Плоды проклятого древа

Когда я думал об этом, то мне начинало казаться, что представление силы в образе демона, нашептывающего на ухо — это не моя личная фантазия, а что-то близкое к истине. Во всяком случае, если сделать допущение, что парасила сама по себе имеет какие-то злые намерения, но становится логичным, почему она дает собой пользоваться, но в тоже время не дает заживать старым ранам.

Добравшись до нужного места, я сбросил скорость и начал снижаться, пока не коснулся ногами земли. Накатившее ощущение собственного веса напомнило, что сколько ни летай, от самого себя все равно не убежишь. Блять. Такое чувство, будто сегодня весь мир пытается на мне отыграться за вчерашнее. Я вошел на склад через служебный вход и убедился, что меня уже ждали.

Виктор находился здесь в своей гражданской личности, под личиной сотрудника службы безопасности «Медхолл». Находившиеся там же складские рабочие не были кейпами или членами Империи-88, простые обыватели.

— О, Магистерий, ты как раз вовремя, — сказал Виктор, широко улыбаясь. — Твой груз подготовлен и упакован, можем пойти осмотреть, если хочешь.

Я кивнул и двинулся за ним, понимая, что он просто хочет поговорить с глазу на глаз.

— По поводу собак… они взялись оттуда, откуда я думаю? — спросил он уже без улыбки, когда мы скрылись за стеллажами и подошли к стоящим рядком клеткам с животными.

— Я понятия не имею, о чем ты думаешь. Да, мы с Руной вчера разгромили собачий приют и отделали Адскую Гончую. А в чем проблема? Ты решил взять пример с Кайзера и тоже покапать мне на мозги, что герою такое не пристало?

— Да делай что хочешь, мне-то что. Но не вздумай пудрить мозги Кэсси.

— Чего?

— Того. Во-первых, Адская Гончая — наглухо ебнутая, на ней куча трупов. Ее твари способны перекусить человека пополам. И там не было никого из нас, чтобы подстраховать.

— Там был я.

— Тебе просто повезло. Во-вторых, вы теперь встречаетесь, верно?

— Не уверен. Что бы вчера ни произошло, это был не совсем я. Мои стимуляторы иногда… подводят меня.

— Мой тебе совет: не вздумай поджимать хвост и сливаться, Кэсси девочка вспыльчивая. Если растопчешь ее чувства, будь готов к случайному падению кирпича на голову. И не одному.

Иногда я просто ненавижу свою внутреннюю личность.

— Буду очень благодарен, если ты перестанешь лезть в мою личную жизнь. Лучше скажи мне, что можешь сказать про эту штуку, — я протянул Виктору подствольный лазер.

— Здесь ты технарь, а не я, тебе лучше знать, что это.

— Я не о том. Откуда это устройство взялось, кто мастер… и как его найти.

— Дай-ка взглянуть. Хм… — Виктор взял лазер и принялся внимательно его осматривать. — Знаешь, мир тесен, мир кейпов еще теснее. Мы просто не можем жить, не толкаясь локтями. Особенно когда дело касается технарей, чьи игрушки могут работать без них самих.

Он взял эффектную паузу, но я просто продолжил терпеливо ждать.

— Так вот. Когда речь заходит о том, чтобы толкнуть что-то на черном рынке, твоя главная проблема — найти покупателя. Также, как у желающего что-то купить проблема в поиске продавца. Ты вряд ли изучал экономику, но спрос рождает предложение, и если есть спрос на установление связей между покупателем и продавцом, то неизбежно возникнет что-то, что сведет их вместе. Тебе что-то говорит название «Ящик Игрушек»?

— Самым краем уха что-то слышал. Вроде бы банда технарей-наемников.

— Даже близко нет. Ящик Игрушек — это в первую очередь торговая площадка, куда ты можешь обратиться, и тебя сведут с тем, кто тебе нужен — за скромный процент от суммы сделки, конечно. Во-вторых, это группа технарей, которые послали к черту Протекторат, но при этом хотят сохранить независимость. Никто толком не знает, где они находятся, по слухам, у них есть технологии перемещения между параллельными мирами, как у Чокнутого Профессора.

— Круто, что сказать. Но как-то же с ними выходят на связь?

— У них есть сайт в дарк-нете. Ну и сам понимаешь, с кем попало они не связываются. Я к чему веду. Выверт почти наверняка приобрел эти лазеры через Ящик Игрушек. Но даже если спросить у них самих, они не сдадут контакты.

— Не важно. Меня интересует сама эта веселая компания. Так какой у них адрес?

Еще несколько дней спустя

Собака умирала мучительно. Поток жесткого излучения почти вскипятил ее изнутри, разрушил костный мозг и стенки сосудов, повредил нервную систему. Она еще слабо дергалась, сучила лапами, тихо скулила, но уже была обречена.

Я изучал ее смерть внимательно и досконально, как и десятки смертей до нее. Я брал пробы различных тканей, изучал их своей силой, сравнивал со здоровыми образцами. Старался разложить смерть на отдельные компоненты и реакции, чтобы обратить ее вспять. Пока получалось неважно.

Острая лучевая болезнь оказалась самым серьезным вызовом, что я до сих пор получал, рак в сравнении с ней был не страшнее насморка. Особенно такая ее форма, которую мог получить кейп в бою с Бегемотом — то есть огромная доза радиации, измеряемая тысячами зивертов, которая поражает все тело разом. Я сосредоточился именно на этой проблеме, потому что ожоги, электрический шок и механические травмы, которые можно было получить в бою с этим Губителем, в целом поддавались консервативному лечению. Если раненного кейпа успевали дотащить до медиков, конечно. Но радиоактивное излучение Бегемота было приговором, который приводился в исполнение в течение примерно от получаса до трех. Таким обычно просто давали большую дозу обезболивающего, чтобы облегчить смерть. Потратив почти неделю времени, опустошив с помощью «Медхолл» все собачьи приюты и скупив в зоомагазинах всех крыс, я не приблизился к решению.

Я с легкостью подбирал лекарства для обычных болезней, потому что обычно они сводились к конкретному нарушению или патологии, которые можно было обнаружить, определить и устранить. Радиация же убивала организм комплексно. Фактически, простейшим способом вылечить облученного было создать ему новое тело, а потом переписать в него сознание. Вырастить клона я не мог, да и ментальные технологии, чтобы там ни говорили, очень слабо соотносились с моей специализацией. Первым делом я попробовал уже испытанный метод со стволовыми клетками, но потерпел неудачу. Во-первых, после облучения было проблемой вообще найти их. Во-вторых, если все же удавалось что-то выцедить из костей, зачастую препарат просто не попадал по назначению из-за разрушенных сосудов.

Этот путь оказался очевидно тупиковым, поэтому я пошел другим — попытался воздействовать на весь организм разом, использовать ту же технологию, на которой основывался нейроподавитель. И моментально столкнулся с тем, что одна, или даже десяток пластин не покрывали нужного диапазона. На один единственный тип тканей требовались десятки различных частот, отвечающих за различные белки. Короче, тоже фейл.

Видимо, лучевая болезнь была тем случаем, когда моя сила мягко и ненавязчиво сказала мне «пошел нахуй», потому что к следующему понедельнику я чувствовал себя как пропущенная через блендер камбала. Несчастная собака в последний раз забилась в судорогах и больше не шевелилась. Я взял животное и бросил его в биореактор, где трупы моих подопытных перерабатывались в денатурированную биомассу. Последнюю я надеялся использовать в опытах по биопротезированию — на случай, если кому-то оторвут руку или ногу, и этим кем-то окажется не Эгида. Часть я собирался отдать Панацее, для тех же нужд, потому что она хотя и манипулировала органикой как заблагорассудится, но не могла создать ее из ничего.

Стоп. Стоп. Стоп.

Эгида.

Панацея.

Неубиваемый парень и сильнейший целитель-биокинетик в мире. Если бы была возможность как-то изучить их силы вблизи, сделать замеры, проследить принципы действия… Вероятно, это бы стало ключом к решению! Правда, с Панацеей я в больнице старался не пересекаться, чтобы лишний раз не раздражать ее своим видом. Но вот Эгида… Я решительно вышел из лаборатории и отправился в спортзал.

Карлос увлеченно лупил по боксерской груше. Время от времени он оборачивался в сторону Денниса и Дина, чтобы те не сачковали с отжиманиями. От его ударов груша отлетала чуть ли не до потолка — и это при том, что увеличенной силы у него не было. Зато была врожденная болезнь, нечувствительность к боли. Я не знал обстоятельств его триггера, но подозревал, что он получил какую-то тяжелую травму, которую заметил только тогда, когда она начала его убивать. Обретенная сила спасла его, даровала почти бессмертие, взамен заставив постоянно калечиться.