По дороге к Храму

– Привет, Алёна! – Голос ей показался знакомым. – Ну, чего, не узнала? – незнакомец ощупал свою щетину на лице. – Это потому, что я не бритый. Подойди, тогда узнаешь.

– Иди сам, откуда пришёл! – Ответила она, прижимая топор к груди.

– Зачем ты так? Это я, Тимур. Я едва тебя разыскал, а ты прогоняешь. – Ответил он Алёнке с обидой в голосе.

– Тимур? – шагнула она к нему и насторожённо спросила. – Чего ты здесь делаешь, Тимур? – она не заметила, как подошла к нему совсем близко. Алёнка узнала его карие смеющиеся глаза. Разволновавшись, она обронила топор и, подойдя к решётке, вцепилась в железные прутья руками и, глядя на него сквозь эту решётку, заплакала. Тимур пытался вытирать её слёзы своей ладонью, но не успевал, настолько они были обильны. Не переставая плакать, она прошла к калитке и открыла запор, впуская нежданного гостя на территорию интерната. Они стояли, дружески обнявшись, и он чувствовал её тёплую грудь. На крыльцо вышла Клара Захаровна и строгим голосом спросила:

– Это кто к нам пожаловал? С добром или худом?

– Это… это мой родственник. – Ответила ей Алёнка. – Дальний.

– Ну, а чего тогда разрыдалась? Зови гостя в дом.

– Машину бы куда-нибудь с дороги убрать… – сказал Тимур. – Мешать будет проезду.

– А-а, – махнула рукой Алёнка, – к нам редко приезжают. Но если хочешь, поставь вон туда, за дровяник.

– Ага, я сейчас. – Он завёл машину и когда поехал, даже непосвящённому было понятно, что ездить он не умеет.

Кое-как заехав за сарай, Тимур вернулся к Алёнке.

– Привет тебе от Гуни. – Сказал он и посмотрел ей в глаза. Алёнка заморгала своими длинными ресницами.

– Ты давно его видел, как он? – спросила она.

– Да нормально. Живёт, работает, никого не трогает. – Улыбнулся ей Тимур.

– А он… в церкви работает? – спросила осторожно Алёнка.

– Да, в церкви… – ответил Тимур. Алёнка немного подумала и повернулась к месту строительства.

– Мы тоже, вот часовенку решили поставить. Только строить некому. Здесь одни женщины и те больные.

– Так… поможем, чем сможем, если примете на постой. – Снова улыбнулся Тимур.

На следующий день Тимур вовсю орудовал пилой и топором. Но, эта работа ему, что-то сразу не понравилась. Через пару часов, сбрив с лица щетину, он сходил в деревню и подрядил двоих мужиков, немного понимавших в строительстве и те за хорошую оплату, в течение двух недель, поставили сруб и покрыли крышу. Теперь оставалось только установить луковку с крестом над коньком крыши и подвесить на веранде колокол. Клара Захаровна обошла, все дома в соседнем посёлке и насобирала иконок, кто каких пожертвовал. Размещённые по стене они придали торжественности и величия вновь возведённому Храму.

Тимур позвонил Сергуне, чтобы тот договорился с батюшкой приехать освятить часовню. Отец Валерий охотно согласился. Освящение назначили на воскресенье.

До начала церемонии, Сергуня с любопытством обошёл Алёнкино пристанище. Словно гид, его сопровождал Тимур. Они подошли к сараю, где стоял Джип и, убедившись, что их никто не видит, обменялись крепким рукопожатием. Сергуня бросил невольный взгляд на видневшийся из сарая запылившийся зад машины и спросил:

– А эта чья?

– Эта? – неохотно переспросил Тим, – так… та самая…

– Хм. – Сергуня сморщил лоб и строго посмотрел на друга. – А… этот где?

– Кто, этот? – пряча глаза, переспросил Тимур.

– Ну, этот… Хилый…

– Так нет его больше. Я его муравьям скормил. Отмаялся, прости меня, господи. – Неумело перекрестился Тимур, обернувшись на часовню.

– Что-о?! – Прохрипел Сергуня, схватив Тимура за грудки. – Ты, что сказал?!! – Тот вырвался из цепких рук. – Где?! – Сергуня, путаясь в подоле рясы, кинулся к машине, распахнул дверцу и сев за руль, завёл двигатель. Тимур опасливо, поглядывая на него, впрыгнул на пассажирское сиденье. – Показывай, где!! – Гаркнул на него Сергуня, небрежно выруливая из сарая.

У Сергуни не было авто, но он от нечего делать, однажды окончил водительские курсы и имел удостоверение. Практика вождения у него была только байкерская и потому, Джип, вырулил на дорогу, зацепив по пути поленницу и опрокинув пожарную бочку с водой, стоявшую на углу здания.

– Где? Говори!!! – Нервно кричал Сергуня Тимуру. Тот, словно нашкодивший пёс, поджав губы, пробурчал:

– Там… неподалёку от ручья…

Сергуня резко затормозил перед ручьём и они, распахнув настежь дверцы автомобиля, выскочили наружу, оставив Джип посреди дороги. Сергуня злобно глядел на Тимура.

– Ну?!! – Нетерпеливо гаркнул он.

– Там. – Кивнул на лес Тим и неохотно повёл друга к месту преступления. То место располагалось неподалеку, на бугорке под высокой елью. Но там они увидели только разворошённый муравейник и обрывок скотча, с прилипшими к нему муравьями. Тимур, озираясь, нервно хлопнул ладонями.

– Ушёл, гад! – Он увидел под ногами белевшие корни от срезанных ножом грибов. – Грибники наткнулись! Ну, теперь мне всю оставшуюся жизнь с оглядкой ходить придётся.

– И поделом. – Уже спокойней, проговорил Сергуня, и, подняв глаза к небу, трижды перекрестился.

На обратном пути, они друг другу не проронили ни слова. Только, когда заехали в сарай, выходя из машины, Сергуня сказал:

– Алёну стереги теперь… пуще своего глаза. Понял?

– Ага, чего тут не понять… – Тимур откинул спинку сиденья и, устроившись поудобней, закрыл глаза. Теперь, зная, что Хилого муравьи не съели, он почувствовал огромное облегчение и скрытую душевную радость. С улицы доносились женские голоса, в которых угадывалась праздничная торжественность сегодняшнего дня и, успокоившись окончательно, Тимур крепко заснул.

Вокресным утром, Славик проснулся с больной головой. Он прошёл к высокому холодильнику, затаренному разными сортами пива, взял одну бутылку, раскрыл, отпил из неё немного и включил телевизор. Местное телевидение подавало зрителю прямой репортаж освящения какой-то новой часовни. Славик отпил из бутылки ещё, отрыгнул углекислотой и увидел во весь экран Алёнкино лицо. Он поставил на столик бутылку и прибавил звук. Но теперь показывали бородатого священника и толпу людей, в которой, по-видимому, и затерялась Алёнка. Славик схватил телефон и быстро набрал справочную службу. В телефоне долго играла музыка, испытывая на прочность и без того расшатанные нервы. На экране за это время несколько раз мелькнуло лицо Алёнки. Узнав номер телефона телестудии, Славик так же узнал место нахождения жены.

Он вбежал в умывальню, схватил тюбик зубной пасты, выдавил её себе в рот и принялся ожесточённо чистить зубы. Прополоскав рот, он из сахарницы взял горсть конфет и сунул в карман куртки. «Хорошо бы «антиполицая», только где его взять?» – подумал он на ходу, открывая ворота гаража. Он выгнал из бокса свою застоявшуюся Ладу-Калину, закрыл на замок жилище и помчался к Алёнке, не замечая на просёлке рытвин и ухаб. Выехав на трассу, он выжал из машины всё, что было можно. Не заметив поста дорожно-постовой службы, он летел к своей любимой словно сумасшедший. Скорость Славик сбавлял только перед перекрёстками, чтобы заглянуть на экран навигатора и не проскочить нужную отвороту, ведущую в местечко, где находилась Алёнка. В зеркале заднего вида, маячила машина «гаи», мчавшаяся за ним в погоню…

– Эх, чёрт! Вас мне только и не хватало! – Выругался вслух Славик. На навигаторе был виден перекрёсток, где нужно свернуть на грунтовку. Славик поддал газу, оставив дорожных блюстителей порядка далеко позади. Была первая половина воскресного дня и машин на трассе встречалось сравнительно не много. Свернув на просёлок, он поехал чуть медленней – из-за частых, крутых поворотов, лихачить здесь на незнакомой дороге, было опасно. Остававшийся позади густой шлейф дорожной пыли, задерживал погоню. Славик доставал из кармана одну за другой конфеты и уписывал их за обе щеки, надеясь отбить запах вчерашнего перегара. Наконец он увидел впереди высокий забор и стоявшие рядом с ним машины. На задней, Славик прочитал крупную надпись: ТВ «Провинция», через кого он и получил сегодня справку о местонахождении Алёнки.

Он пристроился к телевидению сзади и, выйдя из машины, быстрым шагом вошёл в калитку. По двору медленно прохаживались, одетые в больничные халаты женщины разных возрастов. Поискав глазами среди них Алёнку, он шагнул к крыльцу двухэтажного строения, с зарешёченными окнами. Его остановила немолодая уже женщина в белой косынке и приложила палец к своим губам.

– Ш-ш. – Прошипела она. – Туда не ходи, там кино снимают, заругают тебя. – Славик остановился и согласно кивнул женщине.

– Мне бы Алёну позвали… – он показал пальцем на входную дверь.

– Подожди, сейчас, наверное, выйдет. – Снова прошипела женщина.

Из-за леса приближался вой сирены. Все женщины повернулись на её звук. На крыльцо вышла Алёнка, щурясь от солнца, посмотрела на подъехавшую милицейскую машину и только потом заметила перед собой Славика. Она смотрела на него неотрываясь, в её глазах было недоумённое удивление. Алёнка медленно спустилась по ступенькам и остановилась напротив мужа. Славик неожиданно шагнул к ней, припал к земле коленями и обхватил её ноги руками.

– Прости, Алёнушка!.. За шутку дурацкую, прости! Лох я тупоголовый! Нашёл чем шутить! – Она почувствовала, что плечи его трясутся от откровенных мужских слёз. Алёнка запустила растопыренные пальцы в его шевелюру, потеребила и посмотрела на милиционеров стоящих за забором.

– Вставай. Эти… за тобой, что ли гнались? – спросила она.

– Ага. Скорость, наверное, превысил. – Славик поднялся с колен и словно маленький размазал слёзы по щекам. – К тебе торопился… – он крепко обнял Алёнку и увидел появившегося на крыльце Отца Валерия и с ним рядом того прислужника, которому в день свадьбы передал синюю тетрадь. Славик растерянно им кивнул и проговорил, словно оправдываясь:

– Вот… жену нашёл.

Не успели они опомниться, как к приюту подъехала ещё одна, но более серьёзная милицейская машина. Это был автобус с группой захвата. Омоновцы быстро выбежали из автобуса и окружили приют, держа оружие наготове. Огорошенные их появлением люди, недоумённо наблюдали за их действиями. Никто и догадаться не мог, что причиной этому явлению был Тимур, случайно попавший в кадр прямого эфира. Его правоохранительные органы вычислили точно так же, как и Славик, Алёнку, через редакцию телевидения. Заснувшего за сараем в машине Тимура, взяли без шума и пыли. Его вели к автобусу, согнув пополам, чтобы ему видна была только земля под ногами. У него не было возможности даже оглянуться на своих друзей. Его затолкнули в автобус и захлопнули дверь. К крыльцу подошёл офицер, приложил руку к своему виску.

– Командир роты ОМОН, майор Севрюгин. На территории вашего заведения задержан опасный преступник, месяц назад бежавший из-под стражи. С жалобами и пожеланиями прошу обращаться к местному участковому. Извините, служба. – Офицер быстрым шагом направился к калитке.

– Стой-те! – Крикнул ему вслед Сергуня. – Простите, батюшка, грешен я. – Он схватил руку отца Валерия, поцеловал её трижды и, перекрестившись на часовню, пошёл за офицером.

– Ну, что ещё? – спросил майор, рассматривая Сергунино одеяние.

– Меня тоже заберите, я тоже… грешен. – Сказал ему Сергуня, глядя прямо в глаза. Офицер прочитал название заведения на калитке и, сжав могучими ладонями его плечи, развернул Сергуню в обратном направлении.

– Все мы грешны, ибо человеки. – Ответил ему омоновец. – Ступай, замаливай грехи своя. – Сергуня стоял, как вкопанный, глядя на крест часовни, слившийся с блеском полудённого солнца. Отяжелевшей рукой он перекрестился и услышал колокольный звон, исходивший со звонницы.

Вернувшись в Пятиморск, в тот же день Сергуня, помолясь, пришёл в ближайшее отделение милиции и написал явку с повинной, и возвратил похищенные миллионы их владельцам. Его осудили на полтора года условно. После чего он был батюшкою прощён и принят обратно на службу в Храм. По православным праздникам, Никон, он же Сергуня, подолгу службы навещает часовню Убиенной Варвары, накрепко держа в памяти слова отца Валерия: «Бог палкой не бьёт».Славик устроился учителем физкультуры в соседнем посёлке, там же построил коттедж и обзавёлся хозяйством. Алёнка продолжила работу в интернате, и муж ежедневно подвозил её туда и обратно на новеньком внедорожнике. На обратном пути они заезжали в ясельки, чтобы забрать домой пятилетнего озорника Сергуню, названного в честь Алёнкиного друга детства.