По ту сторону стаи

Тут Джои не выдерживает и всё-таки разражается хохотом. Они стоят вдвоём, с трупом в придачу, и хохочут, как полоумные, чуть ли не сгибаясь вдвое, а над их головами шумит голыми ветвями ночной ноябрьский лес...

Армейский грузовик с брезентовым верхом с выключенными фарами замедляет ход и съезжает с дороги в сторону одинокого фермерского домика. Отдёргивается занавеска, блик света на секунду падает на клумбу под окнами, мелькает чьё-то лицо и тут же скрывается.

– Это как же так? Проморгал, поди!
– пальцы нашаривают задвижку - он не будет включать свет на крыльце, он не идиот, - а дверь неслышно распахивается в ноябрьскую ночь.

– Вот дурень старый, а?! Говорил же себе - караулить надо, а не в тёплом дому сидеть...

Старик торопливо, но бесшумно спускается по ступенькам и идёт к тёмной громаде грузовика. Вот, поди ж ты, проморгал, а они стоят, его ждут, осла старого. И парни-то все, как на подбор, видные, крепкие, к земле привычные - настоящие ирландцы, словом. И не посмотрели, что фамилия его Макдауэл, будто знали, что мать его была урождённая О`Донелл, родом из Голвея. А, может, и знали, не даром же к нему обратились - они такие, ребята из ИРА, палец в рот не клади, и кто это выдумал, будто ирландцы - простаки? Э, нет, покажут они ещё всем, где раки зимуют. А вот вроде и кто у них за главного - ну, да, он: высокий, джинсы, куртка-шотландка в клетку какую-то, в темноте не видать. Хитрец какой: в городе встретишь - да и мимо пройдёшь, а через пять минут уж и думать забудешь, что за парень в куртке клетчатой...

– Сейчас, сейчас, - старик торопливо кивает. Дверцы угольного подвала неслышно поворачиваются на петлях.
– Смазал вот, не скрипят, а то что ж, беспорядок, не ровен час, услышит кто.

– Эх, мистер вы наш Макдауэл, нам бы, да без вас бы...
– невысокий плотный человек в потёртом кожаном пальто смеётся.
– Да будь вы помоложе... Хотя иной раз от молодых толку, как с козла молока.

– Это почему же?
– удивляется старик. Рука человека в кожаном пальто ложится ему на плечо, и он чуть приседает под тяжестью ладони. Но тут же выпрямляется - и не старый он совсем, и ноги-то, ноги - держат ещё, так, что и иной молодой позавидует, от этих молодых толку - кто наплакал, знамо дело.

– Да кое-кому рано ещё, женилка не выросла, а думалка тем более, - шутит человек в кожаном пальто - как, бишь, его фамилия?
– и они смеются.

Серые тени бесшумно исчезают в недрах подвала и выныривают обратно, вытаскивая длинные деревянные ящики, и квадратные ящики поменьше и ещё какие-то ящики и коробки. Шуршит брезент кузова, еле слышно - и грузовик покачивается на рессорах, а под конец погрузки слегка проседает на задние колёса.

– Ну, что, мистер вы наш Макдауэл, не было тут этих, из Лондона?
– последние слова собеседник старика произносит с ненавистью, растягивая первую "о" - Ло-о-ондона.

– А как же, были!
– Ну, наконец, и до дела дошло, и ему есть, что сказать, не зря он ещё, видать, на свете живёт.
– Были, ещё как были, недаром весь день за дорогой следил, как просили. Что ж я, или не понимаю? Не-е-ет, шалишь, от меня не уйдёшь! Только не останавливались они, - старик с сожалением качает головой.
– "Ровер" ихний как просвистел по шоссе - и только его и видели. "Ровер"-то этот неужто я не узнаю? Его, поди, весь город знает. Так и уехали на Эдинбург.

– На Эдинбург, говорите?
– темно, но старик видит, как собеседник пристально смотрит на юго-восток.
– Ну, где Эдинбург - там и...
– он на секунду останавливается, - там и до границы недалеко.

– Ну да, ну да, - Макдауэл согласно кивает.
– Но, если что, я уж смотрю за дорогой-то, не сомневайтесь...

Быстро как справились, эти молодцы из ИРА - сильные, крепкие, загляденье прямо. И ящики тяжеленные как пушинки перекидали, кто это больно так сможет, если он не ирландец?

– Мы не всё забрали, вы уж постерегите, хорошо?
– старший опирается рукой на борт машины.
– И за дорогой присмотрите. Как меня найти, знаете. Ничего, - говорит он тихо, но угрожающе, и старику чудятся в его голосе разрывы гранат и самодельных бомб, - будет и на нашей улице праздник. И мы потанцуем, так потанцуем, как в старые времена, правда, мистер вы наш дорогой Макдауэл? А как танцевала ваша матушка на ярмарке в день Святого Падди в Голвее - вот уж загляденье было, - он предаётся воспоминаниям. И перед глазами у старика тут же возникает площадь в Голвее, жёлтый яркий полдень, играет рил, мать кружится в вихре шерстяных юбок, и каждая своего цвета - синяя, красная, зелёная - она, как цветок, такая же яркая и свежая, или как листок клевера...

Хлопает автомобильная дверца, и старик Макдауэл вздрагивает, возвращаясь в реальность. "Должно быть, ему его отец рассказывал про Кэтрин О`Донелл", - думает старик. Этому мистеру - да и фамилия-то похожа - Ориш... Нориш... Данеш... Нет, не припомнить сейчас.

Армейский грузовик трогается с места и исчезает в промозглой ноябрьской темноте, оставив после себя чуть ощутимый запах бензина.

Старая женщина поднимает голову от вязания и, прислушиваясь, строго смотрит поверх очков в сторону окна. Ну, так и есть - фырчанье мотора.

– Варёной картошки, Дориш?
– она даже не глядит в сторону вошедшего.

– Минни?
– человек в потёртой коже озадаченно смотрит на неё.

– Ну, ты же заставляешь всех этих людей верить, что ты ирландец, или кто там? Каждый раз по-разному, да? Ирландцы очень любят варёную картошку, я слышала. Притворяться - так до конца.

– Какая, к чертям, картошка?
– он в упор не понимает, о чём она.
– Их "Ровер" видели на дороге в Эдинбург. К границе. А, значит, и к Нью-Кастлу.

– Одного за другим, да?
– она припечатывает его взглядом, точно он прогулял уроки. И тут же, вслед за этим, выиграл кубок школы.

– Одного за другим, Минни. И я... мы утопим их в их собственной крови.

– Нью-Кастл? Это значит...

– Да. То и значит. Что ты там говорила про варёную картошку?

Женщина откладывает вязание в сторону и, усмехаясь уголками губ, идёт накрывать на стол...

"Ровер" всё ещё стоит поперёк дороги; на встречке замер грузовичок с открытой дверцей.

– Давай, Легран, - Райс подходит к "Роверу". Эта баба - так Джои продолжает про себя называть Потрошительницу - насилу выползает на шоссе, обхватив себя руками. Парочка сломанных рёбер уж точно, - удовлетворённо отмечает про себя Джои. В другом состоянии допрашиваемые от них не выходили, иначе они бы не были Райс и Купером.

Начинает накрапывать дождь. Со стороны леса, из низины, к шоссе ползут клочья тумана. "Отличная ночка, особенно для тёмных делишек", - думает Джои с юмором. Надо же, у него ещё лезет откуда-то этот юмор, будь он неладен!