Пляски теней

Ликовал и сидящий на корме Игорек. Вместо скучных уроков – путешествие по реке, ночевки в палатках, еда на костре. А еще и охота! Настоящая, взрослая охота! Игорек гордо управлял лодкой, стараясь не отвлекаться на постороннюю ерунду. Лесная река, с изгибами, торчащими из воды корягами, перекатами и опасными топляками, – серьезное испытание для рулевого. Мальчишка довольно ухмылялся, представляя, как будет рассказывать друзьям о своем путешествии, о том, как он самостоятельно, «за штурвалом» прошел опасный речной путь.

Постепенно изгибы русла становились круче, берега выше, а течение стремительнее. Игорек уменьшил обороты мотора, чтобы тяжело груженая лодка успевала проходить повороты, не утыкаясь носом в пологий берег.

– Игорь, внимание! – воскликнул доктор. – Слышишь гул? За поворотом перекат, включай реверс и веди лодку по центру струи, по бугру. Когда войдешь в порог, подними винт, а сразу после – опусти, и газу! Маша, держись крепко! – добавил он, мельком взглянув на притихшую жену. – Игорь! Жилет застегни, ты его не для понта надел! Быстро!

Рулевой, не отпуская мотор, одной рукой послушно застегнул замки спасательного жилета.

– А что, это опасно? – спросил он.

– Ямница вообще река серьезная, – ответил Александр. – Особенно весной. Рыбаки ниже первого порога не ходят. До ближайшей деревни – километров двадцать по прямой. По реке – все пятьдесят. Мобильной связи нет. Никто не поможет, случись чего… Так что держись крепко, еще километров десять русло идет по наклону. Потом течение станет слабее, река шире и сюрпризов меньше. Там и будем присматривать место для лагеря.

Доктор, не отрывая взгляда от приближающегося порога, привязал к лодке ружье и положил его на дно, затем вытащил из бортовых гнезд весла. Игорек ловко направил лодку в пенящуюся, бугром вздутую струю. Пытаясь избавиться от экипажа, лодка вертелась и прыгала. Маша обеими руками вцепилась в бортовые леера. Стараясь удержать лодку в нужном направлении, Александр ловко табанил одним веслом.

Сразу за поворотом река круто поворачивала вправо.

– Игорь! Опускай винт! Газ на реверс! – крикнул доктор. Он с напряжением тормозил гнущимся, дрожащим от напряжения веслом, держа его почти вертикально. Лодка лишь слегка чиркнула бортом по известняковой плите отвесного берега и плавно прошла поворот. Стены каньона расступились, и впереди открылась широкая пойма заливных лугов.

Александр вставил весла на место, вытер о штаны мокрые ладони и полез в карман за сигаретами.

– Давай, Игорек, рули теперь спокойно. Молодец, благодарность тебе объявляю! – доктор с наслаждением выпустил вверх струю белого дыма и засмеялся. – Два года назад я здесь перевернулся. Чуть не утонул, лодку нашел часа через четыре. Хорошо, что ружье было привязано, а вещи все – тю-тю, уплыли.

– Ты же плаваешь хорошо! – удивилась Маша.

– Ну, да, – Александр показал рукой на отвернутые голенища сапог. – Я ведь не купаться собирался, а на охоту. Каждый заколенник набирает до пятидесяти литров воды. Да лифчик на шестьдесят патронов. Теплая одежда камнем на дно тянет… Десять метров до берега – как Ла-Манш переплыть.

Промокшая одежда быстро сохла на ярком солнце. Игорек расслабленно развалился на корме и грыз печенье, одной рукой удерживая румпель. Маша причесывала влажные волосы. Доктор достал ружье, вылил из ствола воду. И вовремя. Из-под берега с шумом и кряканьем взлетела пара уток. Первую пару охотник прозевал, но потом начал стрелять довольно часто и по большей части мимо. Однако его это, похоже, нисколько не огорчало. По реке плыли, догоняя лодку, разноцветные гильзы, похожие на пустые тюбики губной помады. Наконец один селезень, разбрасывая выбитый пух, шлепнулся в воду.

– Хватайте его скорее, а то улетит! – восторженно крикнул Игорек.

Еще минута, и в лодке лежала утиная тушка – первый за день охотничий трофей.

Утиная пожня закончилась, река втянулась в удивительно красивый сосновый бор, освещенный солнцем. За очередным поворотом реки Маша увидела пьющего воду лося. Он стоял по колени в воде, опустив вниз лобастую голову с большими мохнатыми ушами, и негромко фыркал, не замечая приближающуюся лодку. Александр поднял ружье и прицелился в зверя. Лось, даже не лось, а лосенок, повернул голову и с интересом уставился на невиданное доселе зрелище: людей он видел впервые. Здесь, в глуши, ему жилось вольготно и спокойно, и теперь, глядя на охотника, он не подозревал о грозящей ему опасности. Лосенок стоял неподвижно. Нескладный, простодушный. Доктор опустил оружие и негромко рассмеялся. Теленок вздрогнул, испуганно выскочил на берег и, забавно качаясь на тонких ножках, исчез в лесу, хрустя валежником.

Впереди по курсу появилась песчаная коса, пологим мысом выдающаяся до середины реки.

– Здесь и остановимся, – сказал Александр. – Игорь, к берегу правь. Обогнешь мыс и причаливай.

– Почему здесь?

– Место тут очень красивое, здешние называют его Софией. Лес вокруг радостный, светлый, как раз для пасхальной ночи… Тут когда-то хутор стоял и мельница была. Жаль, что от них ничего не осталось. Все разрушено, разорено. Там, чуть ниже по реке, проржавевшие механизмы, замшелый огрызок кирпичной стены и расколотый мельничный жернов.

– А кто разрушил? Во время войны? – поинтересовался Игорек.

– Не было здесь войны никогда. Революция да семьдесят лет советской власти. Это будет почище любой войны. Остались только мы с вами, лоси да медведи. Такой вот апокалипсис.

– Вот уж точно, апокалипсис, – сказала Маша. – Жернова-то зачем разбивали? Это сколько надо было усилий, чтобы расколоть такую глыбу! А ведь до того кто-то этот камень обтачивал, дырку в нем сверлил.

– Кто разбивал, сгнил давно. А камни остались. Как памятники тем, кто строил. Кто здесь жил, любил, трудился…

– Говорят, место это чудное, особенное, – продолжил доктор после того, как путешественники вытащили лодку на берег. – Приезжие охотники этот мыс обходят стороной, и деревенские здесь не охотятся и не рыбачат.

– Почему?

– Да бог их знает. Может, боятся. Землю кровью осквернять не хотят. Место это не случайно Софией названо. София – Премудрость Божия… Помните, собор новгородский тоже Софийский. Возможно, наши предки этим именем освятили здесь опасное пространство.

– Почему опасное? – насторожился Игорек.

– Говорю же, мельница здесь стояла. А мельницы дурной славой в народе пользовались. Нечисть тут всякая ошивалась, людей добрых пугала. Под мельничьим колесом – водяной жил, в проточной воде русалки резвились, а на крыше – черт сидел! И тощие кикиморы все дни и ночи напролет чистили здесь свои копытца!

– Да, говори больше! Все это бабкины сказки! – засмеялся Игорек.

Вдруг где-то вдалеке раздался тягучий, приглушенный звук. Словно кто-то далеко, там, за самым небосводом, забормотал, заухал, зашипел, пытаясь отогнать непрошеных гостей. Игорек вздрогнул и невольно оглянулся на чернеющий лес.