Победа. Том 1

Казалось, что, кроме советских пограничников, здесь никого не было.

Попавшегося ему навстречу советского офицера Воронов спросил, далеко ли до дворца.

Офицер потребовал документы. Проверив их, он сказал, что до "Цецилии" еще примерно с километр.

Двинувшись в указанном направлении, Воронов услышал у себя за спиной шум автомобильных моторов. Прямо по дороге мчались "джипы", переполненные американскими солдатами.

Наконец Воронов увидел здание с остроугольной крышей - Судя по описанию, прочитанному в книжке, это и был Цецилиенхоф - и сразу наткнулся на оцепление, состоявшее из американских военных. В стороне стояли "джипы", на которых они, очевидно, только что приехали.

Отыскав.американского офицера, Воронов показал ему свой пропуск с тремя флажками.

– Нет, сэр, - вежливо, но твердо сказал офицер.
– Пройти в Цецилиенхоф сейчас невозможно.

– Но почему?

Офицер пожал плечами.

– Как же мне осмотреть Цецилиенхоф хотя бы снаружи?
– умоляющим голосом спросил Воронов.
– Все-таки мы же союзники!

Эти слова внезапно подействовали на американца.

– Первый раз вижу русского, говорящего по-английски, - с улыбкой сказал он.

– Я был на Эльбе!
– невольно вырвалось у Воронова, - Я тоже, улыбнулся офицер.
– Торгау?

– Именно!

– Вот что, парень, - попизив голос, сказал офицер, - через мое оцепление я тебя пропущу. Но к замку ты все равно не пройдешь. С минуты на минуту сюда приедет наш босс.

Обращаясь к стоявшим за его спиной солдатам, он крикнул:

– Пропустите этого русского парня!..

Однако пробиться дальше Воронову действительно пе удалось. Находясь в некотором отдалении от Цецилиенхофа, он видел, как к трехарочному подъезду дворца подошла уже знакомая ему тяжелая бронированная машина.

Из нее вышли Трумэн, Бирнс и Леги. Тут же в парк разом нагрянула толпа английских и американских журналистов. В ней волей-неволей оказался и Воронов.

Трумэн и сопровождавшие его лица скрылись во дворце. Пробыв там недолго, они вернулись, сели в машину, которая сразу набрала скорость. Американские военные быстро погрузились в свои "джипы" и последовали за машиной президента. Один за другим уезжали и журналисты.

Когда автомашина президента и сопровождавшие его "джипы" выехали из ворот, Воронов почувствовал на своем плече чью-то руку.

– Хэлло, Майкл!
– услышал он знакомый голос.
– Я не знал, что и ты тут!

Воронов обернулся и увидел Брайта. Он выглядел так же, как и вчера, только на груди у него висел новенький "Спид-грэфик".

– Достал?
– с улыбкой спросил Воронов, кивая на аппарат.

Несмотря ни на что, этот человек вызывал в нем симпатию.

– Купил! Двести пятьдесят баков! [Долларов (амер. жарг.)] Приятели меня порядком обчистили. Жалко, но что поделаешь. А ты почему без камеры?

– Я здесь случайно. Осматривал замок, а в это влемя...

– Черт знает что за порядки!
– выругался Брант, - Мы узнали, что президент едет сюда, минут за двадцать до его выезда из Бабельсберга. Пришлось нажать на газ...

Воронов усмехнулся, представив себе эту езду.

– Послушай, - продолжал Брайт, - я хочу познакомить тебя с нашими ребятами. Джентльмены!
– обратился он к стоявшим поодаль людям в английской и американской форме с корреспондентскими обозначениями на погонах.

– Это тот самый русский журналист, который выручил меня вчера на аэродроме. Его зовут Майкл...
– он запнулся.

– Воронов.

– Мистер Воронов, - громко объявил Брайт.
– Знакомьтесь!

– Рад видеть вас, мистер Воронов, - сказал стоявший ближе других человек средних лет в очках с золотой оправой. На вид ему было лет тридцать иять. Протянув Воронову руку, он сказал: - Вильям Стюарт, "Дейли рекордер", Великобритания.

Воронов пожал руку ему, а затем и всем остальным корреспондентам, скороговоркой называвшим свои фамилии и наименования представляемых ими газет. Когда процедура знакомства окончилась, Брайт сказал:

– Слушай, Майкл, ребята хотят заявить тебе протест.

Вчера вечером нам объявили, что с завтрашнего дня вход на территорию Конференции строго запрещается. Каждый, кто там появится, будет немедленно выслан из Берлина.

Нас всех разместили в Целлендорфе, а оттуда до Бабельсберга миль четырнадцать.

Воронов почувствовал, что все взгляды обращены на него.

– При чем же тут я?
– с недоумением пробормотал он.

– Территория Бабельсберга находится под русским контролем, многозначительно сказал Стюарт.
– Следовательно, порядки устанавливаете вы.

– Порядки установлены представителями всех трех стран, - не очень уверенно ответил Воронов.

– Но сам-то ты живешь в Бабельсберге!
– воскликнул Брайт.

– Я живу в Потсдаме, - возразил Воронов.
– А Потсдам все же не Бабельсберг. Оттуда даже немцев не выселяли. А теперь, - пользуясь короткой паузой, добавил он, - извините, джентльмены, я очень спешу.

Он уже подходил к воротам, когда вновь услышал за спиной голос Брайта.

– Слушай, Майкл, - слегка придерживая Воронова за руку, сказал американец, - это правда? Или ты нас обманываешь?

– Что ты имеешь в виду?
– переспросил Воронов, не останавливаясь.

– Насчет Потсдама...

– Я никого не обманываю. Хочешь проверить? Потсдам, Шопенгауэрштрассе, восемь.

На листке из блокнота он написал свой адрес и протянул листок Брайту.

– Теперь все?
– Не дожидаясь ответа, Воронов пошел по направлению к мосту через речку Хавель, отделяющую район Цецилиенхофа от Бабельсберга.

– Еще один вопрос, Майкл, - не отставая от Воронова, просительным тоном проговорил Брайт.
– Когда же наконец прибывает Сталин?

– Не знаю, - не глядя на Брайта, ответил Воронов.
– Прости, я тороплюсь.

– Но из Москвы он уже выехал?
– не унимался Брайт.
– Скажи хоть это...

– Не знаю, - повторил Воронов.
– Говорю тебе, что ничего не знаю.

На следующее утро Воронова разбудил резкий стук в дверь.

– Да-да!
– крикнул он, взглянув на часы - было лишь четверть восьмого, - и, на ходу натягивая брюки, запрыгал к двери.

На пороге стоял Дувак.

– Что случилось?
– спросил Воронов.
– Приехал?