Пленники Черного леса

какие-то замысловатые ругательства (на своём, естественно, языке) Аверзагар изо всех

сил замолотил топором вокруг себя. Стив бросился к нему на выручку.

– Не бежать ко мне! – рявкнул гном, покрывая густым своим басом весь разноголосый

подземный вой и стенания. – Дерево бежать быстро, дурак твой есть!

И, словно в подтверждение этих, самых последних слов Аверзагара, Стив вдруг

почувствовал под собой какую-то странную пустоту. Земля ушла из под ног в буквальном

смысле этого слова, и юноша ухнул вниз, очутившись под землёй по самую шею. Увидев

это, Аверзагар буквально взвыл от ярости, но поспешить на помощь Стиву гном никак не

мог, он по-прежнему яростно отбивался топором от множества невидимых своих врагов,

и, кажется, отбивался не без успеха. Пока, во всяком случае.

Впрочем, Стиву было от этого нисколько не легче. Десятки маленьких, но удивительно

цепких ручонок ухватили его за ноги, за руки, за плащ даже… их, этих ручонок,

становилось всё больше и больше. Медленно, но неуклонно Стива затягивали куда-то

вниз, под землю, и сил, чтобы сопротивляться этому у молодого воина не оставалось

совершенно.

– Рука вытаскивать пробуй! – крикнул гном, вырвав, наконец, из ловушки ногу и

бросаясь тотчас же на помощь юноше… впрочем, Стив с трудом его уже различал, глаза

юноши находились теперь почти на одном уровне с поверхностью почвы. – Руку

вытаскивать, в стороны ставить!

Это был хороший совет, но он, увы, немного запоздал.

Аверзагар был уже в каких-то пяти шагах от Стива, и у юноши мелькнула, было, слабая

надежда на спасение. Впрочем, надежда эта тотчас же угасла, ибо гном вновь провалился

по колено, и снова принялся неистово молотить вокруг себя тяжёлым боевым топором.

Это было последнее, что ещё успел разглядеть Стив перед тем, как его окончательно

затащили под землю.

Юноша инстинктивно рванулся, было, вверх, но это был просто порыв отчаянья, и

ничего из него, конечно же, не вышло. Цепкие ручонки, оказавшиеся к тому же

омерзительно липкими и холодными, вцепились теперь и в шею, и в волосы, даже каждое

из ушей Стива держало не менее десятка этих мерзких, потусторонних тварей (если,

конечно, твари эти были двурукими, а не, скажем, сторукими). Потом перед самым лицом

юноши послышалось вдруг какое-то странное шипение, что ли… и тут же прямо в лицо

ему ударила сильная струя газа, холодная, одурманивающая, едкая, острой,

пронзительной болью обжёгшая, казалось, все внутренности.

103

«Вот и всё! – мелькнула в угасающем сознании Стива последняя связная мысль.
– И так

глупо, так унизительно! Почему я не погиб в бою, почему мне… »

Сознание угасло окончательно и Стив словно провалился мгновенно в чёрную,

бездонную какую-то пропасть.

Глава 4

Стив очнулся оттого, что кто-то окликнул его по имени.

– Стив! – говорил чей-то невидимый, но вполне отчётливый голос. – Стив, ты меня

слышишь?

Голос говорил прямо из чёрного безмолвия, он ещё несколько раз окликнул юношу по

имени, а потом вдруг умолк, словно вновь растворившись в бесконечной этой черноте

вокруг. Впрочем, черноты уже не было, точнее, она ещё существовала вокруг Стива, но

эта, новая чернота уже не была бесконечной, и Стив понял, что к нему начало

возвращаться сознание.

Оно возвращалось медленно, болезненными, неровными толчками. Стив словно

всплывал куда-то кверху из недр той чёрной, бездонной пропасти, в которую провалился

так внезапно и сразу. Он всплывал, а вокруг по-прежнему была тьма, чёрная,

непроницаемая… и Стив понял вдруг, что именно так и должен выглядеть потусторонний

мир зла и мрака, место, куда после смерти попадают отверженные Высоким небом души.

Души трусов…

В том, что Стив оказался именно в этом, проклятом месте была какая-то чудовищная

несправедливость, ибо трусом он никогда не был. Он был воином, и хорошим воином, и

не вина Стива в том, что принял он столь бесславную смерть. Да, это была

несправедливость, но, увы, несправедливость эту уже невозможно было ни изменить, ни

исправить…

– Стив! – вновь послышался где-то, совсем неподалёку, удивительно знакомый голос, и в

это самое время перед глазами юноши вспыхнули-заплясали тускло-зеленоватым светом

странные какие-то огоньки. Не сразу Стив понял, что это начало возвращаться зрение…

Зрение, впрочем, возвратилось не совсем полностью – всё, окружающее его, Стив видел

словно в колышущимся, зеленоватом тумане. Потом туман этот стал понемногу редеть,

сквозь его пелену юноша довольно отчётливо сумел разглядеть, что находится он в

большущей какой-то пещере, а стены и потолок пещеры явственно отсвечивают

странным, зеленоватым светом.

Почти одновременно с этим открытием, юноша сделал и ещё одно. Он понял вдруг, что

не в состоянии даже пошевелиться, более того, он совершенно не чувствовал своего тела.

Впрочем, голова повиновалась юноше и, чуть повернув её влево, он сумел разглядеть в

колышущемся зеленоватом тумане свою левую руку. Вытянутая в сторону, рука юноши

была крепко прикована к гранитной стене пещеры толстой железной скобой. Подобную

же скобу Стив обнаружил и на своей правой руке, с трудом повернув голову вправо.

Возможно, нечто подобное удерживало и ноги юноши, но наклонить голову вперёд Стив

так и не смог. После нескольких отчаянных, но, увы, совершенно бесплодных попыток

совершить сие, он понял, что, похоже, шею его тоже держит подобная скоба.

«Значит, я жив! – вяло, словно в полусне подумалось Стиву. – Я жив, и я в плену у этих