По следам Карабаира Кольцо старого шейха
Шрифт:
Домик вдовы Анастасии Пилипчук стоял на ©крайне Черкесска, у самой дороги, по которой Жунид больше месяца тому назад ездил с Дараевым и Сугуровым в Зеленской район.
Старенький забор из покоробленных дождями, иссушенных солнцем досок, скрипучая покосившаяся калитка. Дом тоже деревянный, порядком обветшалый, снаружи оббитый шелевкой, с которой давно облупилась краска, и нельзя было узнать ее первоначального цвета. Резные наличники на окнах, ржавые петли наружных ставен, из которых сохранилась лишь одна половинка на боковом окне, такое же дряхлое крыльцо с тремя стертыми дощатыми ступенями.
Анастасия Ивановна Пилипчук,— в меру полная, миловидная казачка с глубокими добрыми глазами, в цветастой вышитой кофте с короткими рукавами и сатиновой юбке, скромно, но в то же время с неприметным щегольством обтягивающей ее порядком раздавшийся стан и широкие бедра,— была не на шутку испугана, узнав, что к ней пожаловали из милиции.
— Живем тихо, одиноко,— с мягким украинским акцентом, грудным взволнованным голосом говорила она, жестом приглашая их в комнату.— Так что ж могло случиться?
— Вы не волнуйтесь, Анастасия Ивановна,— сказал Жунид, садясь на предложенный ею стул в чистой маленькой горнице, обставленной так, как это делается р деревнях на Украине. На стене, под полочкой с зеркалом,— множество фотографий в одной большой рамке, расшитые крестом рушники, стол посередине, тоже накрытый узорчатой льняной скатертью. В темном со следами былого лака шкафу — аккуратно расставленная посуда.
Дараев пришел вслед за Жунидом минут через пять с двумя понятыми — соседями вдовы, мужем и женой, которые робко уселись на деревянный топчан, застеленный горской кошмой.
— Мы...— Жунид остановился, подбирая выражение. Анастасия Ивановна сидела молча напротив него, и два пунцовых пятна медленно разливались по ее еще свежим белым щекам.— Мы должны задать вам несколько вопросов в связи... в связи с делом, которое сейчас расследуем...
Дараев достал бумагу, ручку и приготовился писать.
— Сразу хотим предупредить вас,— продолжал Жунид,— что нужно говорить только правду: ложные показания влекут за собой уголовную ответственность...
Он нахмурился, злясь на себя за этот официально-бюрократический тон, за формальности, которые — он был в этом убежден — не всегда и нужны. Вот сейчас ему совершенно ясно, что эта степенная, приятная женщина не может быть замешана в чем-то предосудительном; он давно не видел таких чистых открытых, таких располагающих глаз. Но... служба и эмоции — разные вещи. Эмоции и свое личное впечатление к делу не подошьешь.
— Я... я завсегда...
— Очень хорошо. И еще раз прошу — не волнуйтесь.
Речь пойдет о вашем квартиранте Алексее Петровиче Буеверове.
— Он... он... его нету.
— Где он? — быстро спросил Дараев.
— Позавчера як ушел на работу — так и не було.
— Что вы можете о нем сказать?
— Та что же могу?.. Не знаю. Человек, вроде, самостоятельный, немолодой уж. Пятьдесят семь ему. Тихий, уважительный...
— У него бывал кто-нибудь?
Она отрицательно покачала головой.
— Та ни.
Одинокий он. Вдовый.— Совсем никто?
Она пожала плечами, потом опять покраснела.
— Ой, нет, вру. Был чернявый такой. Черкес — не черкес Дюже суровый, глаза такие, шапка горская на нем и это... Ну...
— Что?
— Ухо перекошенное... От того уха, еще страшней он мне глянулся...
— О чем они говорили? — бросив многозначительный взгляд на Вадима Акимовича, спросил Шукаев.
— А не знаю В комнату ушли Говорили тихо. На стол я хотела накрыть,— Алексей Петрович не велели.
— С чемоданчиком он был,— робко вставил приглашенный в качестве понятого сосед вдовы — Я видал его.
— Как выглядел чемодан?
— Невеликий, новый, ровно только из магазина
— Не заметили — тяжелый он был, чемодан?
— Не. Пустой. Махал он им легонько.
— Когда он приходил?
Анастасия Ивановна сдвинула свои густые темные брови, припоминая.
— Кажись, после праздников... Ну, да: в аккурат после праздников...
— Значит, второго мая? — поднял голову Дараев.
— Та ни. Третьего уж. С утра. Часов восемь, считай, було.
— У вашего квартиранта есть брезентовый плащ с капюшоном?
— А як же. Они в ем на работу в дождь ходят
— Он охотой занимается?
— Ни, ни разу ни бачила.
— После прихода человека, о котором вы говорите, как Буеверов провел оставшуюся часть дня?
— Они вместях ушли.
— Когда?
— Та скоро. Тот с полчаса, может, побыл.
Анастасия Ивановна еще показала, что третьего мая квартирант ее отсутствовал до полуночи. Явился выпивши, хотя это случалось с ним не часто, и сразу лег спать.
Предъявленный вдове учебник сына она сразу узнала, но о том, когда и при каких обстоятельствах была вырвана страница, ничего сказать не могла.
При осмотре комнаты Буеверова, выходившей окнами во двор, они не обнаружили ничего подозрительного, кроме нескольких крупинок лороху в щели подоконника .Вадим Акимович осторожно выдул черные крошки из щели и собрал в бумажный пакетик.
— Та що ж воны натворилы? — подписав протокол, спросила вдова.— Неужто какое черное дело? Человек-то они добрый, тихий...
— В тихом омуте черти водятся, Анастасия Ивановна,— назидательно сказал Шукаев.— Вы знали, что ваш квартирант отсидел пять лет в тюрьме?
Ее щеки опять расцвели красными пятнами.
— Будто уж?
— Мне незачем вас обманывать. Алексей Буеверов был осужден за пособничество банде. А сейчас — подозревается в убийстве.
— Господи ты, Боже мой,— всплеснула она руками.— Вот страсти-то...
— Поэтому мы вынуждены просить вас никому ни словом не обмолвиться о нашем сегодняшнем разговоре. Особенно Буеверову, если он появится. В этом случае вы должны тотчас же известить нас. Вот телефон. Звоните в любое время дня и ночи. Но так, чтобы не спугнуть его. Сможете?
Она помялась.
— Та постараюсь. Раз он такой обманщик, чего уж...
Шашлычная была пуста: в понедельник базар плохой, а существовало заведение Алексея Буеверова главным образом за счет тех, кто приезжал на рынок.