По следам исчезнувших

Однако проверить все же стоило хотя бы для того, чтобы убедиться: посторонних здесь нет, и если что-то случится, искать виновника среди присутствующих. Но чем больше они бродили по территории, обходя многочисленные деревянные строения, тем больше Илья убеждался, что по крайней мере сам Каменев в угрозу верит: он то и дело тревожно оглядывался и явно чувствовал себя некомфортно без оружия.

Очередной одноэтажный дом на их пути внезапно оказался заперт, зато несколько его окон – выбиты. Илье пришлось подсадить Каменева, чтобы тот смог забраться через одно из них внутрь и открыть ему дверь.

Это был еще один жилой корпус: некоторые кровати до сих пор стояли вдоль стен на своих местах в компании немногих уцелевших тумбочек. Другие же сгрудились в центре помещения, некоторые были навалены друг на друга. Конструкция выглядела странно, но, по всей видимости, стояла так давно.

Прятаться здесь было особо негде, поэтому они не стали задерживаться, лишь заглянули в пару кладовок, которые оказались пусты.

– А сюда, я полагаю, мы не попадем, – с досадой заметил Каменев, когда они приблизились к следующему домику, пожалуй, самому маленькому, на котором красовалась несколько неожиданная надпись: «Почта».

Полицейский без особой надежды дернул дверь, но та предсказуемо не поддалась, поскольку была заколочена досками. Разбитые окна тоже закрывали доски. Илья попытался заглянуть в просвет между ними, но ничего толком не смог разобрать внутри, только почувствовал затхлый запах, сырость и холод.

– Да и нечего там смотреть, я полагаю, – прокомментировал он. – Если мы не можем туда попасть, значит, никто не может.

Каменев кивнул, и они пошли дальше, вглядываясь в густые заросли, образовавшиеся в некоторых местах. Илье уже и самому то и дело казалось, что оттуда за ними кто-то наблюдает, но, сколько он ни всматривался, сколько ни прислушивался, так и не смог найти подтверждение своему ощущению. Пару раз он даже подходил к таким зарослям, забирался в них, но там каждый раз никого не оказывалось. Вероятно, напряжение и дурные воспоминания играли с ним злую шутку.

Следующее строение на их пути, судя по оставшимся на стенах плакатам и баннерам, некогда служило столовой. Столы и стулья отчего-то не сохранились. Вероятно, их по какой-то причине вывезли, но Илья не мог предположить, почему это сделали, если вся остальная мебель осталась на месте. Может, приглянулись кому-то?

Зато кухня осталась полностью укомплектована: хоть сейчас готовь. Конечно, если не обращать внимания на грязь, которой все заросло. И на то, что ни плиты, ни холодильники не работают.

Здесь они задержались дольше, заглядывая в громоздкие шкафы, где вполне мог спрятаться взрослый мужчина, и не менее просторные кладовые, но никого так и не обнаружили. Каменев уже собрался идти дальше, когда Илья вдруг запнулся за завернувшийся край линолеума.

– Ты чего там застрял? – поинтересовался Каменев, когда обнаружил, что Илья не идет следом.

Вместо этого тот присел на корточки, освещая фонариком телефона завернувшийся край покрытия, и подцепил его пальцами. По всему выходило, что кто-то разрезал его, поскольку стык едва ли мог проходить посреди помещения на самом видном месте. А вот случайно это было сделано или нарочно, Илья пока не мог понять.

– Да вот интересно стало…

Он скользнул лучом фонарика по полу, пока тот не уперся в массивный кухонный шкаф, которым заворачивающийся край линолеума был прижат. За ним стоял еще один такой же. И оба они явно находились не на своем штатном месте.

– Подсоби-ка…

Явно заинтригованный, Каменев вернулся и помог сдвинуть мешающую исследованию мебель. Илья дернул за край линолеума сильнее, и тот легко поддался, освобождая скрытый под ним дощатый пол.

А в полу обнаружилась крышка люка.

– Что это? – нахмурился Каменев.

– Похоже на вход в погреб.

– Не думал, что здесь есть погреб…

– Фундамент же здесь есть.

Поднять крышку оказалось куда сложнее, чем отогнуть линолеум: та словно вросла в дыру, которую закрывала, но им все же удалось это сделать. Как они и ожидали, под крышкой начинались ступеньки, которые вели куда-то вниз. Оттуда пахло плесенью и гнилью.

– Не думаю, что там кто-нибудь прячется, – заметил Каменев, брезгливо морщась и пытаясь рассмотреть что-то в свете фонарика смартфона. Однако его мощности явно не хватало.

– А тебе разве не интересно, что там? – ухмыльнулся Илья. – Кто-то ведь явно специально сдвинул шкафы, чтобы этот люк не обнаружили. Давай посмотрим.

– После тебя, – Каменев сделал выразительный приглашающий жест.

Илья снова усмехнулся и проворно спустился по лестнице. Полицейскому ничего не оставалось, кроме как сделать то же самое.

– Что и следовало ожидать, – фыркнул он, оказавшись внизу. – Обычный погреб.

Илья кивнул, разглядывая многочисленные стеллажи, тянущиеся вдоль покрытых грибком стен. Все они были плотно уставлены банками – стеклянными и жестяными. В стеклянных виднелись консервированные овощи и ягоды, а также невнятные массы вроде варений, джемов или просто пюре. В жестяных, судя по надписям, скрывались тушенка, сгущенка, рыба в масле и в собственном соку, шпроты и тому подобное богатство. Ныне безнадежно просроченное.

– По всей видимости, этим погребом пользовались еще во времена детского лагеря, причем только до начала семидесятых, – сообщил Илья, не без труда разобрав сроки годности на одной из банок. – А ведь лагерь просуществовал до середины восьмидесятых.

– А потом, видимо, дощатый пол решили закрыть линолеумом и случайно спрятали вход сюда, – хмыкнул Каменев, тоже разглядывая содержимое одной из полок.

– Что же они, закрыли его со всем этим?

– А тебя это удивляет? – Каменев вопросительно посмотрел на него, направив в его сторону луч своего фонаря. – Меня больше удивляет, что они этим детей кормили. Сплошные консервы, в том числе консервированные овощи, в летнем лагере?

– Может, здесь хранились припасы на черный день, так сказать? Все-таки место удаленное… Мало ли? Дождем дорогу размоет или ураганом деревья повалит, и машина с продуктами добраться вовремя не сможет.

– Здесь припасов столько, словно они ожидали черный месяц, а не день… С этим небольшую войну можно пересидеть.

Илья пожал плечами.

– Может, и так… Это же был лагерь комитетчиков. То есть для их детей, конечно, но ребята эти всегда готовились к худшему и о детях своих наверняка беспокоились.

– То есть они, по-твоему, реально на случай внезапного начала войны все это здесь держали?

– Этот лагерь открылся в середине шестидесятых…

– И что? – Каменев непонимающе уставился на него.

– Про Карибский кризис слышал что-нибудь?

– Ну слышал… что-то…

– А в каком году он был, помнишь?

Судя по выражению его лица, Каменев не помнил.

– В шестьдесят втором! То есть лагерь этот вскоре после тех событий организовали. И место такое выбрали… Удаленное, глухое. В случае чего, по нему бить бы не стали. Но, очевидно, к началу семидесятых тревоги окончательно улеглись и неприкосновенный запас перестали поддерживать. А линолеум этот, как мне кажется, все же позже постелили, вероятно, даже после того, как лагерь закрылся в восемьдесят шестом…