По следам исчезнувших

Она торопливо погасила в комнате свет и забралась под одеяло. Миле, конечно, будет не очень удобно ковыряться в темноте, но так она точно не заметит, что Маша плакала, а ей очень не хотелось, чтобы хоть кто-то об этом узнал. Ведь все это время она старалась вести себя как профессионал, а не как истеричная барышня.

Говоря по правде, она уже какое-то время не убивалась по мужу. Часть нее уже давно похоронила и оплакала его, смирилась и продолжала жить дальше. Другая часть предпочитала думать, что он просто уехал и надолго задержался… где-то далеко, куда она не может ни добраться, ни даже просто дозвониться. Это тоже помогало. Тем более что перед тем, как все случилось, он действительно уехал.

Наверное, ей не стоило соглашаться на участие в этом проекте. Ее никто не осудил бы и не стал бы заставлять. Но она сама захотела вернуться сюда, еще раз все это вспомнить и пережить. Не думала, что это окажется так… болезненно.

С Вадимом Лапиным Маша познакомилась почти шесть лет назад. Она тогда едва перешла из ассистентов в администраторы, пока работала вторым, то есть не вела проект самостоятельно, а все еще была на подхвате, но занималась уже вполне конкретными задачами, а не всем подряд. А еще это позволяло работать на крупных проектах с хорошим бюджетом. Вадим был на четыре года старше, но все еще считался начинающим актером: ни одной крупной роли, только эпизоды и редкая подработка в дурацких рекламах.

Он ни в чем не уступал другим актерам. Талантливый, фактурный, обаятельный… К сожалению, вместе с тем он ничем и не выделялся. Обычный середнячок, каких толпы. Только одни регулярно снимаются, а другие – ждут своего шанса. Таким шансом для Вадима стала Маша.

Она еще, по сути, была никем и мало чем могла помочь, но не постеснялась попросить об одолжении свою начальницу, а та предложила Вадима кастинг-директору проекта, на который как раз набирали актеров. Того он устроил, и Вадим впервые в жизни получил роль второго плана.

Проект на экране прижился, получил продолжение, а Вадим попал «в обойму»: его стали приглашать на похожие роли. Он примелькался, понравился зрителям и вскоре перешел на роли главные. Возраст, внешность, очарование – все позволяло ему играть героев-любовников. Он одинаково органично смотрелся в образах успешного бизнесмена, строгого следователя, талантливого врача, крутого полицейского, гениального художника…

Но все это произошло уже немного позже, а поначалу его просто взяли в проект, и он то ли на радостях, то ли из чувства благодарности предложил Маше руку и сердце. Мама всегда говорила ей, что красивый муж – чужой муж, и Маша даже была с ней согласна, поэтому долго держалась от актеров подальше, особенно от привлекательных. А перед Вадимом не устояла. Влюбилась. Да и возраст был такой, когда все подруги активно выходили замуж, и это настраивало на определенные мысли и желания.

Вадим, как ей казалось, тоже ее полюбил. По крайней мере, первый год их брака был лучшим в ее жизни. Они не всегда работали вместе, но зато все свободное время проводили вдвоем. Строили планы, копили на них деньги.

Маша даже не поняла, когда именно все изменилось. Когда она стала его раздражать. Сначала это были какие-то отдельные эпизоды, мелкие придирки и взаимные претензии. Потом их стало больше. Возможно, виновата была его возросшая востребованность. Или же ее большая загруженность: карьера Маши тоже шла в гору и теперь ей доверяли администрировать собственные небольшие проекты.

Так или иначе, а в тот день, когда он собирался ехать на съемки сюда, Вадим сказал: «Я так больше не могу». А она стояла, молчала, пила кофе с мерзким привкусом и старалась делать вид, что ей все равно. Так и не дождавшись от нее какого-либо ответа, муж уехал, даже толком не попрощавшись. И в их общий дом больше не вернулся.

Лежа в темноте и тишине, Маша почувствовала, как горло вновь сдавило, огромный ком мешал сглотнуть, а глаза защипало. Этого как будто показалось ей мало, и она взяла смартфон, чтобы найти в галерее его фотографии. На полных солнца снимках он радостно улыбался в объектив или с нежностью смотрел на нее – молодую, смеющуюся и счастливую.

А в ее воспоминании лил дождь и Вадим обнимал совсем другую женщину, глядя на нее с такой же любовью. Все меняется, и чувства – тоже. Или же он просто был действительно хорошим актером.

?

Мила боялась себя выдать, поэтому вошла в домик, все же выждав с минуту, чтобы не столкнуться с Крюковым прямо у входа. И ей определенно не стоило появляться слишком рано. Пусть тайные любовники сначала увлекутся друг другом, а уж тогда она сможет запечатлеть их в лучшем виде.

Оказавшись внутри, она застыла, прислушиваясь и стараясь не шуметь. Было очень тихо: не слышно ни поцелуев, ни возни с одеждой, ни более компрометирующих звуков. От входа тянулся пустой темный коридор, с каждой стороны которого находились четыре двери. Мила смогла разглядеть это благодаря включившейся для съемки подсветке. На мгновение она испугалась, что это выдало ее, поэтому парочка притаилась и, возможно, теперь думает, как незаметно смыться.

Секунду спустя за одной из дверей послышался звук шагов и тонкий девичий смех. Мила невольно выгнула бровь: она никогда не подумала бы, что Лапина способна так смеяться. Может, здесь все-таки не она, а Элиза? Как-то очень уж по-детски прозвучал голос.

На всякий случай Мила выключила подсветку, надеясь, что ее все-таки пока не заметили. Фонарик можно и попозже включить, чтобы на записи лучше были видны лица.

Стараясь не шуметь, она подкралась к двери, за которой ей почудился смех, и осторожно потянула ее на себя. Та тихо скрипнула, но только один раз, прежде чем открылась достаточно широко, чтобы за нее можно было прошмыгнуть. Мила просочилась в комнату, продолжая держать смартфон перед собой и снимать.

Глаза ее снова видели недостаточно хорошо, раздразненные только что выключенной подсветкой, потребовалось время, чтобы она снова начала различать силуэты в темноте. Однако Мила все равно сразу поняла, что здесь никого нет: помещение было очень маленьким и почти пустым. Однако то, что она увидела посреди комнаты, буквально парализовало ее, не давая сразу выскользнуть обратно в коридор.

– Да не может быть, – пробормотала она, делая пару шагов вперед.

Потом опомнилась, остановилась и включила подсветку, чтобы рассмотреть. При свете находка выглядела еще более жутко.

– Как странно… – выдохнула Мила, но развить мысль не успела.

Дверь позади нее с грохотом захлопнулась, едва не заставив сердце сигануть в пятки. Мила рванула обратно к ней и попыталась открыть, но та не поддалась.

– Эй, выпустите меня! – Она несколько раз ударила ладонью по полотну. – Это не смешно. Эй!

Она навалилась на дверь всем корпусом, но та лишь дрогнула. А по ту ее сторону, в коридоре, снова раздался тоненький девичий смех.

?

Маша не знала, как долго смотрела фотографии. Успела снова поплакать и успокоиться. Лишь когда в коридоре послышались осторожные шаги, поняла, что в здании уже очень давно идеально тихо.

Она торопливо погасила экран смартфона, уверенная в том, что это Мила наконец идет в их комнату. Остальные, судя по всему, уже спали. Проведя рукой по мокрому лицу, Маша отвернулась к стене и чуть ли не с головой накрылась одеялом. Услышала, как тихонько отворилась дверь и Мила вошла в комнату. Сделала несколько шагов, чуть постояла, вероятно, прислушиваясь и пытаясь понять, спит ли Маша. Вероятно, решила, что та спит, поскольку свет включать не стала, побоялась разбудить. Какое-то время она тихо копошилась, а потом легла на кровать.