Пленник замка Зенды

– Но если его оставят в живых, обещайте, что больше никогда не будете с ним играть! – потребовала Флавия.

– Не могу. Вдруг мне захочется развлечься.

– Но он может вас опять укусить.

– Пусть попробует, – с улыбкой ответил я.

На этом я почел за лучшее прекратить выпады.

Я уже и так достаточно выказал Майклу презрение. Дальше продолжать в том же духе было опасно. Этот несдержанный субъект мог сорваться и, забыв о собственной выгоде, пойти на открытый конфликт со мной. Но я пока не мог себе позволить такой роскоши и поспешил переменить тему. Не дав Майклу и рта раскрыть, я принялся что есть силы расхваливать его полк. Вначале я разглагольствовал о великолепной выправке и прекрасной строевой подготовке стрелков, затем отметил преданность, с которой полк Майкла приветствовал меня во время коронации. Справившись с дифирамбом полку, я начал превозносить охотничий домик в Зенде, особенно напирая на то, что нигде еще не находил такого уюта и не чувствовал себя так безмятежно, как там. Только я стал входить во вкус беседы, как пришлось замолчать: Майкл явно не захотел больше слушать похвал в свою честь и начал поспешно прощаться. Уже в дверях он остановился и, повернувшись ко мне, сказал:

– Ваше величество, не окажете ли вы чести троим моим друзьям? Они давно уже ожидают в передней и будут счастливы, если вы дозволите мне представить их вам.

Я тут же подошел к Майклу и предупредительно взял его под руку. Майкл просто затрясся от ярости. Я возликовал: ни одно мое слово не пропало даром.

Мы вышли в переднюю. Это было трогательное зрелище. Монарх, благостно улыбаясь, шел знакомиться с друзьями горячо любимого брата.

– Вот, ваше величество, – с достоинством и в то же время почтительно начал Майкл.

Учитывая его явно невысокие актерские способности, оставалось только удивляться, насколько хорошо он сейчас играл свою роль. Майкл подвел меня к троим головорезам и продолжал:

– Это мои самые близкие друзья. Позвольте заметить, ваше величество, что они всей душой преданы вам и не пожалеют жизни ради вашего процветания и могущества.

Я снова вынужден был отметить, что на этот раз он справляется со своей ролью просто замечательно. Говорил он свободно, жестикуляция отличалась непринужденностью и изяществом.

– Ну, если они преданы не только мне, но и вам, я рад их видеть вдвойне, – сказал я.

Они по очереди приблизились ко мне для рукопожатия. Де Готе отличался высоким ростом, изяществом и стройностью. Нафабренные усы и жесткая, коротко стриженная шевелюра как бы довершали образ этого галантного воина. Бельгиец Берсонин являл собой полную противоположность. Тучный, не слишком рослый, неуклюжий, он к тому же, несмотря на молодость, был совершенно лыс. Мой соотечественник Детчард был самым молодым из троих. Коротко остриженный, светловолосый, он словно воплощал типичный образчик спортсмена-англичанина. Эти атлеты с широкими плечами, узкими бедрами и мало выразительными глазами всегда представляли для меня загадку. По-моему, от них можно ожидать любых выходок. Я решил поговорить с ним по-английски. Я нарочно говорил на родном языке с легким руританским акцентом. Мой соотечественник одарил меня в ответ ехидной улыбкой, и я убедился, что он в курсе дела.

Отделавшись от любимого брата и его чудесных друзей, я вернулся в гостиную, чтобы попрощаться с кузиной. Она ждала меня в дверях. Я взял ее за руку.

– Рудольф! – прошептала она так тихо, что я едва расслышал. – Будьте осторожны, прошу вас.

– Что вы имеете в виду?

– Я не смею говорить об этом. Но вы ведь сами все понимаете. Не забывайте, ваша жизнь нужна…

– Кому? – перебил я.

– Ну… – Она замялась. – Руритании.

Чем больше я оставался рядом с Флавией, тем дальше заходил в своей лжи. Разумеется, я клял себя на чем свет стоит за эту бесчестную игру. Видит Бог, я с радостью сразу признался бы Флавии, что я не король. Но я не мог этого сделать. Прочие же уловки с моей стороны были бы не более честны. И я продолжал играть роль влюбленного короля, ибо, если и не был королем, то в принцессу и впрямь уже почти что влюбился. И я ответил ей:

– Выходит, кроме государства, моя жизнь никому не нужна?

– Она нужна еще вашим друзьям.

– Друзьям?

– И вашей верной кузине, – добавила она шепотом.

Тут у меня пропал дар речи. Молча поцеловав ей руку, я в самом скверном расположении духа вышел в переднюю.

На глаза мне тут же попался счастливчик Фриц. Не обращая никакого внимания на слуг, он весело болтал со своей возлюбленной.

– Нельзя же жить одними интригами! – пылко объяснил он мне, когда мы выходили на улицу. – Я люблю и любим и не собираюсь жертвовать своим счастьем.

На нас уже глядели прохожие. Заметив это, Фриц вновь превратился в королевского придворного. Чуть пропустив меня вперед, он почтительно засеменил сзади.

Глава IX. Я убеждаюсь, что чайные столики бывают хороши не только во время чаепитий

Не стану описывать день за днем свое пребывание на руританском троне. Будни королей порой не менее однообразны и скучны, чем у большинства простых смертных. Вот почему ограничусь лишь событиями, имевшими непосредственное отношение к драме, в которой, волею судеб, мне была отведена главная роль.

Однажды ко мне вошел Сапт.

– Возьми письмо, мой мальчик. – Он протянул мне конверт. – Почерк, по-моему, женский, но не бросайся сразу читать. Вначале послушай, что я скажу тебе.

– Что-нибудь новое о короле? – спросил я.

– Да, судя по всему, он действительно в Зенде, но не в этом суть.

– А в чем?

– Теперь я точно знаю: трое остальных головорезов Майкла сидят в Зенде. Это Лоенгрэм, Крафштейн и Руперт Хенцау. Таких отпетых негодяев больше не сыщешь во всей Руритании. Фриц предлагает рискнуть.

– А что надо сделать?

– Фриц говорит, что вам надо повести к Зенде войска и атаковать замок пехотой, конницей и артиллерией.

– Может быть, Фриц посоветует, как нам вычерпать ров? – не удержался я от иронии.

– Ты прав, мой мальчик. И даже если бы мы осушили ров и взяли замок, мы бы и тела короля не нашли. Мы можем победить, только если нападем на них врасплох.

– А вы уверены, что король в Зенде? – снова спросил я.

– Скорее всего, он там. Иначе чего этим молодчикам торчать там без Майкла? Кроме того, мост постоянно поднят; его разрешено опускать только по личному распоряжению Черного Майкла или Руперта Хенцау. Надо помешать Фрицу.

– В Зенду поеду я.

– Не сходи с ума.

– Пока еще не сошел.

– Но ты же сложишь там голову.

– Все может случиться, – небрежно подтвердил я.

– Я вижу, ваше величество сегодня не в духе, – с деланной почтительностью сказал Сапт. – Кстати, как ваши сердечные дела?

– Не советую вам касаться этой темы, – довольно сердито отозвался я.

Сапт послушался. Не спуская с меня глаз, он раскурил трубку. Видимо, он понял: настроение у меня сегодня и впрямь скверное. Я принялся капризничать. Я объявил ему, что мне надоел хвост, который повсюду сопровождает меня.