По осколкам льда

– Или все же пришел… – Глаза-изумруды заблестели от предвкушения. – А тот парень с набережной точно просто прохожий?

Аня нахмурилась и с недоумением уставилась на Вяземскую. Она так и не рассказала ей про Николая. Но он точно не должен был стать темой для разговора сегодняшним вечером. Она не планировала это и уж тем более не думала, что Есения обладает такой хорошей памятью на лица.

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что он здесь. – Есения не отводила взора от Коли. – И не один.

В это мгновение сердце Ани замерло, а потом медленно ушло в пятки. Она оцепенела, сильнее натягивая на плечи шаль, словно ткань могла помочь ей раствориться и исчезнуть из выставочного зала. Она не желала оборачиваться и надеялась, что Николай с компаньоном пройдут мимо. Однако лучезарная улыбка и любопытный взгляд Есении не оставили их без внимания.

– Что ты делаешь? – прошептала Аня, мысленно злясь на подругу.

– Привлекаю новых гостей к нашему стенду, – как ни в чем не бывало ответила Есения. – Я же сказала, что не сдвинусь с места, пока не продам снимки. Ты посмотри, как этот симпатичный парень рассматривает кадры. – Она украдкой посмотрела на Колю. – Он изучает каждое фото, может, этот парень – ценитель искусства.

– Тогда развлекай его сама, потому что я не желаю его видеть.

– Что так? – Есения наигранно захлопала ресницами, хотя, наверное, в глубине души знала, в чем дело.

Аня громко выдохнула. Незаметно взглянув на Колю и Лешу, которого она легко узнала со спины благодаря длинным волосам, собранным в низкий пучок, Костенко призналась:

– Хорошо. Это не случайный прохожий, а мой бывший парень, с которым мы расстались не на самой хорошей ноте. Как он вообще узнал про выставку?

– Мне не стоило говорить об этом на набережной, – раскаялась Есения, вспомнив, как при нем обещала позвонить в музей для уточнения секции.

– Ты не знала. – Аня положила руку ей на плечо. – Но знаешь сейчас, поэтому поможешь мне. Я спрячусь за этим автомобилем, – она указала на ретромашину, – а ты подойдешь к ним.

– Ты хочешь оставить меня одну?

– Пожалуйста. Это ведь ненадолго. Просто покажешь и все.

– Ладно.

Аня незаметно юркнула за автомобиль, спрятавшись у кузова, и услышала, как Есения подошла к парням и мило поздоровалась. Они спросили ее про фотографии, и она, словно экскурсовод, провела их по «карте» из кадров, рассказывая о каждом снимке и его замысле. Ее голос звучал мелодично и упоительно, словно колыбельная. Аня впервые слышала Есению такой спокойной и даже успела удивиться. За кузовом она улавливала мужской смех, который принадлежал ему, отчего ком подкатывал к горлу: настолько знакомым и родным он ей казался. Как бы она ни старалась выкинуть его из головы, ничего не получалось. Он все равно присутствовал в ее мыслях. Она злилась на него и на себя. На него – из-за того, что преследует, хотя сам отказался от нее. На себя – из-за того, что разум и чувства противоречат друг другу. Разум приказывает бежать, а сердце – остаться.

– Мне нравятся снимки, – сказал Николай. – Есть в них что-то душевное. Я покупаю их.

– Какие снимки вы хотите приобрести? – уточнила Вяземская.

– Я хочу купить все фотографии, которые есть на этом стенде, – пояснил Коля.

– Но их сорок штук… – Кажется, Есения впала в ступор, как и Аня, которая буквально вжалась в кузов автомобиля, услышав слова Николая.

– Значит, сорок. – Коля пожал плечами, поправив галстук-бабочку. – Вас что-то удивляет?

– Н-нет, – немного растерянно сказала Вяземская.

Есения кивнула и подозвала к себе организатора. Николай произвел расчет, а затем фотографии упаковали в огромный крафтовый конверт. Он вручил его Леше и попросил отнести в машину. Миронов согласился и предложил Вяземской составить ему компанию – в музее он не особо ориентировался. Та не могла отказать, ведь эти гости принесли им успех.

Николай же остался в зале. Заметив за кузовом знакомую макушку, он обогнул автомобиль и подкрался к Ане, прошептав ей прямо на ухо:

– Долго будешь от меня прятаться?

Аня перепугалась и подскочила на месте, зацепившись накидкой за какую-то железяку. Черная ткань упала на пол, оголив не только плечи, но и половину спины. Тут же наклонившись, чтобы поднять шаль, Аня столкнулась со лбом Николая, который резко присел на одно колено и вцепился в темную ткань. Их пальцы соприкоснулись, отчего мелкая дрожь пробежала по ее телу. Николай был непозволительно близко и действовал на нее, словно яд. Аня смотрела на него, а в голове строкой бежала мысль: «Как же я скучала по тебе». Придя в себя, она резко выдернула из его рук шаль и, выпрямившись, спросила:

– Что? С чего ты взял?

Николай поднялся вместе с ней и отряхнул черные брюки. В отличие от Ани он, кажется, не ощущал той неловкости, что повисла между ними.

– Твоя коллега или подруга в одиночку распиналась перед нами, демонстрируя твои снимки. Хотя ты о них могла бы рассказать больше.

– С чего ты взял, что это мои?

– В тот день на набережной ты фотографировала для этого благотворительного вечера. Я узнал модель на фото. Эти снимки сделаны тобой.

– Допустим, мной, – созналась Аня, опустив взгляд.

– А говоришь, что не пряталась.

Щеки зарделись, когда Костенко осознала, что сама себя выдала, поэтому она прикрыла их длинными локонами.

– Если ты скупил все фотографии, чтобы меня впечатлить, то мне это не нужно. Верни их.

– Я выкупил все фотографии не для того, чтобы впечатлить тебя, а для того, чтобы помочь детям. Поэтому ничего возвращать не буду.

– Как знаешь, – ответила Аня и замолчала, хотя внутри разлилось тепло. Он снова помог ей, как делал это раньше.

Разговаривать было не о чем, поэтому Ане хотелось, чтобы Леша с Есенией вернулись как можно быстрее. Она надеялась, что Николай больше с ней не заговорит и уйдет к другим стендам, которых здесь было немало. Однако он так же, как и она, оперся о кузов автомобиля и спустя пару минут прервал затянувшееся безмолвие.

– В благотворительность идут по разным причинам. Кто-то искупает прошлые грехи, кто-то ищет спасения от пожирающей изнутри боли. А что ищешь ты? – Взгляд глаз цвета морской волны впился в нее.

От волнения ногти вонзились в ладони, оставляя на коже маленькие лунки. Может, нарочно, а может и нет, но Николай заставил ее стушеваться. Он будто бы чувствовал ее, как родственную душу, и заведомо знал, что она ищет. Но все же ждал от нее ответа.

– Мне обязательно отвечать на этот вопрос? – раздраженно поинтересовалась Аня. Собственный голос в этот момент показался ей чужим.

– Если тебе нечего сказать, то можешь промолчать. – Николай сохранял спокойствие и поглаживал пуговицы на черном жакете.