Пленники Черного леса

невредимый, хоть за последнее Стив не стал бы ручаться стопроцентно.

Руки и ноги толстяка тоже были крепко скручены верёвками, но, тем не менее, Люк

ухитрился как-то сесть, прислонившись широкой спиной к деревянной стене хижины. Ни

шлема, ни доспехов на нём, естественно, не было.

47

Ничего вокруг себя не видя и не замечая, Люк сидел, низко опустив голову и, медленно

покачивая ей то в одну, то в другую сторону, бормотал вполголоса что-то: то ли молитвы,

то ли заклинания…

– Люк! – прошептал Стив пересохшими губами. – Люк!

Споткнувшись на полуслове, толстяк замолчал и, немного приподняв голову,

неприязненно покосился в сторону юноши.

– Чего тебе?

– Где мы, Люк? – морщась от нового приступа боли, спросил Стив. – Мы в плену, да?

Толстое лицо Люка передёрнулась вдруг в странной какой-то гримасе, не то боли, не то

страха, не то ещё чего-то…

– Сам не видишь, что ли! – угрюмо буркнул он, не глядя на Стива.

– А остальные? – Стив чуть приподнял голову. – Остальные где?

Люк оживился, впервые посмотрев на юношу с интересом.

– Остальные? – он вдруг насмешливо хмыкнул. – Так значит и их тоже?

– Не знаю! – Стив вздохнул. – Возможно, они убиты! Понимаешь, камни летели градом…

Но Люку это было уже не интересно, как, впрочем, и сам Стив. Он вновь понурил

голову и, равномерно поматывая ей из стороны в сторону, снова затянул вполголоса

унылую свою молитву-причитание. А Стив, приподняв голову ещё выше, обнаружил

вдруг, что и он, собственно говоря, тоже ограблен дочиста победителями. Ему повезло

даже меньше, нежели Люку, ибо гномы оставили толстяку его старые, залатанные во

многих местах сапоги. Обувь же Стива была, как назло, совсем новёхонькой, и это,

наверное, решило всё дело, хотя сомнительно было, что огромные ножищи гномов

сумеют влезть в более узкую человеческую обувь. Да и кольчуги воинов вряд ли придутся

им впору.

Зрение уже восстановилось почти полностью, да и в голове немного успокоилось.

Собрав всю волю в кулак, и крепко сжав зубы, Стив попытался, по примеру Люка, сесть,

прислонившись спиной к стене хижины. Наконец-таки, после нескольких неудачных

попыток, ему это удалось, и молодой воин смог уже более осознанно осмотреться вокруг.

На улице или светало, или, наоборот, темнело, но света там вполне хватало. Темнота же

в хижине объяснялась полным отсутствием в ней хоть чего-то, похожего на окна, ну а

тонких лучиков света, просачивающихся сюда сквозь многочисленные щели, было явно

недостаточно. Одна из таких щелей находилась, кстати, как раз неподалёку от Стива и

почти на уровни его глаз.

После нескольких неудачных попыток Стив смог, наконец, вплотную к ней

приблизиться и, сгорая от любопытства, жадно прильнуть к узкому продолговатому этому

отверстию.

Но, увы, его ждало разочарование. Единственное, что смог рассмотреть юноша, были

огромные очертания древесных стволов и несколько тёмных, приземистых хижин,

пристроившихся между ими. Ясно было, что находятся они в каком-то селении гномов, и

что оно, селение это, расположено в лесу. По полному отсутствию гномов подле хижин, а

также по белёсой дымке тумана, лениво наплывающего откуда-то сбоку и постепенно

укутывающего собой и хижины, и подножия древесных великанов, Стив определил, что

сейчас именно утро, и притом, очень раннее утро. Интересно, что готовит пленникам

грядущий день?

И, как бы отвечая на мысленный этот его вопрос, низкая дверь хижины протяжно

заскрипела и отворилась, пропуская внутрь гнома. При виде его широкой приземистой

фигуры, толстый Люк как-то сразу замолчал, оборвав на полуслове тягучую свою

молитву-причитание. Он уставился на вошедшего с каким-то даже испугом, недостойным

воина… впрочем, не дело Стива было судить старших, да и трудно осуждать связанного,

обречённого на страдания и смерть, пленника, тем более, попавшего в плен явно не по

своей вине…

48

Стив тоже не сводил внимательных глаз с гнома, понимая, что тот вошёл в хижину

неспроста.

Некоторое время вошедший гном просто стоял у двери, молча и совершенно

неподвижно. Его дремучие медвежьи глазки, глубоко спрятанные под густыми рыжими

бровями, разглядывали по очереди обоих пленников, как бы что-то прикидывая в уме.

Правая лапища гнома крепко сжимала тяжёлый боевой топор, широкое лезвие которого

зловеще поблескивало в полумраке. Наконец, приняв, по всей видимости, какое-то

окончательное решение, гном быстро шагнул вперёд и, оказавшись вдруг возле самого

Люка, взмахнул над его головой топором.

– Нет! – тонко взвизгнул толстяк, зажмуриваясь, чтобы не видеть неизбежного. –

Пощади!

В это время гном нанёс удар, правда, ударил он, почему-то, не остриём, а обухом

топора. Удар этот пришёлся Люку прямо в висок, и сила его была такова, что толстяк без

чувств повалился набок. После этого гном повернулся в сторону Стива. Глаза их

встретились, и какое-то время оба молча смотрели друг на друга.

. – Бей! – хрипло проговорил Стив, изо всех сил стараясь не зажмуриться и не отвести глаз

первому. – Бей, чего ждёшь!

Но, к великому удивлению юноши, гном вдруг опустил топор и шёпотом заговорил с

ним, причём, что самое удивительное, заговорил именно на человеческом языке. Многие

слова и выражения, правда, гном произносил исковерканными почти до неузнаваемости,

но, в общем, понять его было можно.

– Его пусть полежать так, - сообщил гном онемевшему от удивления Стиву. – Его нам

помешать много мог. Я твой спасать хотеть!

– Почему? – только и смог вымолвить юноша, не веря своим ушам. – Почему меня?