По дороге к Храму
Шрифт:
– Ты чего, шутишь? – уставился на него Сергуня.
– Да, ладно, если тебе нельзя не ходи… я сам как-нибудь… – сказал Тимур.
– У тебя башню уже сносит, от тюрьмы! Ты знаешь, какая там охрана! Всё в сейфах, да в подвалах! Уж лучше прямо сейчас пойти сдаться, чем там повяжут. Всё меньше срок мотать…
– Ладно, всё, проехали. Банк отпадает. – Сказал Тимур. – И чего тебя понесло в эти… в монахи? Был мужик, как мужик…
– Да и не справиться нам двоим. – Не обращая внимания на последние слова Тимура, задумчиво проговорил Сергуня.
– Двоим – нет. А, если Хилого подпряжём? Пусть думает, что ты ему сдался. А потом, – Тимур чикнул пальцами по своему горлу, – в расход. Он бы тебя, не задумываясь, если что не так.
– Давай без глупостей.
– Давай. – Тим приподнялся, развернул под собой стул, так что спинка оказалась спереди него. – Короче я тут от безделья вычитал из книжек, где можно взять все компоненты для химической реакции.
– Ну и где?
– В любой аптеке. Только мне туда нельзя. – Наиграно грустно сказал Тим.
– Ладно, выписывай компоненты, зайду, прозондирую. – Ответил Сергуня.
– Только ты, это… в одной-то все сразу не бери. Там спецы работают, сразу поймут чё по чём.
– Ладно, не тупей некоторых. – Ответил Сергуня. – А насчёт Хилого ты верно придумал. – Он хлопнул друга по плечу. – Иначе он всю жизнь поперёк глотки торчать будет. Пока ты ему ничего не говори. Подготовиться надо. Если позвонит, скажи мол, поговорить хочу, но пусть ни каких установок не даёт. Он у нас на крючке будет! – Сергуня сделал ударение на первое слово.
– Вот это правильно. – Сказал Тимур, протягивая другу исписанный карандашом листок. – И это… заодно присмотри объект. – Сергуня прочитал написанное на бумажке, взял со стола зажигалку и поджёг её. Тимур смотрел на него с непониманием, как всегда приоткрыв рот.
– Ты, чего? – спросил он.
– Ничего. Запомнил. А объект присмотрим в другом колхозе. В нашем не будем светиться.
– Понял! – Согласно кивнул Тим.
Клара Захаровна приняла Алёнку обратно в приют с радостью. Работать у неё было совсем некому. Пожилой банщик, он же слесарь-сантехник и дровосек по совместительству, на днях уволился, так как платить ему было нечем. Те крохи, которые выделялись интернату государством, все уходили на питание и на лекарства – без этого больных не оставишь. Алёнке пришлось его обязанности взять на себя, хоть и было это дело не по силам.
Особенно обрадовалась её возвращению Варенька, прежде дружившая с Алёнкой. Она, боясь, что Алёнка снова куда-нибудь пропадёт, не отступала от неё ни на шаг. Даже когда уже нужно было ложиться спать, она потихоньку прибегала и словно маленькая забиралась к ней под одеяло. Иногда так и засыпала, обняв её словно маму, хотя Алёнка была младше её на целый год. Вареньке было девятнадцать. В интернат её доставили три года назад, прямо с математической олимпиады, где она защищала честь своей школы с математическим уклоном. После выхода в финал, один из богатеньких соперников, не желая пропустить её вперёд и самому завладеть титулом чемпиона области, подговорил группу хулиганов, чтобы те припугнули уверенную в своей победе девчонку. Ну, те уже имея бандитский
Цены в магазине взлетели в два раза. И сейчас Клара Захаровна с помощью Вареньки подсчитала остаток финансов на ближайший период и ужаснулась. Уже через неделю больных будет нечем кормить. Надо было что-то придумать, чтобы протянуть до следующего поступления денег на счёт.
Приют находился в сосновом бору, и Алёнка предложила Кларе Захаровне начать запасаться на зиму грибами и ягодами, благо они уже вовсю начинали расти. Предложение было дельным, хотя и не решало всей продовольственной проблемы.
Теперь Алёнка и Варенька по утренней росе отправлялись за дарами природы. Они ещё до завтрака приносили по большой корзине грибов и ягод, что очень радовало больных, и они тоже просились в лес, как и Варвара. Но им всякий раз было отказано, потому что за забор выходить строго запрещалось. За это могли наказать. Варенька же гордилась, что у неё была покровительница Алёнка и с нетерпением ждала каждого утра, чтобы надеть синий халат, как у обслуги и пойти гулять по сосновому раю.
Сегодня, они едва успели выйти за забор, как тут же наткнулись на множество красноголовиков.
Корзинки уже были наполнены до отказа, а грибы никак не кончались.
– Посмотри сколько сегодня грибов! – Крикнула Алёнка Вареньке, начавшей их собирать уже в подол халата.
– Мама говорила, сколько грибов, столько и гробов. – Сказала Варенька, подрезая очередного вешкаря. Алёнка вздрогнула, и насторожённо посмотрела на Вареньку, зачищавшую большим кухонным ножом ядрёный серый корень. Та сверкнула белозубой улыбкой и подбежала к следующему вешкарю.
– Их тут, как насеяно. – Смеясь, кричала Варенька, и Алёнка про себя подумала, что никакая она не дурочка, просто, наверное, лекарства делают своё подлое дело, доводя до меланхолии.
– Пойдем, отнесём, да и ещё раз другой завернёмся. – Сказала Алёнка подружке.
– Если я уйду, меня больше сегодня не отпустят. – Сказала Варенька серьёзно, перевязывая косынку на голове. – Ты отнеси и сразу приходи. А я пока их в кучки буду складывать.
– Боюсь я тебя одну оставлять. – Сказала Алёнка. – Вдруг Лесовой придёт.
– Какой Лесовой? Вон забор наш виднеется. Здесь наша территория. Да и ножик у меня, он испугается. – Разумно рассудила Варенька.
– Ладно. Только никуда не уходи, я мигом. – Алёнка подняла увесистые корзинки и понесла в интернат…
…Когда она вернулась, Вареньки нигде не было. Под ноги попадались кучки ею сложенных грибов. Алёнка поначалу подумала, что она захотела пошутить над нею и крадучись из-за деревьев стала высматривать синий халат. Вскоре она её заметила, присевшую спиной к толстой сосне. Алёнка подкралась и воскликнула:
– А-а, вот ты куда спряталась!
Подружка в ответ молчала. Алёнка зашла к ней спереди и, увидела торчащую из её груди рукоятку кухонного ножа, которым Варенька только что подрезала корни грибов. Её голова была чуточку набок и если бы не сочившаяся из уголка губ тёмная кровь, можно было подумать, что она заснула. Впившись обеими руками в свои волосы, Алёнка издала громкий пронзительный вопль, который был услышан повсюду:
– Н-не-е-е-т!!! – Бросив корзины, она подхватила подружку на руки и почти бегом понесла в здание приюта. Но было уже поздно, тело Вареньки обмякло, и её красивая головка не подавала признаков жизни.
Заведующая по телефону, немедленно вызвала участкового. Тот проживал в посёлке по соседству и приехал незамедлительно. Он, морщась, вынул из груди убиенной нож и аккуратно уложил его в пакет. Затем составил список всех обитателей интерната и размазал на какой-то картонке штемпельную краску. Участковый с Кларой Захаровной, сделали обход и собрали у больных отпечатки пальцев. Милиционер оттискивал их против каждой соответствующей фамилии. Больные сидели кучками. Кто-то шептался, кто-то хихикал, некоторые беззвучно плакали. Сняли пальчики и у спящей после успокоительного укола, Алёнки. Участковый попросил к завтрашнему его визиту подготовить все документы больных, для подробного расследования совершённого преступления.
На другой день Вареньку родственники увезли хоронить на её малую родину. Прощались с убиенной Варварой всем приютом. Больные потом ещё долго не уходили со двора и многие рыдали надрывно и откровенно. Алёнка присела на ступеньку крылечка и сквозь слёзы смотрела на толпу женщин в больничных халатах. Они стояли, глядя на железные ворота, и раскачивались, словно деревья на ветру.
К Алёнке подошла душевно больная Тамара, женщина сорока лет, имевшая бунтарский характер. Она посмотрела на Алёнку, насупившись из-под бровей и спросила:
– А теперь можно мне с тобой за грибами ходить?
Алёнка вытерла платком слёзы.
– Чего?
– Теперь, когда Варьки нет, мне можно с тобой за грибами?.. – переспросила она Алёнку. Алёнка медленно спустилась со ступенек на землю, где стояла Тамара. Та сердито поглядывала на окружающих, подходивших к ним всё ближе и ближе.
– Так это ты!? – ужаснулась своей догадке Алёнка. Тамара виновато опустила голову и нервно теребила концы косынки. – Да как ты смела!? – Алёнка накинулась на неё и в истерике вцепилась ей в волосы. – Да как ты смела!!! Ты, животное!.. – Таскала Алёнка визжавшую, словно свинья под ножом Тамару за короткие волосы. Её истерика послужила сигналом для других ума лишённых. Они с воплями и визгом набросились на убийцу и, повалив наземь, начали пинать её и топтать ногами. Алёнка спохватилась, и отступила назад, глядя на это сумасшествие. В следующее мгновение она с криком расталкивала больных, пробираясь к визжавшей от побоев Тамаре. Успокоить больных помогла выбежавшая на крыльцо Клара Захаровна. Она, надрывая голосовые связки, крикнула:
– Прекратить беспредел! Всех оставлю без еды! Неделю без еды! – Эта угроза со стороны начальника, подействовала отрезвляюще. Больные, всхлипывая и тяжело дыша, прекратили расправу. Тамара лежала на земле, дёргаясь и пытаясь подняться. С поцарапанным в кровь лицом, она была похожа на изрядно выпившую бомжиху. Все стояли и ждали, что будет дальше. – Все по своим местам! – Злобно прикрикнула Клара Захаровна. – Милиция уже едет! Хотите быть связанными?!
Больные один за другим потянулись в здание приюта. Алёнка, чувствуя за собой какую-то долю вины, подошла к Тамаре и помогла ей подняться. Та на неё злобно глянула красными глазами и резким движением высвободила свою руку. Поднимаясь на крылечко, Тамара оглянулась на Алёнку и провела ребром ладони по своему горлу.
– Тебя тоже заколю! – Сказала она, с улыбкой глядя на Алёнку. Клара Захаровна развернула её в сторону дверей и жёстко подтолкнула в спину. Не смотря на доброту Клары Захаровны, больные её боялись ослушаться – она была психиатром от Бога, потому и справлялась со своими обязанностями, не имея положенного штата сотрудников, за гроши в «дурдоме» работать никто, не хотел.
Через некоторое время приехала спецмашина, и Тамару увезли в неизвестном направлении.
Теперь больные, как и обслуга из двух человек, вздохнули с облегчением. На месте убийства, Алёнка предложила поставить оградку и крестик. Клара Захаровна в этот момент смотрела на неё, как на везунчика, родившегося в рубашке. Ведь по сложившимся обстоятельствам её легко могли бы арестовать и посадить в тюрьму, а она не осознавая того, всё ещё продолжает заботиться о других, даже… о мёртвой Варваре. Клара Захаровна подошла к Алёнке, обняла её и, поглаживая по голове, проговорила тихо и мечтательно:
– Хорошо бы на том месте поставить часовенку. Ты видела, как охотно больные молятся по воскресеньям?
– Да. – Подняла глаза на Клару Захаровну Алёнка. – Я сейчас, почему-то тоже об этом подумала. И назвали бы её – часовня Убиенной Варвары.
– Но, у нас нет денег, даже на еду и на лекарства. – Заведующая опустила руки и подошла к окну. Из-за ворот слышался шум подъехавшей машины. Алёнка тоже подошла и выглянула в окно. За решётчатыми воротами стояла та чёрная машина, проезжавшая тогда мимо их со Славиком дома! Алёнка задрожала всем своим существом. «Это всё! Это… или конец, или!..» – Она выбежала в коридор, распахнула дверь кладовки и схватила большой топор. Не помня себя, пробежала через двор и, распахнув калитку, выскочила на дорогу, где стояла машина. Из машины вышел тот круглолицый в тёмных очках. Он сдвинул очки на лоб, поднял в приветствии руку.
– Привет, прынцесса! Не узнаёшь? – весело спросил он. – Чего такая растрёпанная? Помню тебя более привлекательной.
Алёнка была от него шагах, в десяти. Она стояла, словно напуганная молодая лосиха, за которой она наблюдала на сужском кладбище. Руки её не слушались, и если бы бандит намеревался над ней чего-нибудь учинить, она не смогла бы сопротивляться – у неё был очередной стресс, сковавший все движения.
– Чего надо? – сердито спросила она и на несколько шагов приблизилась к бандиту. Стресс прошёл. Она ощутила в руках топор и, взмахнув им над головой, кинулась к бандиту, не думая о последствиях. Тот метнулся за машину.
– Э-э! Ты чего? – крикнул тот испуганно. – Имидж, что ли сменила? Брось топор! – Он окинул скорым взглядом надпись на воротах. – Слышь, я понимаю, что ты… того… но не на столько же! Брось топор! Я по нормальному делу! Полтора года за тобой гоняюсь. То там была, то здесь жила!.. Если бы не мой, тоже, как ты… – бандит покрутил пальцем у своего виска и огляделся вокруг, – прибамбахнутый босс, я бы здесь не был. Бандит приподнял руки вверх. – Давай спокойно всё решим, а?
– Чего надо!? – нервно спросила Алёнка, оглянувшись на окно кабинета заведующей. Клары Захаровны за окном не было. «Наверное, звонит в милицию». – Решила Алёнка и прикрикнула на бандита:
– Чего надо, спрашиваю!
– Так ничего… я наоборот… тебе привёз… – опасливо глядя на топор, сказал бандит. – Босс велел тебя найти и отдать бабло. Вот…
– Какой ещё босс? Какое бабло? – спросила Алёнка, грешным делом вспомнив Сергуню.
– Короче! Ты Ржавого в поезде завалила… Нет? Да мы видели, за ним шли. Босс нас на него послал, а ты в тамбуре некстати подвернулась и… замочила его. Сделала нашу работу. Вот он и велел тебе отдать наши премиальные! Я с тех пор тебя догоняю и никак не догоню. На, забирай бабло и пиши расписку.
Алёнка начала понимать, чего хочет этот колобок, с бритой налысо головой. Её снова взяла холодная дрожь. Она оглянулась на окно Клары Захаровны. Та снова виднелась в окне и приподняла руку, давая знать, что позвонила в милицию. Бандит достал из-под полы куртки и положил на крышу машины толстый конверт. Из потайного кармана вынул большой блокнот и авторучку.
– Писать умеешь? – спросил он. – Подходи, расписывайся.
Алёнка снова оглянулась на Клару Захаровну. Та участливо наблюдала за их действиями.
Алёнка понимала, что если она не возьмёт «презент», от неё всё равно не отстанут, что такое сумасшествие, она теперь понимала. А деньги сейчас нужны приюту, как никогда.
– Сколько здесь? – спросила она, кивнув на пакет.
– Как положено, червонец. – Ответил бандит, держа авторучку наготове.
– Нельзя выразиться конкретней? – строго произнесла Алёнка.
– Десять тысяч баксов! Конкретней не бывает… за какого-то Ржавого! Тебе бы с моим босом на пару жить, оба благородные в корень! Хочешь, сведу?
Алёнка подошла, прижимая топор к груди левой рукой. Она посмотрела в улыбающиеся голубые очи бандита, взяла из его рук авторучку и во всю страницу поставила свою подпись. Бандит тем временем словно удав, обхватил её со спины за грудь, схватил правую руку за запястье, и с силой сжимая её большой палец, уколол об угол острого топора. На пальце выступила капля крови. Он поднажал ещё, чтобы крови было больше, и с силой приложил палец к автографу в блокноте.
– Молодец. – Сказал бандит, вырвав из рук Алёнки топор, и оттолкнув её от себя подальше. Она чуть не упала, но на ногах устояла. Бандит взял с крыши пакет с деньгами и, швырнув его Алёнке под ноги, сел в машину. Он включил скорость, и Алёнка только успела крикнуть в раскрытое боковое окно:
– Обратно езжай другой дорогой, по этой сюда менты едут!
– Без сопливых скользко! – Крикнул ей из машины, бандит, выруливая на старую дорогу, ведущую к парому.
Алёнка подняла пакет с деньгами. Топора нигде поблизости не было – наверное, его прихватил бандит, и, поглядывая на дорогу, откуда должна приехать милиция, пошла в здание приюта.
– Откуда столько? – удивлённо спросила Клара Захаровна, торопливо пересчитав деньги. Алёнка задумчиво пожала плечами.
– Какой-то сумасшедший меценат подарил.
– Так этого нам на всё хватит! И даже… и даже на возведение часовни! – Чуть не завизжала от радости Клара Захаровна.
Алёнка вышла из кабинета, спустилась с крыльца, и побрела за ворота, в сосновый бор, где тогда оставила без присмотра Вареньку. Она долго сидела под толстой сосной, прислушиваясь к шуму ветра в верхушках деревьев. Крупные слёзы судьбы катились по щекам, и сквозь них Алёнка не видела резвящегося на противоположном высоком дереве бельчонка, шустро сбегающего по стволу, то вниз, то вверх.Глава 29
Услышав из телефона предложение Тимура об ограблении банка, Хилый даже присвистнул. Он не ожидал от пацанов такой прыти. Ладно бы какую-то торговую точку подломить, тачку стырить, а то банк! Но ему за зиму осточертел запах навоза и потного тела фермерши, потому данное предложение даже несколько обрадовало. Потом: можно и не отдавать инициативу этим пацанам, а самому всё обмозговать.
– Добро, подъеду, говори куда? Только без провокаций, а то ведь знаешь… – прошипел в трубку Хилый.
– Ой, только не пугай! – Возмутился Тимур. – Говори где принцесса наша.
– Э-э, какой шустрый сперматозоид! После дела скажу, а то вы отморозки, народишко непредсказуемый. От вас всего ожидать можно.
– Какой-то ты пугливый стал, Хилый. Не похожий на себя. Не подстава, часом? – решил покуражиться над ним Тимур.
– Ну, ты это мне брось! Подстава! Я «в законе», а ты сопляк!.. – психанул Хилый.
– Да, ладно тебе! Вот возьмём лимонов десять, тогда узнаешь, кто есть кто. Если передумал, так и скажи, чего лаяться-то? – примирительно сказал Тимур, почёсывая подрастающую щетину у себя на подбородке. Он специально раззадоривал Хилого, чтобы тот начал с ним считаться по-взрослому.
– Подгребай на конечную двенадцатого маршрута, что за мостом. Я буду ждать в Ниве-шевролетке. Там и обсосём данный вопрос. Лады?
– Лады. Во сколько? – спросил Тимур.
– Давай через час. Сможете?
– Сможем. – Ответил Тимур и выключил телефон. Он посмотрел на хмурую физиономию Сергуни. – Ну, что не так?
– Всё не так. Нельзя по телефону говорить про ограбление банка. Оператор наверняка уже доложил о вашем базаре ментам.
– Ну и что? Они же сразу нас брать не будут. Они любят ловить с поличным.
– Тогда к нему пойдёшь
один. Всем в куче быть нельзя. – Сказал Сергуня. – С поличным, говоришь?.. В этом есть свой плюс. Мы сможем ментов направить по ложному следу. Будем говорить про один объект, а возьмём другой.– Ну! И я про то же. Всё логично, симпатично. – Тимур снова ощупал свою щетину. – Блин, когда хоть борода отрастёт!? Из пещеры не высунуться.
Приготовленное Тимуром снотворное опробовали на проживавших в подвале кошках, оставив раскрытый пузырёк рядом с подброшенной им едой. Вдохнувшие снотворного газа животные, очнулись спустя полчаса и бродили, пошатываясь по подвалу, не обращая никакого внимания на подброшенную для них еду. Но это были кошки, а в банке будут люди и тем более разного возраста и категорий здоровья. Этому моменту Сергуня отводил не малую долю внимания. Тимуру надоели его расчеты пересчёты и он, чтобы получить от друга добро на применение эфира, решил его опробовать на себе. Оказавшись один в потайной комнате, он засёк время по будильнику и открыл приготовленный заранее маленький пузырёк. Через несколько секунд перед его глазами всё поплыло, и Тимур свалился на пол, в том месте, где стоял. Но через несколько минут он пришёл в себя. Он глянул на часы и поднялся на ноги. По циферблату большая стрелка прошла всего каких-нибудь пять минут. Этого было достаточно, чтобы скидать деньги в сумку и убраться восвояси. Тимур остался доволен проделанным над собой экспериментом. Он не успел порадоваться, как в глазах потемнело и он, снова упал на пол. Снотворный газ оказался немного легче воздуха и плавал в средних воздушных слоях. Над полом, сантиметрах в тридцати, оставался слой чистого воздуха и, вдыхая его, Тимур выходил из сонного состояния. Очнувшись в очередной раз, Тимур приподнял голову. Перед ним возвышался Сергунин силуэт. Он закрыл глаза и тряхнул головой. Когда снова открыл их, Сергуня уже лежал рядом с ним. Тимур подполз к балконной двери и, задержав дыхание, открыл её настежь. Хлынувший внутрь воздух вытеснил газ из комнаты. Тимур подошёл к Сергуне и пошлёпал его по щекам. Тот что-то промычал и продолжал спать. Тимур закрутил пробку на пузырьке и посмотрел на будильник. На все их кувыркания ушло каких-то пятнадцать минут. Очнулся Сергуня. Сел, раскинув ноги на полу.
– Что это было? – спросил он сонно, оглядывая апартаменты.
– Экскримент. – Заплетающимся языком молвил Тимур.
– А-а. – Протянул Сергуня и поднялся на ноги. – Пердупердить бы мог.
– Я не знал, что ты придёшь. Газ лёгкий. Надо банку на самый пол ставить, иначе могут сразу очухаться. – Сделал вывод Тимур. – И противогазы придётся раздобыть. Ну, блин, спать хочется. – Зевнул Тимур.
Перед ограблением, они специально весь вечер переговаривались с Хилым по телефону, то назначая время операции, то отменяя, чтобы сбить с толку милицию. В конце дня окончательно выбрали один из банков в соседнем городке в двух сотнях километров и определили точное время ограбления.
Во вторник, в девять пятьдесят пять, когда банковские работники, в составе пяти юных дев, пораскрывали небольшие подручные сейфы под крышками своих рабочих мест, с торца пристройки, где находился филиал сбербанка, остановилась невзрачного вида Газель. Из неё вышел небольшого роста мужчина, одетый в хороший костюм и с кейсом в руке. За ним последовали двое молодых парней в ярко-красных спортивных костюмах с белыми полосами по бокам. Они отстали от начальника шагов на двадцать и весело переговаривались между собой, ни у кого не вызывая никаких подозрений. Мужчина с кейсом вошёл в зал и оторвал из терминатора билет для оформления карты-визы. Он небрежно сунул его в нагрудный карман пиджака и присев на свободный стул, раскрыл кейс. Из него он извлёк пол-литровую стеклянную банку и, набрав в себя воздуха, отвернул с неё крышку. За его действиями из дальнего угла пристально наблюдала молодая охранница. Она нерешительно направилась к Хилому, который поставил банку на пол, а сам метнулся к выходу. В тамбуре, повесив на ручку стеклянной двери табличку с жирным словом «закрыто», его поджидали Тимур и Сергуня.
– Не падают! – Крикнул Хилый. – Валим отсюда!
Тимур заглянул в кассовый зал. Немногочисленные посетители один за другим, засыпая валились кто на бок, кто на пол.
– Как это не падают? – сказал Тимур Хилому, кивнув на зал. – Остаёшься здесь! – приказал ему Тимур и надел себе на нос строительный респиратор. Сергуня проделал тоже. Вбежав в зал, где все уже спали, Сергуня и Тимур перемахнули через низкую дверцу в углу и начали опустошать сейфы, складывая брикеты купюр в большую дорожную сумку.
– Здесь мало! – Крикнул через респиратор Тимур и метнулся в подсобку. Там он надеялся найти основной сейф. Прошло уже три минуты, и надо было уходить, но Тимур поймал кураж. Ему нужно было денег столько, сколько он до этого себе представлял. Пробежав несколько шагов по коридору, он дёрнул дверь бухгалтерии. За тремя столами сидели и спокойно работали три молодые дамы. Увидев заросшего щетиной и в зелёном наморднике мужчину, они завизжали во весь голос. Тимур приложил палец к наморднику и они перестали визжать. Он метнулся к сейфу и схватил его за ручку, желая открыть тяжёлую дверцу, и тут сейф его ударил током. Тимур понял, что нужно немедленно отсюда уходить. Он выбежал из бухгалтерии, перепрыгнул через дверцу обратно в кассовый зал, глянул на спящих клиентов сбербанка и выскочил в коридорчик, где его с нетерпением ждали Сергуня и Хилый.
– Ну, чего там? – спросил Сергуня.
– Ничего. Бабы там. Уходим. – Ответил Тимур, настежь распахивая входную дверь и выбегая на улицу. Они вернулись в Газель. Водитель, облокотившись на руль, дремал.
– Чего сидим, кого ждём? поехали. – Спокойно сказал ему Сергуня и, оттянув респиратор от лица Тимура, со смехом его отпустил. Резинка была тугая, и лицу стало больно. Тимур снял с себя намордник и вышвырнул в раскрытую форточку. Хилый молчал, втиснувшись в сиденье. Он понял, что после его паники не держать верх над этими пацанами.
По пути к машине Хилого, им повстречались несколько мчавшихся навстречу милицейских машин с сиренами и мигалками.
– Однако что-то случилось. – Сказал водитель.
– Наверное, банк ограбили. – Ответил Сергуня.
– Может авария, какая. – Поддержал тему Тимур.
– Не-ет. Это не гаишники, это пэпээсники. – Снова сказал шофёр.
– Ну, хрен с ними. Нам-то что? Мы приехали. Стой здесь. – Скомандовал Тимур.
– Говорили, вроде, до гаражей… – снова молвил шофёр.
– Говорили, да начальник позвонил, чтобы в контору зашли. – Пояснил Тимур. Шофёр послушно затормозил. Сергуня достал из кармана пятисотку и подал шофёру.
– О, у меня и сдачи не найдётся. – Заволновался тот.
– Да, ладно, в другой раз отдашь. – Сказал Сергуня. Они покинули Газель и направились в промтоварный магазин переодеваться. Через двадцать минут они вышли из магазина в новых костюмах и преспокойно дошли до Нивы, оставленной ими в одном из просторных городских дворов.
Лишь сев в машину, и включив двигатель, Хилый спросил:
– И сколько взяли?
– Не знаем. Надо подсчитать. – Сказал Сергуня. – На ходу подсчитаем.
– Блин, если бы током не шарахнуло, можно было бы намного больше взять! – Сказал возбуждённо Тимур.
– Каким током? – переспросил Хилый.
– Да у них там, в бухгалтерии сейф стоит… большой такой… я хотел выпотрошить, взялся за ручку, а меня током, как долбанёт! Едва там не остался. Ну и пришлось свалить оттуда раньше времени.
– А-а! Понял я теперь, почему Грека тогда Шмеля не дождался. Они к сейфу ток подключили. Он за ручку взялся, да там и остался. А этому ждать некогда было, он и свалил. Я всегда говорил, что продумывать надо всё до мелочей! Нет, не слушают старых кадров! – Разошёлся Хилый.
– Ладно, орать-то! Сам сейчас чуть всю малину не обгадил. Не падают они, не падают!
Сергуня глядя на товарищей, рассмеялся. Захихикал и Хилый.
– Ну, чего, считаем? – спросил Сергуня, расстёгивая молнию на сумке. Он вывалил все деньги на сиденье и начал складывать их обратно в сумку, вслух называя сложенную сумму. Закончив пересчёт, он наклонился вперёд на спинки передних сидений. – Три семьсот деревянными. По лимону на брата. – Заключил Сергуня.
– А семьсот куда? – ухмыльнулся Хилый.
– Так, в общак надо отчислить. Мало ли чего с кем случиться. – Сергуня посмотрел на Тимура. – Что, не согласны?
– Так ты вроде хо… – начал, было, Тимур и замолчал, потому что Сергуня дёрнул его за мочку правого уха. Хилый промолчал, но заметил эту их секретность.
– Ничего, по лимону тоже неплохая шабашка. – Сказал Хилый. – Где отсидимся? Может ко мне в деревню?
– Ты меня давай к подруге подбрось. Обещал же. После дела, мол…
– Так повяжут же! Сейчас все дороги перекрыты. Молись, что пока ещё на воле! – Вскричал Хилый. – А до меня тридцать километров и всё по просёлку. Ну, чего?
Друзья, молча, думали над предложением Хилого.
– Вот, что. Вы вдвоём езжайте в деревню, а меня здесь высадите. На двоих меньше внимания будут обращать. Да и на работе мне надо показаться. – Рассудил Сергуня, глядя то на одного, то на другого.
– Фью-ить! – Присвистнул Хилый, рассмеявшись. – На какой ещё работе?
– На обыкновенной, деревянной. Гробы на похоронах заколачиваю. – Улыбнулся Хилому Сергуня.
– И бабло своё заберёшь? – спросил снова Хилый.
– И своё и общак. – Ответил Сергуня.
– Ну, тогда и моё забирай. У тебя надёжней сохранится. – Сказал Тимур.
– Вы как хотите, а я свою долю с собой возьму. – Сказал Хилый.
– Тогда стой. – Сказал Сергуня. – Давай какой-нибудь пакет. – Хилый остановил машину в кармане автобусной остановки и достал из бардачка пакет. Сергуня откидал в него миллион рублей и подал пакет Хилому. – Можешь не пересчитывать. Вы, как говорится не в церкви, вас не обманут. Ну, чего, с ним поедешь, или выходим? – спросил Тимура Сергуня.
– С ним. – Ответил Тимур. – Ни разу в деревне не был.
– Ну, пока. – Не подавая руки, попрощался с подельниками Сергуня, и вышел из машины. Он сел в первый, подъехавший на остановку автобус и через пятнадцать минут, которые показались ему вечностью, добрался до своего рабочего места. Сразу в Храм он заходить не стал, а прошёл в келью, расположенную в домике для служащих. Он сунул сумку под кровать, подошёл к шкафчику и быстро переоделся в церковное одеяние. Перекрестившись трижды на висевший в углу образ, он неторопливо направился к главному входу церкви.
Хилый вырулил на просёлок и только теперь, облегчённо вздохнул. Погони за ними не наблюдалось. Ямы просёлочной дороги не давали развить скорость, и пришлось ехать не больше пятидесяти километров в час.
– Слушай Хилый, а может не поедем в твою деревню. Чего там рисоваться? – поднял вопрос Тимур. Тот искоса глянул на подельника.
– Чего там рисоваться. Скажем, что племянник… в армию уходишь. Вот и всё. Баба у меня простая, деревенская поверит. Отсидишься пару дней и сваливай, если хочешь. – Объяснил ситуацию Хилый.
– Так у тебя есть баба… – сказал Тимур, щурясь на солнце, светившее прямо в глаза… – а у меня нет. Может, сначала махнём к моей? Твоя-то никуда не денется. Обещал же после дела, а?
– Ну, куда сейчас, полтораста вёрст!.. Да и отметиться надо. Машина её, искать будет. – Начал называть причины Хилый.
– Так позвонишь ей. Скажешь… в военкомате, на диванчике заночуешь и всё. А, хочешь я тебе за это, пол лимона отвалю? – после этих слов, Хилый чуть не съехал в кювет.
– Да ты точно чокнутый! Пол лимона за какую-то макаку!? – Захохотал Хилый.
– Ну, ты не очень обзывай-то. Я люблю её. Я это ещё там, на нарах понял. – Отвернулся в форточку Тимур, сделав обиженный вид. Вдоль дороги тянулась сплошной стеной опушка смешанного леса. Под сосной, он успел приметить большущий муравейник, что навело его на нехорошую, но интересную мысль.
– Ну, когда любишь, – сказал насмешливо Хилый, – тогда и лимона не жалко.
– За лимон повезёшь?! – Встрепенулся Тимур. Хилый от такого вопроса топнул по педали тормоза. Машина резко остановилась, и Тимур лбом больно ударился о переднее стекло. Но он на боль даже не обратил внимания. – Лимон отдаю сразу, как вернёмся! Повезёшь? – Хилый, молча, нервно барабанил пальцами по рулевому колесу.
– Только, не как вернёмся, а сразу. Шустрый ты шибко, кинуть можешь. – Процедил сквозь зубы Хилый.
– Сразу, так сразу. Разворачивай, поехали! – Воскликнул Тимур.
– Ну, ладно. Кто не рискует…
– Тот не пьёт Шампанского. – Дополнил предложение Хилого Тимур, хлопнул того дружески по коленку и от радости, даже замурлыкал себе под нос какую-то песенку.
Через полчаса, заправленная по самую крышку бака Нива, стояла рядом с церковью Непорочного зачатия. В ожидании чокнутого пацана, Хилый, даже на всякий случай перекрестился, на церковные купола, попросив у Бога прощения за все содеянные им при этой жизни грехи.
Сергуня внимательно выслушал затею друга и, не проронив ни слова, принёс и отдал пакет с миллионом рублей.
– Не иди на мокрое. – Крикнул Тимуру вслед Сергуня. – Бог ему судья! – И осенил его спину размашистым крестом. Тимур трусцой побежал к машине. К Сергуне подошёл отец Валерий, положил ему на плечо увесистую руку и спросил своим басистым голосом:
– Что за иноверец тебя навестил? – Сергуня растерялся и не знал, что ответить строгому батюшке. Он сложил ладони перед грудью и тихо произнёс, как это умеют делать церковные послушники:
– Брат мой заходил…
– Родный?
– Ага. – Пряча глаза, ответил Сергуня.
– Похож. Особенно щетиной на скуластом лице. – Усмехнулся в бороду отец Валерий.Хилый ещё в прошлом году, когда Сергуня взбрыкнул, навёл справки и разыскал приютившуюся в психушке его девчонку. Разыскал так, со злости, чтобы были какие-то рычаги давления на этого непослушного пацана. Сейчас он даже не знал, что её в том интернате могло и не быть, если бы не случившийся у неё с мужем конфликт.
Ехали они долго, пользуясь навигатором, объезжали посты и большие перекрёстки по разбитым грунтовым дорогам. Наконец, посмотрев на экран, Хилый уверенно проговорил:
– Восемь вёрст осталось. Деревень больше не будет. Следующая ваша дурка. Там она и живёт.
– Так она чего, того? – крутанул пальцем у своего виска Тимур.
– Не проверял, не знаю. А ты бы у корешка своего спросил. Может он в курсе? – ухмыльнулся Хилый.
– Говоришь, уже близко? Давай, остановимся, хоть отряхнуться от пыли, вон ручей блестит. – Хилый остановился у ручейка, протекающего через вкопанную поперёк дороги трубу. Стёкла форточек были наглухо закрыты, чтобы не захлебнуться дорожной пылью, и, выходя из машины, Тимур набрал в себя воздуха, сковырнул ногтем пробку с пузырька и незаметно поставил его за сиденье. Он захлопнул дверцу и, подойдя к воде, принялся умывать лицо и руки. Разогнувшись, он увидел как Хилый, прислонив голову к рулю, впал в глубокий сон. Усиленная доза снотворного наповал свалила уставшего за время поездки хилого подельника. Тимур открыл дверцу, достал из-под его ног пакет со своим миллионом, порылся в нём и извлёк оттуда моток бечёвки и рулончик скотча. Сунув это в карманы, он вытащил подельника из машины и, взвалив его себе на спину, потащил в лесную чащу. Пройдя по лесу метров сто, Тимур увидел под старой ёлкой огромный муравейник. Он бечёвкой связал Хилому руки за спиной, залепил рот скотчем и, подтащив врага к муравейнику, усадил его на самую верхушку этой шевелящейся пирамиды, затем накрепко примотал к стволу дерева.Глава 30
Клара Захаровна через взятку, выбила в местном муниципалитете разрешение на строительство часовни из растущих на том же месте деревьев. И теперь, не имея мужской рабочей силы, вечерами они с Алёнкой сами спиливали деревья, обрубали сучки и обдирали смолянистую кору. Сруб решили сделать небольшой, шесть на шесть метров, исходя из размеров дерёв. Иногда им помогали больные. Алёнка трудилась до тех пор, пока её не начинало пошатывать. Ей хотелось возвести и покрыть строение до белых мух, чтобы на Николая Угодника освятить часовенку и открыть доступ для верующих.
Клара Захаровна окорила несколько брёвен и пошла в свой кабинет готовить лекарства для больных. Алёнка осталась поработать ещё. Кора под острым лезвием топора, снималась легко, и работа увлекала всё больше. Вдруг она услышала приближающийся шум машины, как ей показалось не предвещавший ничего хорошего. Ей стало не по себе, и Алёнка присела на некорённое бревно.
Машина, пропуская вперёд себя облако пыли, со скрипом остановилась перед главными воротами. Из неё вышел заросший густой щетиной незнакомец и потянулся. Алёнка подняла с земли топор и молча, наблюдала за ним. Незнакомец захлопнул дверцу машины, подошёл к воротам. Приглядевшись, он увидел за вторым забором Алёнку. Тимур поднял вверх руку и помахал ей.