Племянник дяде не отец. Юрий Звенигородский

–  Твоими бы устами!
– просиял будущий жених.

Василий отошёл на полшага, вскинул голову:

–  А теперь внимай сказанное моими устами. В своё время ты славно исполнил услугу: доставил из Пскова ценность государственной важности.
– Василий подмигнул: сам, мол, знаешь, какую.
– Сегодня, - продолжил, возвысив речь, - тебе предстоит поручение много горше. Заутро отбудешь из Москвы в Нижний Новгород. С тобой поедут ханов посол князь Улан, наш воевода Дмитрий Александрович Всеволож, герой Донского побоища, его сын Иван, бояре Александр Белевут, Иван Кошкин и...

–  Семён Фёдорович Морозов, - с надеждой подсказал Юрий.

Он рассчитывал справиться с любым щекотливым делом при помощи знатока таких дел, своего учителя. Однако не представлял всей тяжести нового поручения.

–  Какой ещё Морозов?
– насторожился Василий.
– А, - догадался, - как хочешь.
– И твёрдым голосом продолжил: - По приезде предстоит свесть с великого княжения нижегородского Бориса Константиновича.

–  Что?
– смутился Юрий.
– Мы же ему внучатые племянники! Он же матунькин дядя!

–  Он мой соратник по азиатскому походу в Тохтамышевом войске, - сурово напомнил Василий.
– И тем не менее ты сместишь его, заключишь в оковы, разведёшь всю семью по разным городам в тесное заточение.

–  Не смогу!
– взмолился Юрий.
– Недостанет духу!

–  Сможешь! Приду следом со всей знатью. Улан возложит на мою главу нижегородский венец. Ты и только ты будешь ответствен за сие, благое для Московской Руси, действо.
– Так говорил уже не старший брат, но государь.

–  Да, - сцепил зубы Юрий.
– Будь спокон, Василий!

Василий, уходя, приобернулся под низким сводом:

–  Думай в пути не об Анастасии, а о Руси!

Юрий в шутку запустил в него поспешно скомканным полотенцем, расшитым «милому ангелочку» незабвенной Домникеей. Дверь тяжело захлопнулась.

Начались сборы. Был срочно призван дядька Борис. Негодовал, что остаётся в Москве: без него, дескать, юный господин не сладит с двуродным дедушкой Борисом Нижегородским, как не вырвет коренной зуб. Князь отмалчивался, боялся себе признаться в дядькиной правоте. Даже начинал жалеть, что избрал в сопутники всезнающего учителя, а не всеведущего приспешника.

Лёг заполночь. Увидел во сне медведя и, пробудясь, успокоился: помнится, Домникея говаривала: приснившийся медведь - враг богатый, сильный, но до смешного не умеющий сделаться страшным и опасным.

Утром стая всадников в окружении мощной охраны покинула Кремль, устремилась на северо-восток. Солнечный, тёплый октябрь надумал оканчиваться ветрами и ранним снегом. Перед Гороховцем кони уже утопали в снегу по бабки. На стоянке корчмарь предвестия: оттепели не будет.

–  Это ладно, - рассуждал опытный воевода Дмитрий Александрович Всеволож, когда все отдыхали в воеводской избе за чашками горячего взвару.

–  Ладына, ладына, - передразнил князь Улан.
– А как, бачка, будешь Бориса бить? Войска нету!

За отца отвечал сын Иван:

–  Зачем бить, Улан-бек? Сам сойдёт со стола.

Татарин провёл под носом ребром ладони, недоверчиво сморщился:

–  Сам никак не сойдёт. Стол бога-а-а-атый!

За Гороховцем стоянка была в местечке Волчья вода, уже на подступах к Нижнему. Юрию отвели покой в доме местного купца Гавриила Шушеры. Тот вёл торговлю дёгтем и запах в его жилье был дегтярный. Князь долго не мог заснуть.

Морозов, что разделял с ним опочивальню, тоже ворочался на широкой лавке.

–  Отчего не спишь, Юрий Дмитрич? Вонь мешает?

Юрий вяло ответил:

–  Вони у нас повсюду столько, что она ни в чём никому не может мешать.
– Помолчав, добавил: - Семейная пря гнетёт сердце. Гадаю, смогу ли выполнить государево повеленье.

Семён Фёдорович откликнулся:

–  Будь в деда и прадеда.

Племянник Гордого, внук Калиты сел в постели:

–  А что дед? Что прадед?

–  Учитель лёг поудобнее, повёл спокойную речь:

–  Около ста лет тому, Даниил Александрович, самый младший из сыновей Невского, владетель маленького Московского княжества, сумел приобресть Переяславль и Дмитров.

–  Как приобрёл?
– спросил Юрий.

–  Покуда ещё мирным путём, по наследству. А через год сын Даниила, твой одноименец, Юрий взял город Можайск уже силой и пленил князя его, Святослава Глебовича.

Ученик снова прервал учителя:

–  Зачем нужны были моим предкам лишние города? Уж-ли причина - алчность?

–  Не мысли худо о своих предках, - остерёг Семён Фёдорыч.

–  Плох князь удельный, не мечтающий о великом княжении. Для этого нужно много денег и войска. То и другое дают новые волости, города. Татарам удалось одолеть Русь раздробленную, где каждое княжество блюло независимость, а высшая власть не имела силы. Новое поколение князей видело выход из-под ига Орды в объединении всей земли под одним началом.

–  Поумнели?
– засомневался Юрий.

–  Не все, - уточнил Морозов.
– Просто несколько княжеств выделились и стали сильнее других: Тверское, Московское, Суздальско-Нижегородское, Рязанское. О главенстве же мечтали в Твери и Москве. Рязань с Суздалем старались лишь сохранить себя. Мелкие князья или продавали уделы, или стремились под крыло сильных. В конце концов сошлось так, что два володетеля объявились наследниками великого княжения Владимирского: Михаил Тверской и Юрий Московский. Первый - дядя, второй - племянник. Прав больше у того, кто старейший в роде.

–  Так было, - перебил Юрий.
– Ныне не так.

–  Ныне!
– усмехнулся Семён Фёдорыч.
– Ныне - слово нестойкое. Завтра может сызнова объявиться вчерашнее. Да и не в этом суть. А в том, что каждый дерётся за свою правду. Князья-соперники умчались в Орду. На Руси между их сторонниками разгорелась пря. С великокняжеским ярлыком вернулся Тверской. Московский же пробыл в Больших Сараях несколько лет, пытаясь изменить положение в свою пользу, даже женился на ханской дочке Кончаке. Вернулся, как царский зять, тоже с ярлыком да к тому же с татарским войском. Пошёл смирять Тверь в паре с темником Кавгадыем. Тверичи встретились с москвичами у села Бортнова. Михаил одержал победу. Кавгадый и Кончака оказались в плену. Юрий убежал в Новгород.

–  Для чего ты об этом рассказываешь?
– спросил Юрий-потомок, недовольный Юрием-предком.

–  Для того, - пояснил учитель, - чтоб знал: ведь ты завтра довершишь то, что началось век назад.

–  Что началось?
– не понял Юрий.
– Мой двуродный прадед бежал...

–  В жизни порой кажется, всё кончено, - продолжил Морозов.
– Ан, нет! Конец - оборотень начала. В тверском плену умерла Кончака. Эта смерть, - как ушат ледяной воды. Отравлена! Московскому Юрию ох как был выгоден такой слух!