По ту сторону стаи
Шрифт:
– Нет, Легран. Я всё помню. Давай пока оставим эту тему, - предлагаю я.
– Что ты хочешь?
– говорит Лена.
– Домой, - отвечаю - неожиданно для самой себя.
– Я устала. Я просто хочу домой.
Не успевает она уточнить, что я имею в виду, как взгляд мой падает на трюмо. Там лежит маленький круглый предмет. Обручальное кольцо. То самое, простенькое и потускневшее от царапин. Я беру его и надеваю на палец.
– Домой, - повторяю ещё раз, как во сне.
И Лена не переспрашивает.
Потому что дом - это то место, где мой хозяин. Может быть,
Рядом с кроватью стоят чёрные туфли с невысоким каблуком. Нога скользит внутрь легко, и создаётся впечатление, будто я всё ещё босиком. Ну, нет, видать, туфли - уже не для меня. И я тянусь к привычным тяжёлым ботинкам.
Сзади меня обвивают тёплые руки. Так неожиданно - такие знакомые. И я замираю, боясь пошевелиться и нарушить хрупкое волшебство момента.
– Пошевелиться боюсь, - так и говорю ей.
– И не надо, - отвечает она.
И тут дверь с грохотом распахивается и на пороге появляется Джои. Я резко дёргаюсь, и Лена вскрикивает - видимо, боль в рёбрах всё ещё даёт о себе знать. Он тормозит и, опираясь на косяк, принимается разглядывать представшую перед ним картину. Наверное, красиво выглядят две женщины - в чёрном и зелёном шёлке, на огромной белой постели с бархатным балдахином и резными ножками из красного дерева. Всё бы ничего, только вид портит пыльный армейский ботинок в моей руке. Мне становится смешно.
– Так вот как ты выглядишь, - нарочито благоговейно говорит Джои.
– Вернее, ВЫ, миссис Близзард. А ботинок зачем?
– Ты как... как посмел войти, мразь человечья?
– брезгливо спрашивает Лена.
– Заткнись, сказал же, - спокойно отвечает Джои, а я начинаю хохотать так, что, наверное, трясётся кровать. Представляя всю эту картину со стороны. Особенно ботинок.
– Если ты не угостишь его хорошенько, сей секунд, - сквозь зубы цедит Лена за моей спиной, - то я убью его сама, голыми руками, клянусь, Близзард. Прямо сейчас.
– Так в чём проблема?
– невозмутимо спрашивает Джои. Догадался, что речь о чём-то малоприятном. Догадался и не струсил.
Щекочущее тепло разливается по телу. Теперь вот она, Ядвига Близзард, с полным боекомплектом. Поднимаюсь, смотрю в зеркало - ну, не трудно догадаться, что я вижу там уже через пару мгновений. Нет, Джои, это не от напряга и лопнувшего в глазу сосуда, ты ошибался, да и кто тогда мог знать хотя бы половину правды? Но я уже не та. Уже нет безумного взгляда женщины с подсвечником в руке. Я хотела, я желала сама - сознательно - увидеть красную дымку. И я стою, улыбаясь, и уже почти чувствую на губах привкус крови.
– В чём проблема?
– настойчиво переспрашивает Джои.
– Угости меня... Чем там?
– Болевой удар, Джои, - объясняю я.
– Всего лишь.
Так и хочется облизнуться. Аж челюсти сводит. Металл, вино и корица.
– Ну, и за чем дело стало?
– интересуется он.
– Рискни.
Я начинаю раздражаться. Что-то не припомню, чтобы кто-то так стремился лезть на рожон. Дрожь в пальцах усиливается. Ну, что ж, Джои, ты сам сказал, - думаю я - и заставляю его ощутить боль, совсем чуть-чуть, пару секунд, - надо же, я ещё помню, как это!
Словно пробку из бутылки вынули. Создатель и все дьяволы преисподней! Лена стонет от смеха, сидя на кровати, и, кажется, даже забыла про рёбра; Джои медленно поднимается с пола.
– Чёрт тебя дери!
– охая, он хватается за кроватную спинку.
– Я и не думал, что это ТАК больно!
– И не верил, да?
– я любуюсь этой картиной, будто шедевром.
– Зато теперь веришь.
– Верю, - неохотно подтверждает он.
– Я что, орал?
Да, Джои, ты орал. Так орал, что, наверное, на Аляске было слышно.
– Тоже верю, - кисло говорит Джои, мрачно косясь на Лену.
– Вот тогда иди и разберись так же лихо с тем чуваком в зеркале, - и я буду час аплодировать тебе стоя. Я разобрался бы и сам, но как-то пока не укладывается в голове, что за ним надо лезть в зеркало, уж извини.
Ой, нет. Винсент. Представляя, каких слов Джои успел наслушаться, я говорю ему идти к себе, ободряюще улыбаюсь Лене и выхожу.
– Винсент?!
– он отворачивается и смотрит куда-то в сторону, рукой опершись на раму, - яркая искра света мерцает внутри бриллианта обручального кольца - того самого. Наконец, говорит: - Вы что-то хотели, миссис Близзард?
– Что случилось, Винс?
– стараюсь держать себя в руках, чтоб не понесло. Ишь ты, даже и не смотрит на меня!
– Это вы мне скажите, что случилось?
– ну, наконец-то, соизволил взглянуть - свысока, как на полукровку.
– Покажите мне вашу левую руку, миссис Близзард.
– Что вы хотите, Винсент?
– я начинаю злиться.
– Левую руку, - тихо говорит он сквозь сжатые зубы.
– Хорошо, как скажете, - рывком сдираю платье с плеча, чуть не разорвав тонкий шёлк. Чувствую, как пальцы тут же непроизвольно сжимаются в кулак.
– Вы это хотели видеть?
– Вы уже забыли камеры Утгарда, миссис Близзард?! У вас на руке, - он отчеканивает каждое слово, - потомками человечьей мрази выжжено клеймо преступницы. Вы жизнь положили на то, чтобы вернуть ваш статус. Что вы себе позволяете?
– он начинает повышать голос, и волей-неволей я чувствую себя так, будто мне одиннадцать лет, и я не выучила урока. Что за чёрт?! А он тем временем продолжает: - Вы, верно, напрочь забыли, что принадлежите к роду Близзард, а ваш супруг вообще...
– он делает многозначительную паузу.
– Вы поняли, о чём я хотел сказать. А между тем вы порочите себя, меня и всю Семью, не говоря уже о своём Господине, связью с человеком! Вы в своём уме?
– А вы в своём уме?!
– я не выдерживаю и бью по краю рамы - так, что зеркало отзывается низким гулом толстого стекла, содрогается и чуть ли не слетает со стены.
– Какой, к чёрту, связью?!
– В поместье, принадлежащем нашему роду, - каждое слово будто впечатывается мне в мозги, - человечье отродье будет либо рабом, либо мертвецом.
– Дьявол тебя возьми, Винс!
– я кричу так, что меня, наверное, слышно за милю.
– Ты хотя бы спросил, что со мной сталось, и где я была более трёх лет?