По ту сторону синих гор

Я же испытывала какое-то мрачное удовлетворение, читая страх в расширившихся зрачках Эурезы.

От неё пахло трусостью и слабостью. Лишённая защиты магов, сейчас она уже не походила на гордую и тщеславную правительницу – скорее на испуганную, постаревшую женщину, убивать которую мне совершенно не хотелось.

Я всё ещё помнила, как она играла со мной в детстве, читала мне книги и называла своей дочерью. Она была единственной матерью, которую я знала! И пусть она ранила меня в самое сердце своим предательством и ложью, я не могла причинить ей вред. Правда… и простить её не могла.

Мучительные мгновения мы смотрели друг на друга, и по тому, как менялось выражение лица Эурезы, я поняла, что она меня узнала.

– Не убивай меня. Я всё объясню… – прохрипела она, и я яростно зарычала, заставляя королеву умолкнуть.

Я молча смотрела ей в глаза. Спокойно и пристально. И в моём взгляде не было угрозы, лишь хладнокровное предупреждение: если она ещё раз попытается причинить вред мне, моей семье или Сивильгарду, я забуду обо всём, что нас связывало, и прикончу её.

Уверена, она это поняла, бессильно съезжая по стенке на пол после того, как я отступила от неё и помчалась дальше.

****

Я летела быстрее ветра, подстёгиваемая тревогой за мужа, но выскочив за ворота города, вдруг поняла, что не успею, даже если буду бежать без устали и передышки.

До Хель-Тери слишком далеко, а помощь Бьёрну нужна уже сейчас, я чувствовала это через сатру.

Меня охватило безумное отчаяние. Я мечтала стать птицей, а не зверем, преодолеть разделяющее меня с мужем пространство и увидеть его лицо – суровое, упрямое, но такое родное.

На миг в моей голове промелькнули видения из прошлого, и я остановилась, громко хрипя и выпуская в морозный воздух белый пар.

В моём сне Ирридэль говорила мне, что я должна открыть свой разум и впустить её в своё сердце…

Ну конечно! Если я, как утверждал Арн, действительно Звезда Вольха, значит, мне подвластна Первостихия! Ведь как-то же я перемещалась сквозь пространство, когда оказалась в лесу в Ночь Лунных Песен, и у реки, спасая тонущего Скъёльда.

Я должна вспомнить! У меня нет другого выхода!

Закрыв глаза, представила себе Бьёрна, его теплящуюся во взгляде улыбку, хмурую складку между бровей, его синие, как воды самой Ирридэль глаза, и потянулась к мужу всем своим существом, желая оказаться рядом.

Три удара сердца, и на меня словно удар молота после звенящей тишины, обрушились звуки боя, запах крови и пота и яростные эмоции Бьёрна, ударившие по оголённым нервам моих чувств.

Я ринулась вперёд, ещё не видя мужа сквозь толпу воинов, но уже ощущая его на уровне инстинктов.

Удар моей лапы снёс первого попавшегося мне на пути солдата, со скрежетом полоснув по защищающим его металлическим доспехам, а развернувшемуся на звук другому воину я вонзила когти прямо в лицо. На меня тут же бросился солдат с мечом, который я играючи выбила лапой, сваливая напавшего наземь и сворачивая ему шею.

Я орудовала зубами и когтями, пробивая себе путь к Бьёрну, а когда, наконец, увидела его в гуще боя, взревела от ярости и боли.

Муж с ног до головы был залит кровью – чужой и… своей, потому что был изранен. И только благодаря надетой на него сбраге и защитному артефакту матери раны пока ещё были не смертельно опасными. 

Огромный и мощный, он разбрасывал нападающих на него эринейцев, словно щенят, орудуя двумя мечами, один из которых, видимо, отобрал у противника.

Кровь из порезов на правом бедре и руке пропитала его одежду, но ещё больше её было на утоптанном вокруг него снегу.

С диким рычанием я рванула вперёд, убивая нападающих на Бьёрна солдат. Я рвала и грызла мелькающие передо мной головы, руки и ноги, испытывая бешеное желание прикончить их всех.

– Уходи отсюда! – сквозь пелену ярости донёсся до меня гневный вопль Бьёрна, но я, отбив атаку двоих воинов, прыгнула за спину мужа, готовая прикрыть её собой. – Беги, я сказал! – обращаясь явно ко мне, заорал он. – Мы не выстоим. Я приказываю – уходи немедленно!

Я понимала, о чём он говорит, но отказывалась исполнять. Мне невыносима была сама мысль бросить его здесь на растерзание эринейским солдатам. Я готова была сражаться за него с той же безумной отвагой, с которой он сейчас защищал меня.

Но он был прав: противник значительно превосходил нас в численном количестве, и если никто не придёт к нам с Бьёрном на подмогу – мы оба погибнем. Это лишь вопрос времени.

И тем не менее я отступать не собиралась, поскольку неожиданно поняла, что нужно делать. 

Раз я до сих пор, в отличие от Бьёрна, находилась в личине зверя, значит, в схеме Магнуса, полностью блокирующей магию этого места, был какой-то просчёт, явно не учитывающий то, что я смогу не только перекинуться, но и сюда добраться.

Несколько раз я пробовала сломать выставленные блоки, но совершенно не чувствовала потоков маны, словно её здесь не было вовсе. А потом меня осенило. 

Кайгены не могли пробиться к Бьёрну, поскольку их запрет включили в схему. Но я точно знала, кто ещё может пройти сквозь установленный Магнусом щит и кого магистр совершенно не брал во внимание, рассчитывая свой конструкт.

У меня не было и тени сомнения, что Къярваль услышит мой зов, и придёт на него не один! 

И я позвала… Всей своей яростью и болью потянулась к тому, кто говорил, что любил меня ещё до моего рождения, и чьим признаниям я поверила всей душой.

Бьёрн ещё грозно рычал на меня, требуя немедленно покинуть поле боя и бежать в Сивильгард, когда из разлома в пространстве начали появляться виххарды. 

В лучах солнца сверкнул золотой обод, венчающий голову одного из них, и моё сердце захлебнулось в радостном трепете.

Словно почувствовав меня на расстоянии, Къярваль рывком когтистых лап разодрал ринувшегося на него солдата, и сопровождающая моего дядю стая виххардов набросилась на эринейское войско, будто смертоносная живая лавина.

В этой жуткой бойне слабым не было места. Повсюду мелькали когти, сверкали клыки, лилась кровь и звучали предсмертные стоны.

Стоя за спиной мужа, я с остервенелой яростью отбивала атаки на него, чувствуя, что натиск врага начал ослабевать.

Виххарды были сильнее, выносливее и стремительнее людей, и в какой-то миг эринейские солдаты это поняли, пытаясь спастись бегством.