Пленники Черного леса

полумраке великое множество гномов.

Они сгрудились вокруг сплошной серой стеной, но так, как площадка находилась на

дне глубокой впадины – чего утром Стив как-то не разглядел – то даже гномам из задних

рядов была отчётливо видна вся эта песчаная окружность с таинственным отверстием

53

посередине. Гномы собрались здесь явно не случайно, они чего-то ждали, какого-то

действа, а пока терпеливо стояли и так же терпеливо выслушали весь этот шум, визг,

грохот, вместе именуемый «музыкой». Потом оглушительный грохот внезапно умолк и

Стив понял, что сейчас-то и начнётся самое основное, то, ради чего и собралась здесь вся

эта толпа.

В наступившей тишине послышались вдруг чьи-то повелительные выкрики, среди

серого месива гномов произошло какое-то движение, шевеление… один из костров, не то,

чтобы погас, но пламя его как-то разом потускнело, съёжилось, а потом и вовсе исчезло,

превратившись в красноватый жар угольев. Перешагнув через них, во внутреннее

огненное кольцо вступило десять гномов, облачённых в ярко сверкающие разноцветные

накидки и головные уборы.

Приглядевшись повнимательней, Стив догадался, что и накидки, и громоздкие

головные украшения сделаны исключительно из перьев особого вида птиц. В глубинах

Чёрного леса изредка встречались такие птицы с блестящим, переливающимся,

светящимся в темноте оперением. Оперение этих птиц высоко ценилось в племени Стива,

да и в других племенах тоже… за одно небольшое такое пёрышко можно было получить

несколько золотых монет. Прикинув, сколько же пёрышек содержится в одной только

накидке, и, переведя их мысленно в золото, Стив даже присвистнул от изумления.

Впрочем, трезво мыслящий юноша не стал увлекаться пустыми фантазиями. Ему бы

выжить да вернуться домой… большего для себя молодой воин и помыслить не мог.

Поэтому он лишь вздохнул украдкой, и вновь продолжил невесёлые свои наблюдения.

В правой руке каждого из жрецов – ибо были они, скорее всего, жрецами – был зажат

большой кусок окровавленного свежего мяса, в левой же руке жрецы, все как один,

держали длинные, заостренные сверху скипетры, тоже украшенные около острия пучком

сверкающих перьев. Быстро и на удивление слаженно жрецы разошлись по всему

внутреннему диаметру песчаной площадки и, по сигналу одного из них, принялись, тоже

одновременно, но уже медленно, сходиться па направлению к чёрному отверстию в её

середине. Подойдя к отверстию, но не вплотную, жрецы остановились и, выкрикнув что-

то хриплыми голосами, одновременно швырнули в это отверстие кровоточащие куски

мяса. Сразу же вслед за этим они затянули, хрипло и немелодично, унылый какой-то гимн,

а может и заклинание, кто знает. Жрецы вопили всё громче и громче, постепенно

возбуждаясь, подпрыгивали на месте, размахивая своими скипетрами во все возможные

стороны… а потом вдруг разом умолкли и принялись медленно пятиться назад, по-

прежнему не отводя глаз от отверстия. Стив тоже невольно перевёл взгляд в ту сторону и

заметил вдруг странные изменения, происходящие в самом центре площадки.

Там что-то было. Живое что-то медленно выползало, а вернее, выплывало из тёмного

отверстия наружу и так же медленно растекалось во все стороны одновременно, всё шире

и шире, заполняя собой площадку, зловещее, оранжево-красное. Снова грянула откуда-то

сбоку ликующая варварская музыка, а Стив вдруг понял, что это такое выползает

медленно из чёрного, таинственного отверстия. Это было, ни что иное, как одна из тех

жутких оранжевых тварей, которые повстречались воинам вчера на дороге. Правда, на

этот раз оранжевая тварь была поистине гигантских размеров.

Вот она заполнила собой уже большую часть площадки и всё продолжала и продолжала

увеличиваться, а Стив понял вдруг, почему на площадке этой начисто отсутствует всякая

растительность. Гномы-жрецы, пятясь, почти достигли уже пылающей окружности

костров и остановились, немного до этой окружности не дойдя. Они выставили вдруг

жезлы навстречу оранжевой твари, а тварь упрямо ползла и ползла вслед за ними… но,

коснувшись пучков сверкающих перьев, она вдруг остановилась и даже попятилась

немного. Тогда жрецы одновременно вскинули вверх жезлы, и по этому сигналу музыка

вновь смолкла. По серой толпе гномов снаружи пробежало непонятное какое-то волнение,

в одном месте толпа эта даже чуть подалась назад… потом из-за костров на площадку

вытолкнули четырёх человек со скрученными за спиной руками. Стив присмотрелся и с

54

трудом, не сразу, узнал вдруг в этих босых, оборванных и жестоко избитых пленниках

своих боевых товарищей. Впрочем, один из четырёх, толстяк Люк, выглядел ещё более-

менее сносно. Он был даже обут, одежда его была сравнительно целой, да и следов

насилия, кроме багровой ссадины на виске, на теле Люка не наблюдалось. Зато

остальные…

Рядом с Люком находился воин, владевший языком гномов. Окровавленная одежда его

превратилась в лохмотья, лицо было изуродовано до неузнаваемости. Узнал же его Стив

только по одной-единственной, индивидуальной примете, на голове воина, среди густых,

чёрных как смоль волос, ярко выделялась на темени одна совершенно белая прядь.

Следующего, столь же изуродованного воина Стив узнал лишь по перевязанной правой

руке: вчера утром он сам делал эту перевязку. И, наконец, последним стоял высокий воин

и быть он мог только… неужели это сам Гаай?!

Весь избитый и окровавленный, Гаай не производил, тем не менее, жалкого

впечатления. Голова его по-прежнему была высоко поднята – прочие же пленники стояли,