По воле северных богов
Шрифт:
Он протянул руки и бережно снял драгоценную ношу с седла. Гибкое тело скользнуло сквозь кольцо его рук, вызывая трепет во всем его существе.
— Повтори… — шепнул он в самые ее губы.
— Твоя… И никуда мне от этого не деться… Поцелуй меня, обними покрепче. Поднимается ветер… Я чувствую, он несет с собой перемены. Сколько нам отпущено?.. — она еще бормотала что-то, словно разговаривая не с ним, а с кем-то гораздо сильнее и могущественнее его.
Но именно губы Хью целовали ее, и его руки дарили то тепло и надежность, которой ей так не хватало. Лошади, соскучившись, тыкались теплыми
— Мой бог, да ты вся мокрая! — воскликнул Хьюго.
— И ты, — смеясь, ответила она, глядя, как струйки внезапного летнего ливня сбегают по любимому лицу.
— Ты простудишься.
— Нет. Только не сейчас, — она вырвалась из объятий, и Хью подсадил ее в седло, после чего, не коснувшись стремени, взлетел на своего серого жеребца.
— И все же поторопимся, госпожа моя. А в Гилфорде первым делом в ванну.
— Ты опять хочешь прийти смотреть, как я купаюсь, — дразнила его девушка, в то время как лошади медленно пробирались между камнями.
— Нет, глупышка, я хочу принять ее с тобой.
Тир, чувствуя, что краснеет, пришпорила своего коня и нахлестывала его до тех пор, пока ветер не засвистел у нее в ушах, мешая дышать. Ливень застилал глаза, но она лишь хохотала, отбрасывая с лица мокрые волосы.
Ворота Гилфорда уже были гостеприимно распахнуты навстречу им. Копыта бешено мчавшихся лошадей прогрохотали по скользкому настилу подъемного моста и два всадника влетели во двор.
— Сумасшедшие, — проговорил Брайан, наблюдая за ними с крыльца.
«Влюбленные», — про себя поправил его Эрик и покачал своей лохматой головой.
Глава 21
Хьюго, прикрыв глаза, нежился в горячей ванне, впитывая в себя ее тепло. Он уже помылся. Слуги вынесли грязную воду, натаскали новой, в которой теперь и лежал, расслабившись, их хозяин.
Открылась дверь, и Хью приоткрыл один глаз, а после распахнул оба — в комнату, плавно покачивая бедрами, вошла Тир. Она несла большой поднос, заставленный всякой снедью. Поставив его на столик у кровати, она обернулась к обомлевшему рыцарю.
— Я подумала, это может пригодиться нам.
— Нам?
— По-моему, ты хотел принять ванну вместе со мной. Я подумала, что это приглашение. Я ошиблась?
Расценив его изумленное молчание в свою пользу, Тир неспешно разделась перед ним. Выпрямилась, отдавая свое стройное тело его жадному взору, а потом, чуть помедлив, словно дразня, шагнула в воду. Хьюго не рисковал даже вздохнуть, боясь проснуться… Тир устроилась напротив, потом рыцарь почувствовал, как ее нога в поисках удобного положения коснулась его бедра, немного сдвинулась в сторону…
— О! — произнесла Тир.
— Не прикасайся ко мне! — выпалил Хью и первый же рассмеялся.
Фраза, слетевшая с его уст, больше подходила юной невесте в ее первую ночь, чем тридцатилетнему мужику, прошедшему огонь, воду и медные трубы. Но что делать, если Тир так действовала на него?
Нервный смех еще душил Хьюго, когда он встал из воды и, расплескивая
ее, поднял на руки Тир.Его первое движение в нее было таким мощным, что молодая женщина невольно вскрикнула, испытав боль — слишком долго ее лоно оставалось нетронутым, и слишком огромен и напорист был этот гость.
Закусив губу, Тир заставила себя перетерпеть неистовство его страсти. Впрочем, все закончилось так быстро…
— Тебе было больно, — горько заключил Хьюго, немного отдышавшись и взглянув в ее побледневшее лицо. — А я вел себя подобно молодому хряку на случке. Все получилось не так…
— Должно быть, это со мной что-то не в порядке, — дрожащим голосом произнесла Тир.
— Нет, нет. Не смей думать так. Это я все испортил… Слишком долго ждал и не смог совладать с собой… Тир, голубка моя…
«Какая она робкая и ранимая. Такая красивая, такая нежная. Моя женщина… А я был так груб с ней…» — думал он и осторожно гладил ее по лицу, проводил пальцами вдоль линии губ, расправлял на подушке спутавшиеся волосы, мягко разжав стиснутую в кулак руку, перебирал дрожащие пальчики, целуя каждый.
— У нас впереди еще целая ночь, — шептал Хьюго. — Ты ведь позволишь мне попробовать еще хотя бы раз? Я покажу тебе, как это должно быть на самом деле…
Тир растерянно взглянула в исполненное нежности лицо мужчины.
— Но разве ты еще не…
Хью тихонько рассмеялся.
— О нет, не так быстро. Не знаю, смогу ли я вообще когда-нибудь насытиться тобою.
Бурный румянец залил лицо, шею и грудь Тир.
— Аса говорила, что с любимым человеком это слаще меда, совсем иначе, чем… — неуверенно начала она.
— Ты назвала меня любимым? — Хью взял в ладони ее лицо, с нетерпением ища в нем ответ.
Тир закусила губу, поняв, что выдала себя. Но что теперь было делать?
— Да. Я полюбила тебя, Хьюго Гилфорд. Неужели ты думаешь, я пришла бы сюда, если бы это было не так?
Помолчав немного, словно ожидая чего-то, она качнула головой и продолжила.
— Я не требую от тебя того же. Я и так получила больше, чем могла ожидать…
А Хью не мог не только говорить — дыхание с трудом слетало с его губ, так потрясло его это признание. Он чувствовал себя рыбой, вынутой из воды, которая разевает рот, но не может произнести и звука… И тогда он начал действовать. Его рука ласкала небольшую крепкую грудь Тир, пальцы нежно касались соска, потом вместо них пришли губы. Сначала едва трогая в легчайшей ласке, а потом впиваясь страстным поцелуем, даже тихонько прикусывая, что заставляло девушку вскрикивать и прижимать к себе его черноволосую голову.
— Я дам тебе много больше, голубка. То, что ты должна была получить и в первый раз, если бы не моя нетерпеливость, — шептал Хью, а пальцы его тем временем уже ласкали бархатистую кожу ее живота.
Потом снова были губы, язык, погрузившись во впадину пупка, пощекотал его, а затем проложил влажную дорожку в обход светлого треугольника волос вниз по ноге. Руки коснулись нежнейшей кожи на внутренних сторонах ее стройных бедер, и Хью увидел, что Тир немного раздвинула их навстречу его ласке. Это невольное движение привело опытного любовника в трепет. Но на этот раз он не спешил.