памятнику Юрию Гагарину. Предупреждаю: того, кто попытается по-тихому улизнуть с мероприятия по магазинам, ждут бо-ольшие неприятности. – Сакс высоко поднял свой указующий в небо перст, чтобы все его видели. – Имейте в виду – лично буду контролировать явку каждого и отсутствующим обещаю «казнь египетскую».

Глава 6

Напарник ожидал командира в коридоре перед дверью комнаты, где космонавты отдыхали между тренировками и готовились к новым упражнениям. Только бедняге Кулику было не от отдыха, его грызли сомнения в себе. Хоть ему и удалось сегодня выкрутиться с помощью командира, Николай всё равно совсем пал духом:

– Похоже, я потерял место в корабле.

У напарника были беспокойные, бегающие, но в общем, не хитрые глаза, просто парню не хватало уверенности.

– Не зацикливайся на трудностях, Коля. Всё в твоей голове, – дал совет для размышления Беркут.

– Нет, не выйдет из меня космонавта, – уныло покачал головой напарник, пряча глаза. Невысокий, чубатый, простоватый, Николай был похож на комбайнёра, и нрав имел добродушный. За этот лёгкий «свойский» характер Беркут его и ценил. Только расклеился парень действительно не вовремя, если сейчас не устроить ему хорошую встряску, то чего доброго совершит какую-нибудь глупость.

– Да, – вроде как согласился с ним Беркут. – Вероятно, будь у тебя покрепче характер, смог бы преодолеть свои недостатки и в конечном итоге слетать в космос. Ведь летчик ты действительно неплохой. Но тут уж ничего не попишешь: если человек сдаётся перед трудностями, ему уже ничем не помочь.

Напарник вскинул на него ошеломлённые глаза и с убитым видом пролепетал:

– Так значит меня…

Беркут сурово покачал головой:

– Нет, пока не отчислили, но если и следующую тренировку проведёшь на таком же уровне, то вернёшься обратно в свой гарнизон под Ачинском.

– Значит, так тому и быть! – тряхнул чубом Николай, будто смиряясь с неизбежным. – Чудес не бывает.

Беркут смягчился и похлопал парня по плечу:

– Ладно, не отчаивайся. Давай поступим так: я договорюсь со здешними инженерами, они ребята свои, думаю, не откажут. И потренируемся вместе пару деньков – неофициально, – чтобы к следующему контрольному тесту порядком поднатаскать тебя. Ну как, договорились?

Кулик радостно затряс комбайнерским чубом, глядя на него повлажневшими глазами, словно на отца родного. Для него командир был почти богом авиации. Понюхавший пороху боевой лётчик, ас! А ведь когда Беркут попал на свою войну ему было примерно столько же лет, сколько сейчас напарнику, и война продолжалась для него всего 19 дней…

– И ещё тебе товарищеский совет, Николай: никогда не показывай свою слабость. Как бы не было трудно – всё равно изображай уверенность.

В выражении лица напарника читалось: «Вам легко так говорить, ведь вам нет равных в профессионализме и везении». Многие в отряде космонавтов считали Беркута этаким баловнем судьбы. На самом деле он ничего не получал от жизни просто так – на тарелочке с голубой каёмочкой. Всё им было заработано потом и кровью.