По воле северных богов

— Пойдем, — повариха только вздохнула. — Что теперь толковать?

Хьюго, понурившись, пошел следом за дородной женщиной, в усталости и расстройстве даже не замечая, что тон воинственной амазонки изменился.

«А ведь и правда, типичный влюбленный болван, — качая головой и посмеиваясь про себя, думала она. — А глаза-то какие! Взглянет, будто чем-то теплым прикоснется. А улыбка… Здоровенный, а добрый. Зверюгу ему жалко. Она ему чуть руку не отгрызла, а он к ней с увещеваниями. А уж платье-то чего стоит! — Аса бережно погладила шершавой натруженной ладонью тонкий белый шелк. — Пешком от Хандебю, зимой, в чужой стране и вместо еды — подарки! Как есть влюбленный дурачок!»

Внезапно Аса развернулась, причем так неожиданно, что рыцарь налетел на нее.

— Ты зачем явился, сэр Хьюго?

— Сказать то, что не сказал, и сделать то, что не сделал.

— И что же это?

— То касается только нас с ней.

— Стоит ли оно того, чтобы вновь рвать ей душу? К госпоже посватался хороший человек. Она сможет быть счастлива с ним.

— И она… согласилась? — с замиранием сердца спросил рыцарь.

— Пока нет, — Аса насупилась. — Хотя и надо было. С тебя-то, как с козла молока. Одно только брю… — толстуха прикусила язык и двинулась дальше.

— Постой. Погоди. Объясни, почему ты так накинулась на меня? Моя вина перед ней лишь в том, что оказался труслив и недогадлив, но за это не убивают.

— Твоя вина значительно больше, чем ты можешь себе представить, — и Аса неопределенно поводила руками перед своим объемистым животом.

— Она очень переживала?

— Нужен ты ей, как собаке пятая нога.

— Это ведь… неправда?

— А тебе, видно, хотелось, чтобы она себе все глаза выплакала?

— Ну тебе-то что еще? — вдруг раздраженного воскликнул рыцарь, оборачиваясь к тихонько подкравшемуся волку, который уже некоторое время ковырял его лапой.

Зверь лег на снег, вытянул морду и осторожно положил к ногам хозяина потерянную сережку.

— Ну, брат…

Хью почувствовал, что у него защипало в глазах… То ли от усталости и голода, то ли от чего другого… Он опустился на колени и, подобрав украшение, запустил свободную руку в густую шерсть на загривке волка.

— Ах ты, чучело северное, — нежно почесывая волка за ухом, бормотал он. — Нашел-таки.

— Значит, накормлю обоих, — тоже растрогавшись, проговорила Аса и повела путешественников в тихий, еще погруженный в сон дом.

На теплой кухне Хьюго снял с себя меховую парку и лохматую шапку, позволив Асе еще раз придирчиво осмотреть себя.

— Что она в тебе нашла? — несколько кривя сердцем, заключила она, вдоволь налюбовавшись человеком, из-за которого так убивалась ее госпожа.

После чего повернулась и принялась накладывать на большую тарелку вчерашнее мясное рагу. Хью, принюхиваясь так же громко, как и его волк, почувствовал, что его рот наполняется густой слюной, и громко сглотнул. Аса рассмеялась и плюхнула посудину на стол.

— Ешь.

— Три дня маковой росинки во рту не было, — невнятно пробормотал Хью, набрасываясь на еду.

Аса щедрой рукой положила еды и для волка.

— Как его хоть зовут?

— А кто его знает? Хозяин не сказал, я так волком и окликал.

— Говорят, твоя сестрица замуж вышла?

— Да. Кстати, тебе приветов привез. И от нее и от Гая. А ты чуть не убила меня!

— Ладно уж, не болтай. Поешь спокойно.

Рыцарь быстро расправился со всем, что ему предложили, облизал ложку и выжидательно уставился на повариху.

— Пойду пива принесу, — видя, какой успех имеет ее стряпня, расщедрилась Аса.

Она взяла тяжелый глиняный кувшин и вышла. Когда же через пять минут повариха вернулась назад, Хьюго уже спал, уронив тяжелую голову на большие расслабленные руки. Волк примостился возле, положив морду на разбитый сапог рыцаря.

Аса, вздохнув, присела рядом, задумчиво ворча:

— И что мне теперь с тобой делать?

Потом встала и принялась готовить завтрак — скоро дом должен был проснуться. И верно. Не прошло и получала, как в кухню, позевывая, заглянул Эрик.

— Э! Да у тебя, похоже, гость.

Бородач шагнул в дверь, и волк, подняв голову, предупреждающе оскалился, не издав при этом ни звука. Эрик попятился.

— Откуда ты их взяла?

— Сами пришли.

— Что ему надо? И кто он такой? По одежде вроде финн, да больно здоровый. И чего это он спит здесь? Уложила бы, что ли, человека.

— Не успела. Пошла за пивом, а пока ходила, он и уснул.

— Ох ты! А это откуда? — Эрик склонился к корзине для белья и бережно потащил оттуда сапфировое ожерелье.

Из-под стола вылетела серая тень. Бородач, выронив украшение, едва успел отдернуть руку, как острые белые зубы клацнули в воздухе рядом.

— Сила Тора!

— Это его вещи, — Аса указала на путника.

— Да кто он такой?

— Подойди да взгляни.

— Что я, по-твоему, должен знать всех бродяг, которые таскаются по дорогам?

— Этого знаешь.

Эрик, провожаемый настороженным взглядом зверя, приблизился к столу и, склонившись, заглянул в лицо спящего. Глаза его вылезли из орбит, он резко выпрямился и совершенно изумленно произнес.

— Ну и ну!

— Так-то! — ответила ему жена и отвернулась к плите. — Пешком из Хандебю притащился. Вдвоем с этим волчарой.

— Ну и ну!

— Да что заладил! — вспылила повариха. — Что делать-то будем? Тир сейчас только этого и не хватало, и так чуть только ноги таскает.

— А… он знает?

— Нет.

— Ну и ну!

Аса зыркнула на мужа, но тот даже не заметил этого, растерянно глядя на спящего рыцаря.

— А я, мне кажется, даже ждал этого. Только по весне… Он оказался нетерпеливее, чем я думал. Эй, сэр Хьюго!

От его толчка рыцарь лишь качнулся, и через мгновение уже снова размеренно сопел.

— Может, перенести его куда? Пусть нормально поспит. Пойду-ка разбужу Сигурда. Вдвоем дотащим.

Через пятнадцать минут они вернулись уже вместе, причем вилобородый гигант выглядел еще более изумленным, чем муж Асы.

— Несите его в каморку, где спала Куини. Постель там есть.

Сигурд осторожно ухватил что-то сонно забормотавшего рыцаря подмышки, а Эрик за ноги, и они, кряхтя, понесли его из кухни. Волк, испытующе поглядывая на мужчин, шел рядом. Потом, видимо поняв, что хозяину ничего не угрожает, вернулся и улегся у корзины с платьем и украшениями. Вскоре оба викинга тоже пришли назад и уселись за стол. Так они и сидели, то вздыхая, то многозначительно переглядываясь, пока Аса вдруг не объявила, решительно стукнув поварешкой.