По воле северных богов

Спустя сутки Тир приказала дружине готовиться к отплытию.

Гай Клермон еще несколько раз пытался заговорить с Тир, но норвежка лишь однажды отреагировала на его слова, и то не так, как того хотелось бы рыцарю.

— А что, если я подарю свободу тебе, сэр Гай?

Сердце замерло где-то в горле у молодого человека.

— А… леди Реджина?

Тир сделала удивленное лицо.

— При чем здесь она?

Влюбленный англичанин не уловил неискренности и затаенного лукавства в ее подчеркнуто равнодушном голосе.

— Тогда я не смогу принять ваш подарок, миледи, — церемонно поклонившись, ответил рыцарь.

Тир опять прогнала его. Прошел еще день, и Гай занял свое обычное место у весла по правому борту ладьи… Напряжение отпустило беднягу лишь, когда он увидел, что следом за Тир в полном боевом снаряжении на ладье появилась робко улыбающаяся любимому Куини, облаченная не менее воинственно — кольчуга из тонких стальных колец, одетая поверх плотной льняной рубахи, кожаные штаны, сапоги, а на поясе кинжал в богато украшенных ножнах. Ее темные волосы были заплетены в три косы, как это часто делали женщины норманнов, а лицо исполнено надеждой.

Сэр Гай перевел взгляд на Тир, но та спрятала свои глаза цвета северного моря в густых изогнутых ресницах, и рыцарь не сумел прочитать судьбу в ее взоре. Норвежка прошла вперед и остановилась у деревянной резной фигуры, изображавшей могучего дракона, которой был украшен высокий штевень ладьи.

— Да сопутствует нам мудрость Одина и сила Тора [6] . Да смилостивится над нами морская стихия, а парус наполнится попутным ветром!

Тир размахнулась и швырнула в волны горсть золотых монет, потом горсть зерна, а затем плеснула из бурдюка струю темного забористого пива.

6

Тор — второй по значимости бог в мифологии древних скандинавов. Отличался невероятной силой. Его оружие — молот, использовался как амулет. Считалось, что он приносит удачу. Тор был более любим простыми людьми, потому что был не так хитроумен, как Один, зато весел и добродушен. Его именем и производными от него любили нарекать детей.

— В путь! — воскликнула она, обернувшись к дружине.

Гребцы навалились на весла, и корабль легкой птицей скользнул от родного берега. Сначала ладья, сияя на солнце пурпуром громадного паруса и синими щитами, закрепленными вдоль бортов, неспешно плыла вдоль скалистых берегов Норвегии, объятых весной. Зелень травы, голубое глубокое небо, отраженное мерцающим под лучами солнца серовато стальным морем и синевой спокойных вод фьордов, наполняли высоким восторгом души суровых воинов. Чувства требовали выхода, и викинги запели…

Ничего ужаснее слышать Куини не приходилось. Девушка подняла удивленные глаза на поющих, но они были совершенно серьезны, у некоторых на глазах даже появились слезы. Юная англичанка перевела глаза на Гая, и он подмигнул ей, а потом поманил к себе.

— Это песня моря, — шепнул он в ее нежное ушко. — Викинги — его дети. Зима была слишком долгой, и они соскучились по матери. А теперь просто смотри на воду и слушай.

Куини последовала его совету, и вскоре была совершенно захвачена суровой героикой баллады, понятной даже с ее минимальным знанием языка. К вечеру корабль бросил якорь у небольшого поселения, а ранним утром вновь отчалил, на сей раз решительно взяв курс прочь от земли, которая вскоре исчезла из виду, оставив ладью и людей, находившихся на ней, наедине с собой, между морем и небом. Это было величественно и страшно одновременно.

Ночь они провели в море, а к вечеру следующего дня на горизонте появилась темная точка. Земля! Викинги налегли на весла, стремясь достичь ее до наступления темноты. Это были Шетландские острова, где норманны отдыхали два дня, после чего отправились дальше. Оставив справа Оркнейские острова и суровые берега Шотландии, ладья, словно диковинный зверь, высоко вздымая высокие штевни с разинувшими рот драконами на них, приблизилась к Англии.

Стоя на носу, Куини видела, как жители прибрежных деревень начинали истово креститься, провожая взглядом величественный корабль внушающих суеверный ужас неистовых варваров. К исходу третьего дня юная англичанка узнала родной берег.

Удобная для целей викингов бухта нашлась в стороне от возвышающегося над прибрежными скалами огромного серого замка, казалось, выросшего из них, черпая силы в их монументальной неподвижности. Зубчатые стены, снабженные круглыми сторожевыми башенками, обрывались прямо в пропасть, где в сотне метров под ними кипел пенный прибой. А над всем этим подпирал небо зуб угловатого донжона. Чуть ниже его виднелась усаженная трубами крыша основного здания…

Киль ладьи ткнулся в прибрежный песок, и Куини, с гордостью взиравшая на родной дом, обернулась, торжествующе глядя на норманнов. Но вдруг наткнулась на мучительную печаль в глазах Гая Клермона и вздрогнула, осознав, что настал решающий момент. Она на мгновение зажмурилась, потом, собравшись с духом, распахнула засверкавшие зеленью глаза и, обводя взглядом команду, выпалила:

— Леди Реджина Гилфорд приглашает вас погостить в замке, принадлежащем моей семье. В знак дружбы и благодарности, — уже робко закончила она, потому что Тир смеялась.

Глава 8

— Куини, ты великолепна! Однако мой ответ: «Нет!»

— Но… Я не хочу расставаться так быстро. И потом выкуп…

Тир пренебрежительно махнула рукой. Глаза ее сияли. Она что-то быстро проговорила по-норвежски, и викинги спрыгнули в воду. Куини поняла, что они хотят подтащить ладью ближе к берегу.

Когда под килем заскрипел песок, Тир спрыгнула в неглубокую теперь воду, а задумавшаяся Куини не сразу услышала, что ее тоже зовут. Она подошла к борту — сэр Гай протягивал к ней руки. Он принял ее, как самый хрупкий и дорогой груз, и перенес на берег, где поставил на ноги, но не нашел в себе сил выпустить из объятий. Так они и замерли, вцепившись друг в друга.

— Сэр Гай, — голос Тир заставил влюбленных вздрогнуть, но не разжать объятия. — Я думаю, нашу гостью следует проводить.

Молодой человек поднял глаза — он не ожидал, что норвежка станет подобным образом затягивать эту пытку расставанием. Однако не прошло и пятнадцати минут, как небольшой отряд, в центре которого шли Куини и Гай, отправился в сторону серой громады замка. Двигались молча, и только это позволило им остаться незамеченными. Внезапно Тир, которая шла впереди, замерла, вскинув в предупреждающем жесте руку. Потом обернулась и поманила к себе влюбленных.

— Что это?

Куини шагнула вперед — с этой точки открывался прекрасный вид на стены уже совсем близкого замка и его главные ворота. Они были закрыты, а тяжелый подъездной мост поднят. На некотором расстоянии от замкового рва раскинулся лагерь — белели палатки, вокруг костров стояли или сидели воины.

— Если я вообще что-то понимаю в этом, то твой дом, Куини, осажден. Причем, давно.

— Но кем? — глаза девушки изумленно округлились.

— Что будем делать? — тревожно спросил сэр Гай.

Тир задумчиво подергала себя за полную нижнюю губу.

— Подземный ход? — с надежной спросила юная англичанка, и, уловив в глазах сопровождавших ее воинов одобрение, решительно двинулась в сторону берега.

Неприметная тропка привела их к обрыву. Скалы уступами спускались к морю. Это скопление камней, казавшееся совершенно диким постороннему глазу, тем не менее, было искусно устроенным прикрытием небольшой дверце, скрывавшейся за разросшимся колючим кустом несколькими метрами ниже края обрыва.