По воле северных богов
Шрифт:
Хью вновь завладел рукой Тир и прижал ее к своим губам. Девушка вспыхнула.
— Здесь твоя невеста, Хью.
— Она не невеста мне. Я никогда не давал никаких обязательств.
— Эта мегера спит и видит, чтобы заполучить Гилфорд, — подтвердила Куини, которая сидела слева от Тир. — Сэр Ричард уверяет, что наш отец ударил с ним по рукам, но сам папа этого не помнил. После смерти матери он, к сожалению, слишком часто глядел на дно кубка…
А потом молодая англичанка еще ближе придвинулась к своей бывшей госпоже и сердито зашептала ей в самое ухо.
— Ты не смеешь пасовать перед ними, Тир. Эти волки только того и
Норвежка качнула головой. Унижение, которое эти люди заставили ее испытать, не уедет вместе с ними, а останется с ней.
— Я уже приняла решение и не изменю его…
— Ты же не собираешься сейчас выйти в море? — всплеснув руками, прошептала девушка.
— Нет…
«Сейчас нет. А вот завтра…» — продолжила про себя Тир и со щемящей тоской взглянула на Хью, чьим вниманием опять завладел сидевший справа от него сэр Ричард.
«Это будет действительно правильное решение».
Она окончательно поняла это сегодня и уже отдала приказание готовить ладью к отплытию. Она должна уехать! Только так можно спасти себя и освободить Хьюго. Он забудет ее, женится, а она… Она всю жизнь будет лелеять этот подарок судьбы — большую любовь, которую ей посчастливилось встретить. Сегодня ночью у них все будет в последний раз…
Тир вновь посмотрела на Хьюго, и на этот раз тот, словно почувствовав что-то, обернулся к ней. Сэр Ричард еще бубнил ему в затылок, но рыцарь уже был не с ним… Его серые глаза тонули в серебре взгляда любимой. Он видел в нем боль, нежность и томительное ожидание чего-то. Хью неодолимо захотелось обнять ее, защитить, утешить и любить… Любить до безумия, до полного истощения, отдавая всего себя этому чувству… Последнее время он часто думал о ребенке. Их ребенке. Если бы Тир забеременела, быть может, она бы все-таки изменила свой взгляд на брак… Спросить? Пресловутая гордость не позволяла рыцарю услышать «Нет!» Хьюго вздохнул.
«Ну ничего, — думал он. — У нас еще есть время».
А его-то как раз и не было…
…Незаметно окончился ужин. Куини занялась размещением гостей на ночлег, а Тир, пользуясь общей суетой, ускользнула к себе. Но потом поняла, что не хочет кривить душой, поднялась и пошла в комнату к Хью… Она была пуста. Тир постояла, потом неловко опустилась в кресло у камина, снова вскочила и заметалась от окна к двери и обратно. Так прошел почти час, и молодая женщина уже не раз пожалела о своем решении ждать любимого в его комнате. Гадая, где же он может быть, Тир все чаще представляла красивое самоуверенное лицо Патриши Мортленд. Она видела ее рядом с Хью и отдавала себе отчет, что девушка идеально подходит на роль жены благородного владельца Гилфорда, кроме одного… Тир стиснула кулаки.
«Эта рыжая аристократка любит замок, а не его хозяина! А ты сама просто бежишь! Оставляешь поле боя! Быть может, сейчас он как раз с ней… Но что я могу поделать? Остаться презираемой всеми любовницей и с ужасом ждать того момента, когда он придет и, пряча глаза, объявит, что долг повелевает ему жениться? Только не так! Только не я! Я не смогу!!! Великие боги, нужно разрубить этот узел. Но где найти силы, чтобы вырвать из груди сердце, полное любви?»
Вдруг дверь комнаты распахнулась, и в нее всунулась лохматая голова Питера, слуги Хью. Широкая улыбка осветила
его веснушчатое лицо.— Ну, я же говорил! — воскликнул он и исчез так же стремительно, как и появился.
Тир, хмурясь, ждала продолжения. Через пять минут в комнату как ураган ворвался Хьюго и, схватив девушку в объятия, прижал ее к своей груди так, что она едва могла вздохнуть.
— Я не мог найти тебя. Боже! Я поднял на ноги весь дом, сделал себя полным посмешищем, а ты все это время была здесь… Я испугался… Тир, любимая, никогда не оставляй меня, мне не пережить этого.
Молодая женщина, судорожно вздохнув, молча спрятала лицо у него на груди.
«Но я должна, Хью, милый, желанный мой! Я и сама не знаю, как выдержу это…»
Он поднял ее на руки. Тир думала, что он понесет ее к постели, но он шагнул к камину, где опустился в кресло, поудобнее устроил девушку у себя на коленях и прижался щекой к ее склоненной на его плечо голове. Так, глядя на огонь, целуясь и изредка тихонько переговариваясь, они просидели до глубокой ночи, а после Хью неспешно снял с нее платье, разделся сам… Он был нежен. Бесконечно нежен. В его глазах Тир читала любовь, ласку и спокойное счастье… А ей хотелось плакать. Биться, рвать на себе волосы и рыдать.
Хью уже давно спал, закинув одну тяжелую, перевитую мощными мускулами руку за голову, а Тир все лежала, подперев голову, и любовалась им. Едва касаясь, гладила черные волосы на его широкой груди, почти по воздуху проводила пальцем вдоль линии губ, играла темным завитком на лбу. Потом со вздохом опять приникала к нему, обвивая, словно хмель могучий дуб.
— Ну, что тебе не спится, сладкая? — вдруг шепнул он.
— Мне жалко времени, Хью.
— Тогда иди сюда.
Он притянул ее руку к своему животу и медленно повел вниз.
— Люби меня, Тир. Дотронься до меня. Мне так нужна твоя ласка.
Она почувствовала, как от прикосновений ее пальцев, плоть его становится горячей и тяжелой, а сердце ускоряет свой ритм.
«Сегодня последняя ночь…» — мелькнуло в ее голове, и молодая женщина, приподнявшись, склонилась над ним…
— Ох, Тир! — шептал он, выгибаясь навстречу ее губам и нежности рук.
А она, удивляясь самой себе, наслаждалась не меньше его, чувствуя свою полную власть над ним в эти мгновения, любуясь его мощью и беззащитностью, страстью и покорностью. Только сейчас она поняла и ощутила, что этот сильный человек отдается ей столь же полно, как она ему. И когда он со стоном овладел ею, Тир уже совершенно иначе воспринимала их близость. Не мужчина властно брал женщину, но двое, ставшие единым целым, отдавались своей безмерной любви…
— Теперь можно и умереть, — шепнула она после.
Он прижал ее к себе еще крепче.
— Маленькая дурочка. Я только с тобой и чувствую себя по-настоящему живым.
Гай Клермон прибыл в Гилфорд поздно ночью — путь от Мейна со старым графом занял значительно больше времени, чем он предполагал. Сэр Аллан, при этом чрезвычайно устал, хоть и проделал весь путь в палантине, который несли на спинах четыре спокойных медлительных лошади.
Дорогой молодой человек и старик много разговаривали. И если за суетой последних недель у них почти не находилось времени для этого, то теперь старый граф наконец-то услышал историю любви Гая и Куини, узнал все про Тир и дал себе зарок поближе познакомиться с ней, а теперь расспрашивал молодого рыцаря о его семье.