Пластмассовый космонавт

Некоторые наверху ещё пару недель назад решили списать Кулика. Недавно Павла вызвал к себе один высокий начальник и как-то витиевато дал совет:

– Вы уже стали таким суперстар. После своего героического полёта вас даже за рубежом называют главным претендентом на место в лунном посадочном модуле. Вы – будущее советской космонавтики. Через год-два Камчатов уйдёт на пенсию и встанет вопрос о приемнике. А это генеральская должность… Поэтому вы должны сто раз подумать, кого выбрать себе в партнёры по экипажу… Да-да, у вас есть такое право! Если вы скажите, что этот парень, как его там, воробей, кулик или голубь? Да, в общем, не так уж и важно, как его звать. Важно, что, если вы скажите, что он перестал тянуть, то к вашему мнению прислушаются. И подберут вам другого напарника. Есть солидные кандидатуры, например, Фёдор Железнов или Николай Николаев. За ними стоял солидные люди, чья поддержка скоро вам не помешает.

Одним словом, почти как в песне: «Предай – и -попадёшь в первачи». Но он ответил «доброжелателю» резко:

– Вы знаете, товарищ замминистра, я СЕБЕ взял в напарники, я знаю, КОГО взял. И я себе всегда даю отчёт в своих решениях.

И сегодня твёрдо решил спасать подчинённого, ибо не в его характере было строить карьеру таким паскудским образом. И уж тем более бросать своих «ведомых». Как говориться: «мал кулик, да дорог». Павел был намного старше напарника. Коля всегда смотрел на него снизу-вверх – боевой лётчик, опытный космонавт, справедливый и тактичный. О таком командире мечтает каждый молодой пилот. В отряде Беркут пользовался большим авторитетом. Все его уважали. За глаза с любовью называли «дедом». Он был старше большинства парней в отряде, и поэтому бывало проявлял к ним отеческую заботу. К тому же в авиации всегда с большой слабостью относятся к настоящим асам. А Беркут им был. И так же виртуозно, как и на самолете, он работал на космическом корабле-тренажере. По этим причинам у него единственного было право на самостоятельное проведение тренировок с другими космонавтами в качестве инструктора. При необходимости он снимал с товарищей по отряду стружку и многие ему за это были даже благодарны. Вот и теперь никто не стал возражать, когда Беркут занял место за пультом между инструктором и старшим инженером, и вступил в переговоры со своим вторым номером.

– Послушай меня, Коля: работаем как в «спарке» при отработке обратного пилотажа. Ты же отличный лётчик!

Беркут однозначно определил главную причину неудач Кулика – сильное волнение. Докладывал Николай о своих действиях неестественно громко, дыхание его при этом было учащенным, показатели пульса и давления превышали норму. Излишняя напряженность была вызвана отчаянным стремлением во что бы то ни стало избежать новых неудач. Нужно было лишь помочь напарнику справиться с собственными нервами…

Буквально через пару минут Кулик стал действовать увереннее – пытался четко сформулировать мысль и не пропустить ничего во время доклада. Пульс его стал стабильным. Теперь напарник почти не совершал грубых просчётов. По всему чувствовалось, что космонавт наконец взял ситуацию под контроль. Поэтому и оценка у него оказалась хоть и удовлетворительная, но позволяющая избежать немедленного отстранения от программы и продолжить подготовку. Всё-таки инструкторы были опытными специалистами и хорошими психологами. Они прекрасно понимали трудности, с которыми столкнулся молодой человек и оставили ему возможность побороться за место в стартовом экипаже.

Сам Беркут отработал свой тренажёрный час почти без нареканий со стороны командной группы. В отличие от Кулика, он был уверенным в себе человеком. Характер имел сильный, летчик был прекрасный, и обладал неисчерпаемыми возможностями совершенствования профессионального мастерства. Работал он самозабвенно, при этом чувствовал себя столь комфортно, что даже насвистывал модный шлягер себе под нос (за что получил единственное замечание от инструктора). Ему не требовалось особых усилий, чтобы представить себе будто бы он находится не в тренажёре, а в реальном полете.

По ходу занятия инструктор решил попробовать его на перегрузке, взвинтив темп до максимума. Часы в учебном корабле были электрические, теперь их стрелки побежали по циферблату в 4 раза быстрее. Но это никак не сказалось на качестве действий командира экипажа. Докладывал Павел по-прежнему чётко и только по существу дела. Наблюдавшие за его работой через стекло журналисты даже зааплодировали ему, когда тренировка была закончена. А инструктор поставил высший бал и записал в итоговом отчёте: «Работает в корабле уверенно, спокойно и настолько основательно, что создается впечатление, что он находится в привычной домашней обстановке».

Правда, не обошлось без ложки дёгтя. Как потом Павлу рассказали знакомые, наблюдавший за ним по монитору из глубины аппаратной комнаты всё тот же замминистра, что уговаривал его сдать Кулика, когда закончилась тренировка и все стали аплодировать Беркуту, тоже хлопнул себя по коленям и, поднявшись с кресла, не громко – так чтобы его услышали только сотрудники Центра, – вынужден был признать: «Что дано, то дано. Жаль только – возраст у него критический. Ему бы с такими талантами лет на двадцать раньше к нам прийти, перспективный был бы командир».

Глава 5

Сразу после тренажёра Алексей отправился на встречу с участниками традиционного межотраслевого семинара. Мероприятие никак не касалось подготовки к грядущему полёту. Более того, оно отнимало время и силы, сбивало с нужного настроя, расхолаживало, терялась необходимая концентрация, а ведь испытания на сегодня далеко не закончены. Но ничего не поделаешь – каждый коммунист обязан добровольно принимать на себя определённую общественную нагрузку!

Примерно раз в три месяца в «Звёздный городок» привозили представителей советской промышленности для ознакомления с передовым опытом. Дело в том, что несколько лет назад Академией наук СССР по заказу союзного Госплана был обобщён с помощью новейшей ЭВМ массив статистических данных по аварийности и экономической эффективности в советской экономике. Для анализа брались данные по разным отраслям. Итоги масштабного исследования лишь объективно подтвердил на уровне цифр то, что итак уже давно было известно учёным, экономистам, прочим специалистам, а именно, что подавляющее большинство аварий происходит не по причине поломок техники, а из-за низкой культуры персонала.

Недостаточная экономическая эффективность советских предприятий тоже определялась низким уровнем организации производственной культуры. Исключением являлась аэрокосмическая промышленность, где исторически уделялось огромное внимание вопросам отбора персонала, его подготовки и переподготовки с использованием тренажёров, медицинского сопровождения, высокого уровня дисциплины, материального стимулирования, создания комфортных условий работы и т.д.

Центр подготовки космонавтов в некотором смысле являлся эталонным предприятием всей передовой отрасли, поэтому по решению Совета министров и Госплана сюда стали возить на короткие межотраслевые конференции – учиться организации дела – нефтехимиков, атомщиков, сталеваров, пищевиков, даже художников и писателей. Для них устраивались экскурсии и лекции, которые проводили работающие в Центре психологи, инженеры, врачи, преподаватели, инструктора. Беркута тоже часто назначали «экскурсоводом» от космонавтов, как признанного интеллектуала и эксперта.

Павел встретился с делегацией на первом этаже в просторном зале, большую часть которого (около 300 квадратных метров) занимала электронно-вычислительная машина (ЭВМ) нового поколения «Стрела». Именно на ней решались самые сложные и важные задачи отечественной космонавтики, в том числе просчитывались с математической точностью экспедиции автоматических станций к Луне и Венере. Сложнейший комплекс обслуживался всего двумя операторами-программистами (которые сейчас были на обеде в столовой). Ещё недавно советские ЭВМ уверенно держали славу самых мощных и надёжных в мире, что признавали даже американцы. Советские учёные и инженеры считались первопроходцами в сфере создания электронно-вычислительных комплексов. Даже разгром кибернетики при Сталине и небольшое отставание в конце сороковых в производстве транзисторов, не помешало советским гениям регулярно создавать новаторские технологии и внедрять революционные идеи для производства высокотехнологичного электронного оборудования…

Тридцать минут Беркут рассказывал гостям о Центре подготовки космонавтов, делился личным опытом и некоторыми мыслями, которые считал важными и полезными для коллег. Если в прошлый раз перед ним была группа из солнечного Ташкента, то сегодня к ним в гости приехала представительная делегация из республик Прибалтики – работники морских портов, пароходств, а также знаменитых заводов VEF и RAV. Причём не только эстонцы, латыши, литовцы, ведь на предприятиях Прибалтики трудились многонациональные коллективы. Настоящий интернационал. Но со своей спецификой: латыши и литовцы явно выделяли себя на фоне остальных. Эстонцы тоже держались особняком, с некоторым высокомерием по отношению «не к прибалтам» и настороженностью к соседям. Это специально не подчёркивалось, – всё-таки костяк группы составлял партийно-руководящий актив, – тем не менее в глаза бросалось. Впрочем, до поры всё было в рамках приличия и интеллигентности. Слушали Беркута в общем внимательно, не перебивая. Сразу было видно, что люди подобраны серьёзные, грамотные, интересующиеся даже тем, что выходит за рамки их профессии.