Пленники Черного леса

леса.

Не все гномы занимались земледелием. К примеру, гномы, живущие севернее

остальных, у самого подножия суровых Северных скал, земледелием почти не

занимались. Почва здесь была бедная, каменистая, климат капризный… соответственно, и

урожаи были невысокими. Зато окрестные ущелья и в особенности недра гор были богаты

рудами самых разнообразных металлов. Встречались там также (и не редко) золотые и

серебряные самородки внушительных размеров, да и драгоценными камнями-

самоцветами природа эти места не обидела.

Поэтому неудивительно, что предгорные гномы, в конце концов, из посредственных

земледельцев превратились в искусных горняков, шахтёров, металлургов и ювелиров,

поставляющих свои орудия производства и украшения всем остальным жителям равнины.

Взамен этого они получали продовольствие, кожи, ткани, а также крайне необходимую им

древесину. Но оружие предгорные гномы почти не изготовляли, гномы, вообще, не

понимали даже, зачем оно нужно, оружие.

Впрочем, примитивные арбалеты, а также железные топоры на длинных рукоятках у

гномов имелись, особенно у тех, селения которых вплотную примыкали к зловещему

Чёрному лесу. Гномы, живущие в опасных этих местах, должны были давать хоть какой-

то отпор всякой лесной нечисти, отваживающейся выползать по ночам из леса в поисках

добычи. Чаще всего это были хищные бродячие деревья. Некоторые из гномов даже

отваживались сами углубляться (и довольно далеко) в гиблые эти заросли. Они

занимались поисками драгоценных перьев особых лесных птиц, больше нигде, кроме как

в Чёрном лесу не встречающихся, в погоне за целебным мёдом разыскивали дупла диких

лесных пчёл и похищали у них мёд, что было довольно таки опасным занятием. Лесные

пчёлы чрезвычайно агрессивны, а их укусы болезненны до невозможности… три-четыре

укуса уже являлись для гнома смертельной дозой.

94

Впрочем, смерть подстерегала смельчаков в Чёрном лесу на каждом шагу, здесь она

имела сотни, а то и тысячи всевозможных обличий. Из ушедших в лес не возвращался,

обычно, каждый третий, а то и каждый второй… но бывали случаи, когда из нескольких

десятков ушедших в лес гномов назад не возвращался никто…

Гномы не имели над собой никаких правителей, они, вообще, не подозревали о

необходимости таковых, а по сему, прекрасно без них обходились. Все спорные вопросы

выносили на Совет старейшин селения. Совет такой, кстати, имелся в каждом из селений,

даже самом малочисленном и захудалом. В него входили, обычно, самые пожилые и

уважаемые всеми гномы… решать они ничего не решали, приказывать тоже не могли.

Старейшины могли лишь советовать, как поступить в том или ином случае, причём,

прислушиваться к этим советам либо полностью их игнорировать – это каждый взрослый

гном решал уже самостоятельно.

Имелись у гномов также и жрецы, но их роль в управлении сообществом гномов была

ещё менее значительна, нежели роль тех же старейшин.

Жрецы у гномов являлись как бы посредниками между миром гномов и таинственным,

потусторонним миром духов, небесных, лесных, подземных и всяких прочих. Но так, как

сами гномы духов побаивались, но не очень… уважали, конечно же, но не чрезмерно – всё

это автоматически переносилось и на самих жрецов. Гномы своих жрецов кормили и

поили, одевали и обували, принимали как самых дорогих гостей на своих

многочисленных празднествах, оказывали им полагающийся по рангу и занимаемой

должности почёт… и всё, кажется. Впрочем, и сами жрецы, не избалованные излишним

вниманием, не стремились к большему, принимая всё так, как оно есть.

Что находится за пределами их крошечного, замкнутого мирка – всё это гномы

представляли себе крайне смутно и неопределённо. Высокие, непроходимые горы

плавным полукольцом охватывали равнину, в свою очередь равнина эта таким же

полукольцом огибала лес. И справа, и слева от центральной, более широкой части

равнины, начиналось её постепенное сужение и, в конце концов, горы и лес смыкали свои

смертоносные объятья.

Лес казался бесконечным, горы тоже… но так, как ничего бесконечного не бывает,

гномы, конечно же, догадывались, что где-то там, в необозримой дали, и лес, и горы, в

конце концов, заканчиваются. Ещё они полагали, что где-то там, за зелёным лесным

океаном, за заснеженными остроконечными пиками горных хребтов, должны лежать

какие-то другие земли, но что это могут быть за земли и кем они всё-таки населены – об

этом подавляющее большинство гномов и не задумывалось даже. Были, правда,

немногочисленные гномы-мудрецы, которые упорно искали ответы и на эти, да и на

другие загадочные вопросы бытия тоже. Тщательно изучая старинные легенды и сказания,

роясь месяцами в полуистлевших рукописных книгах, составленных некогда жрецами и

содержащих, вперемешку с наслоениями всевозможных выдумок и небылиц, драгоценные

крупицы истины, выслушивая сбивчивые, часто совершенно неправдоподобные россказни

охотников за лесным мёдом, мудрецы пытались понять истинное устройство мира и место

в нём самих гномов. Являются ли гномы единственными мыслящими существами на

земле, населяя, кроме замкнутой этой равнины, и весь остальной обитаемый мир, или же

там живут какие-то иные разумные создания, совершенно отличные от гномов? Можно

ли, преодолев каким-то образом лес либо горы, установить контакт с таинственными

обитателями этих земель? Что выиграют гномы от такого контакта, и что они могут

потерять? Эти и сотни других подобных вопросов задавали себе гномы-мудрецы, и не