По зову долга

Эйнджела обернулась, сложила руки на груди и притворно-недовольно произнесла:

– Не поняла, ты меня конвоируешь, или как? Я уже отказала этому индюку, сославшись на то, что обещала вывести “босса” на культурное мероприятие. Чтобы приобщить к цивилизации. Я приличная девушка, не превращай меня в лгунью!

И, для пущего эффекта, топнула босой ножкой.

Сержант недоверчиво уставился на неё, подозревая очередной подвох.

– Что вы хотите сказать, мэм?
– спросил он, не решаясь поверить в то, что услышал. Он, наверное, просто опять всё неправильно понял, и лучше сразу расставить всё по местам, чем очередной раз строить воздушный замок.

– Что мне будет очень приятно, если ты составишь мне компанию, - просто ответила Лорэй.

Сияние лица Ланса Таллона несколькими часами ранее в сравнении с лицом репликанта сейчас было как красный карлик рядом со сверхновой. Как Эйнджела не получила загар - осталось тайной.

– Рубашку надену!
– репликант вскочил на ноги.
– Нет. Сначала душ приму.

И едва ли не бегом припустил в ванную по смеющимся взглядом Эйнджелы.

– Не понимаю я этих аристократов, - говорил Чимбик четыре часа спустя, выходя из театра под руку с Лорэй.
– Их вражда бессмысленна. Предок одних когда-то давно оскорбительно высказался про предка другой семьи. Допустим, они из-за этого стали враждовать. Но почему вражду продолжили потомки? Зачем? Джульетта выпила некий препарат, который погрузил её в сон. Сон от смерти отличить легко. Даже если её родители поддались эмоциям - там должен был присутствовать врач. Неужели он не смог определить её состояние? Ромео. Тоже - простите, мисс Эйнджела, - дурак. Пришёл, и без осмотра - много бесполезных слов вместо дела. В итоге - два “холодных” без всякого смысла. Мне только Меркуцио понравился. Он на Блайза похож.

На последних словах сержант немного смутился и бросил на Эйнджелу застенчивый взгляд, стесняясь такого сравнения героя “великой трагедии” (так сказал конферансье) с репликантом.

– Да, сходство с Блайзом есть, - развеселилась девушка и уголки губ Чимбика едва заметно приподнялись.

– Понимаешь, милый, - в очередной раз взялась за объяснения Эйнджела, приблизив губы к самому уху репликанта. Это так ему нравилось, что он готов был спрашивать разъяснений по любому поводу.
– Если бы всё решала логика, то большая часть искусства просто прекратила бы существование. Искусство призвано трогать души. Рассудочный разум не способен его воспринять. Скажи, ты всегда поступаешь исключительно целесообразно и логично?

– Да, - кивнул сержант.
– Нельзя поддаваться эмоциям. Нужно всегда мыслить логически, искать оптимальный выход из сложившейся ситуации.

Он искоса взглянул на спутницу и с огорчением подумал, что такой подход далеко не всегда самый приятный.

– А вот и лжёшь, - весело зацокала языком Лорэй.
– Исходя из сложившейся ситуации у тебя нет ровно никаких оснований оставаться верным...
– она умолкла, очевидно не решаясь вот так, среди толпы чужаков, поминать Консорциум.
– В общем, ты понял, о чём я. Рассудочно было бы сделать им ручкой и строить свою жизнь так, как ты считаешь нужным для себя. Но ты остаёшься верен им, и это совершеннейшая глупость на мой взгляд.

Тут она лукаво прищурилась и добавила:

– Но именно о такого рода глупостях принято слагать песни и рассказывать легенды.

– В чём глупость, мэм?
– опешил сержант.
– Что я делаю неправильно?

– Я не говорила “неправильно”, - поправила его улыбающаяся Эйнджела.
– Я говорила “не логично”. Логично и правильно - зачастую далёкие друг от друга понятия.

– Хорошо, мэм. В чём нелогичность моих действий?

Эйнджела мягко увлекла его за собой в сторону коридора, ведущего к обзорной палубе. Чимбик, выросший на военной базе, расположенной на необитаемом планетоиде, воспринимал космический пейзаж как нечто само собой разумеющееся. Но, познав красоту рассвета, он начал понимать людей, с благоговением и восторгом глядящих на буйство красок Вселенной.

В отличие от большинства зевак, взгляд Эйнджелы не был полон восхищения небывалым пейзажем. Она провела репликанта до одной из свободных кабинок для любителей уединения

– Желаете наслаждаться видами, или предпочитаете уединения?
– спросил вежливый мужской голос.

“Комета Галлея”, спущенная со стапелей меньше года назад, была гордостью своей компании. Лайнер оснастили по последнему слову техники, закупленной у Консорциума. Союзу такие технологии были недоступны, и именно этот факт обуславливал куда более высокие, по сравнению с другими круизами, цены на билеты.

Чимбик, услышав вопрос компьютера, вопросительно глянул на свою спутницу.

– Уединение, - выбрала та.

– Активирован режим голопроекции, - отозвалась система.

Корабли исчез. Репликант и девушка словно падали в открытый космос - компьютер проецировал в кабинку пространства за бортом.

Сержант кисло огляделся - пейзажи космоса надоели ему до ломоты в скулах. Без малого десять лет, с перерывами на учения и операции, мир Чимбика состоял из “психологически комфортных” светлых тонов военной базы, серых переборок десантных шаттлов да вот такого вида над головой. А сейчас у него была возможность любоваться самым красивым видом в его личной Вселенной - Эйнджелой. И совершенно не хотелось тратить эту возможность на какой-то космос.

Репликант подождал, пока девушка усядется, и тоже пристроился на противоположном краю дивана, с трудом удержавшись от желания сесть поближе, чтобы ощущать тепло её тела.

– Итак, в чём нелогичность моих действий?
– повторил он свой вопрос.

– Во-первых, скажи, что ты получаешь от...
– Лорэй всё ещё избегала прямо говорить о Консорциуме и обошлась заменой, - … работодателя за свою службу?

– Всё необходимое, мэм, - без запинки ответил репликант.
– Меня обеспечивают всем необходимым для бесперебойного и эффективного функционирования.

– Рабов тоже снабжают всем необходимым, - провела безжалостную аналогию Эйнджела.
– И они тоже не вправе распоряжаться своими жизнями так, как им вздумается. И чем ты отличаешься от раба, Чимбик?

– Тем, что я не человек, мисс Эйнджела, - уже куда более спокойно пояснил Чимбик.
– Я создан Консорциумом.

– А чем ты так отличаешься от человека?

Взгляд Эйнджелы, казалось, проникал куда-то глубоко, будто ища что-то. Может, душу?

– Помимо того, что я уже называл? Многим, мэм. Моралью, чувствами, эмоциями.

– Я без труда найду дюжину человек с отличными друг от друга моралью, чувствами и эмоциями, - парировала девушка, переведя взгляд на величественный космический пейзаж.
– И все они считаются людьми.

– Не в этом дело, мэм, - мотнул головой сержант.
– Всё, что вы чувствуете, переживаете - настоящее. У меня - только генетически запрограммированные гормональные всплески. Если быть честным - я не уверен, что сейчас у меня нет сбоя.

– А для меня твои эмоции неотличимы от человеческих…

Чимбик криво ухмыльнулся.

– Чем больше я узнаю людей - тем меньше хочу на них походить, - признался он.

– Люди бывают разными, - пожала плечами Эйнджела и заглянула в глаза репликанта.
– Я - тоже человек. Я так тебе противна?

– Нет, мэм, - честно признался сержант.
– Вы… Не могу сформулировать.

Он уставился в голографическое пространство, пытаясь собрать разбегающиеся мысли.

– Я никогда не сожалел о том, что делаю, - слова репликанта звучали осторожно, словно шаги на минном поле.
– Но сейчас… Мне жаль, что всё так получилось. Неприятно вспоминать о позавчерашнем дне, хотя все мои действия были верны. Прошу прощения, не могу изложить так, чтобы вам было понятно, мэм.