Плывуны. Книга первая.Кто ты, Эрна?

В общем, теперь гость был в сапогах без шпор, но с шикарной меховой оторочкой, мама сказала, что это были шкурки горностая, а папа сказал, что это шкурка леопарда. Гость предложил маме деньги, без кредита, без возврата, просто предложил сумму. Он обещал, что всё сам переведёт в этот фонд, уладит с её недругами все вопросы и они никогда не будут её беспокоить и вслух её вспоминать. «Про то, что они думают про себя, я не ответственен. Но тоже постараюсь», -- сказал гость. В обмен он по-прежнему просил, просто слёзно умолял, не открывать кабинет в Доме Творчества, а также просил уволить Эрну с телевидения, а ещё поймать этого якобы психолога, который должен проводить занятия.

– Мы сидели и не знали, что делать.
– рассказывал папа.
– Я вообще не знал о том, что этот сапогастый уже был у мамы на приёме и даже на меня баллоны катил, что я налево от мамы с кем-то ещё.

– Не с кем-то, а с Эрной.

– Нет, неважно с кем, важно, что это была клевета, но мама стреляный воробей, она раскусила его интриги.

– Папа! Дальше! Не отвлекайся, - так я направлял папу постоянно по ходу рассказа, папа так и норовил свернуть вправо и влево от генеральной линии рассказа.

«- Ну так вот. Мама смотрит на меня ждёт, что я скажу. Я прикинул и сказал, что мы расплатимся с мамиными недоброжелателями, и что деньги нам его не нужны.

Тогда этот стал говорить тихим голосом, с угрозой:

– Если вы всё-таки откроете этот кабинет, то вы поплатитесь.

– Не мы, а администрация, государство открывает кабинет, - поправила мама.
– Заявка отправлена в регион.

– Я знаю, что дадут положительный вердикт, - сказал гость, - выделят деньги, эти скудные гроши. Но учтите. Если это произойдёт, то ваш сын погибнет.

– Как сын? Причём сын?
– и наша мама, Артём, стала трясти незнакомца за плечи.

А он рассмеялся, зубы белые, голливудская улыбка и чёрные глаза сверкнули азартом:

– Вы думаете, кто просил вас открыть кабинет? Люди? Нет! Это не люди. Это плывуны! Они собираются подчинить город себе. А вашего сына давно наметили в жертвы.

– За что?
– спросила мама.

– За всё хорошее, - спокойно сказал гость и закончил: - Кроме смерти сына я вам обещаю полное разоблачение ваших квартирных афёр с новым домом. Вы там нажились, дай боже. Ничего. Не обеднеете, выплатите компенсацию за моральный ущерб. А с работы вас погонят. Мда. Будет скандал не на весь город, а на всю страну. А тебе, - обратился незнакомец ко мне.
– Не ездить больше на своём рефрижераторе «вольво». Ты его разобьёшь. В общем, землю у меня будете жрать и сына оплакивать. Ну! Последний раз прошу: не открывайте кабинет.

И тут наша мама взбунтовалась. Она вдруг пришла в себя, справилась со слезами и сказала:

– Ты, чёрт рогатый! Ты всю жизнь мне покалечил и продолжаешь просить о своём. Если бы ты не выдал меня, я бы, может, ещё и подумала о том, чтобы отозвать предложение об открытии кабинета...

– Так я же тебе предлагал.

– Разговор окончен, - сухо сказала мама.
– Делай, что хочешь, а я буду делать, что сочту нужным.

– Да куда ты денешься, - усмехнулся презрительно гость.
– Всё как миленькая сделаешь и будешь землю жрать, а после смерти гореть в аду.

– Вон!
– заорал я.

Он топнул в прихожей ногой и пропал. Я не шучу, Тёмыч! Был и пропал. Из двери он не выходил! Я глянул в окно. Из подъезда никто не выходил, а в воздухе летали две необыкновенные птицы, и чёрная большая птица на них нападала. Но эти птицы в пятнушку уворачивались. Я принялся успокаивать маму. Вот такие дела , Артём, невесёлые»...

О своих злоключениях я рассказал папе за час. Папа смотрел на меня, вытаращив глаз, а потом выдавил себя:

– Во дела! Что в мире-то делается, Тёма? Как жить дальше?

Ненависть портит человека

Сжигает его изнутри

Когда мы мстим и злимся

Желаем другому: «Гори!»,

То сами сгораем в невидимом пламени

Гордыни серости и тщеславия

Ведь людям с чёрной душой

Никогда не быть самим собой.

Никогда таким людям не придумать

Они могут рождать плагиат,

Им некогда творить, думать,

Отправляют конкурентов в ад.

Зарабатывают, топят талант

Копят деньги на новый наряд,

Добывают работу на заказ,

Уничтожат заодно способности и в вас...

Как бороться? Никак.

Эти люди грубы и опасны,

Но жизнь их не сахар

Нет солнца. Вечное ненастье:

Надо сторожить авторитет,

Разносить сплетни и небылицы

Топить корабли мыслей и лиц,

Их цель и мечта -

Из золотого колодца напиться.

Но если был у них дар,

Способность творить

Злостью и ненавистью

Пришлось талант убить,

Они наказали не только себя

Но и мир всех людей,

Лишив общество прекрасных идей...

Идеи воплощаются в плывунах

А злобные нелюди скучают во тьмах

О них даже если и вспоминают

(Если успел злодей себе присвоить славу)

То во тьме они видят всю свою жизнь-отраву

А плывуны их к себе не пускают.

Несправедлив наземный мир

Не карает он злодеев

Но мир параллельный всегда справедлив

Он сжигает злость и расчёт, никогда галилеев.

Часть четвёртая, рассказанная Лорой Масловой. В Плывунах. Глава первая. Мир иной

Часть четвёртая,

рассказанная Лорой Масловой

В Плывунах

Глава первая

Другой мир

Маме мы, я и папа, не стали говорить, что мы ходим в Плывуны. Зачем? Кстати, как только папа стал Стасом, то есть вселился в его тело, он больше не мог просто ниоткуда брать деньги. Его «секретный» костюм пропал вместе с рулоном линолеума, не того, который отодрался в комнате Стаса, а того, который оторвался в большой комнате, маминой. Если объяснить упрощённо (так папа выражался), то вся энергия Плывунов наполняла как раз его костюм, и уж «забрать линолеум» для Плывунов было намного легче, чем водить папу всё лето по нашему конечному миру. Кажется, я разговариваю папиными словами... Папа... Папочка... Лицо Стаса очень изменилось, когда он перестал быть Стасом. Оно стало спокойное, доброжелательное. Папа сразу поправился, он ел много, я его даже останавливала. Папа хотел по старой доплывунской привычке и пиво начать пить, но я ему запретила. Пиво вредно для сосудов, у него и так склонность к «густой» крови. Папа надел очки. Вообще глаза - слабое место всех выходцев, не людей (хотя папа теперь -- нормальный человек). И потом: через очки они могут видеть, то, что не можем видеть мы, люди. Вроде транслятора что-то.

Случай произошёл уникальный. Оказывается, у Плывунов есть враги - кладбищенские. То есть, король забирал нужных ему с кладбища. И сначала они, в том своём загробном мире были безумно рады (а ум у них есть, это абсолютно точно, поумнее наших, живых). А рады были потому что родня доставала своими причитаниями. Придут на кладбище и рыдают. А ещё хуже - не ходят на кладбище, но всё время помнят, вспоминают. Папа сказал, что в Москве есть такое кладбище - Ваганьковское. Так они все в Плывунах, так по ним убиваются. Папа называл фамилии ваганьковцев, но я таких и не слышала. И вот в один прекрасный момент Плывуны вышли из-под контроля ... не знаю как сказать, ну главного их, который зло сеял в мире живых, а в своём кладбищенском мире устраивал умершим вечные пытки за то, что они слушали его, пока жили. Подлый такой злобный разум. Он имеет власть над всеми людьми, его фишка - деньги и драгоценности. Денег у нас с мамой было ужасно в обрез, бриллианты мы продали в ломбард. Отчим хранил всё своё в сейфе. Наверное, в момент его отъезда, когда папа стал ходоком, в сейфе ничего не было, ни денег, ни золота. Бабушка, которая меня признавать не хотела, на кладбище ходила, тосковала, а мама ни разу не была на кладбище, она ни разу не смотрела на плиту-памятник. Не видеть надгробную плиту -- это тоже было условие, что плывуну открыт вход в наш мир. Поэтому папа и явился к нам. Тут всё совпало. Наша квартира оказалась без покровительства злых потусторонних сил, денег было совсем мало и квартира, что называется стала «чистой». А любили и я, и мама папу очень. Я так вообще с ума сходила летом от гордости, что папа ко мне вернулся. Ещё важно. И я, и мама сразу поверили в папу. У нас не было сомнений. Игрушки-то в ящике шебуршали и после его смерти. То есть, энергия из плывунов в нашу квартиру посылалась и до этого. Стас падал на ровном месте, и я тоже. Это плывуны пробовали силу - папа мне всё объяснил.