Победив, заточи нож

– Ты не скажешь мне, почему на тебя так зол старший дознаватель?

– Понятия не имею. Ведь я его никогда в глаза не видел. А почему вы так решили, уважаемый господин Дюваль?

– Вчера я застал конец его разговора с графом, причем разговор шел о тебе. Де Карди отзывался о тебе в самых нелестных выражениях. – Судя по всему, старик продолжал ко мне неплохо относиться, хотя бы потому, что сейчас у него был встревоженный вид. – Я говорил с его сиятельством, и он решил, что сам составит о тебе мнение.

– Уважаемый господин Дюваль, я просто не нахожу подходящих слов, чтобы выразить вам свою благодарность за вашу помощь. Если вам что-то понадобится, я сделаю все, что в моих силах.

– Хорошо, хорошо. Ты мне лучше скажи, ты нашел возможность смыть с себя оговор?

– Уповаю на божью милость и питаю надежду, что мне это удастся сделать.

– Господь бог милосерден. Ладно, я пойду. А ты, Клод, сиди и жди. Когда придет время, тебя позовут.

Не успел он отойти, как ко мне подошел неприметный человек лет тридцати.

– Клод Ватель?

Я бросил на него быстрый взгляд:

– Это я, а вот ты кто?

– Толстый просил передать: у тебя все хорошо. Держи, – он сунул мне в руку свернутую в трубку бумагу, после чего развернулся и направился к двери. Его сообщение, а особенно бумага, которую я быстро пробежал глазами, меня еще сильнее взбодрили.

«Что ж, теперь посмотрим, у кого клыки острее».

Прошло еще около получаса, как раздался голос с лестницы:

– Кто из вас Клод Ватель?!

Я поднялся.

– Сударь, поторопитесь, пожалуйста. Вас ждет его сиятельство.

Я поднялся с места и пошел к лестнице. Слуга проводил меня в апартаменты, затем доложил графу о моем прибытии, а после того, как я прошел в комнату, закрыл за мной дверь. В центре кабинета стоял массивный стол, а за ним, в кресле с высокой спинкой, сидел королевский ревизор, глава комиссии, граф де Ла Валь. Это был широкоплечий мужчина лет сорока, с породистым лицом. У него был пристальный, цепкий и в то же время задумчивый взгляд, собирающий морщинки от уголков глаз. Сейчас он сидел в кресле, словно на троне, гордо выпрямившись, высокомерно выпятив грудь и подняв подбородок. Одет он был богато и изысканно. Темно-вишневый камзол, сшитый по испанской моде с разрезами на рукавах. Фиолетового цвета берет с пером. Три перстня на пальцах. Своего рода показатель престижа и богатства. По его левую сторону сидел Дюваль, а по правую, как я понял, старший дознаватель, шевалье Этьен де Карди. Шарль в свое время описал мне его внешность. Высокий, поджарый, лет тридцати пяти. Жесткий, царапающий взгляд, нос с горбинкой, густые брови, тонкие губы сжаты в одну прямую линию и почти не видны из-под пышных и подкрученных усов. Ни граф, ни дознаватель мне не понравились, хотя бы из-за того, что смотрели на меня, как на отпетого злодея. Только взгляд Жака Дюваля подбадривал меня.

«Что ж, господа-товарищи, приступим».

Пару минут меня изучали, пытались давить взглядами. Как граф, так и старший дознаватель, и лишь Дюваль спокойно смотрел на меня. Сделали они это зря, дав мне время взять себя в руки. Своим молчанием они хотели надавить на меня, нагнать страха, заставить почувствовать несуществующую вину. Обычный психологический прием. Вот только я не совсем обычный человек, к тому же сейчас я был предельно собран и хладнокровен.

Неожиданно входная дверь где-то у меня за спиной открылась. Послышались уверенные шаги мужчины. Он остановился за моей спиной.

– Ваше сиятельство? – раздался чей-то голос.

– Дай ему Библию, Колен.

Секретарь графа, обойдя меня, развернулся и негромко сказал:

– Клод Ватель, положи руку на Библию и повторяй за мной слова клятвы.

Я положил руку на Библию, которую держал секретарь, затем стал громко повторять за ним слова клятвы, при этом все трое внимательно следили за моим лицом. Когда мы закончили, Колен повернулся лицом к графу, коротко поклонился и спросил:

– Я еще нужен, ваше сиятельство?

– Нет, Колен. Иди.

Вот тут я удивился. Ведь кроме этих троих в комнате больше никого не было. А кто будет записывать? Где писец? Понятно, что я шпион и сведения мои секретные, но ведь они не представляют никакой тайны ни для комиссии, ни для короля, так как именно на них я работаю. Не будет же граф на пальцах объяснять королю, каким образом он получил эти сведения? Или им моего рапорта хватит, что я вручил Дювалю?

– Шевалье, приступайте, – отдал приказ граф дознавателю.

– Слушаюсь, ваше сиятельство. Клод Ватель, ты находишься в Бурже уже две недели?

– Да, ваша милость.

– Тебе были даны точные указания, что делать и к кому обращаться. Это так?

– Да, ваша милость.

– Из-за тебя был убит заместитель прево Антуан Обрио?

Вопрос был поставлен довольно интересно. Он не обвинял меня прямо в убийстве Обрио, но при этом пытался представить меня соучастником в этом деле.

– Нет, ваша милость.

– Но именно тебя застали в кабинете с мертвым телом заместителя прево, о чем капитан городской стражи официально подал рапорт.

– Я его не убивал. Его слова против моих слов. Приведите господина капитана сюда и пусть тот скажет мне это прямо в лицо. Я жду, ваша милость, – я это даже не сказал, а отчеканил твердым и уверенным голосом.

Старший дознаватель замялся, покосился на графа и, не дождавшись никакой реакции со стороны своего начальства, продолжил допрос:

– Мы пока отложим этот вопрос, но обязательно к нему еще вернемся, Ватель! Обязательно вернемся!

Судя по тому, как вопрос сразу был замят, нетрудно было понять, что капитан бежал из города. Гийом де Мершье был готов бежать сразу после того, как был убит Оливье де Мони и арестован королевский нотариус Фонтен, но выжидал до последнего момента. Он прекрасно понимал, что дело о смерти Антуана Обрио это только одна из ниточек, которая потянется к нему, и стоило прибыть в город королевской комиссии, решил, что, держась за хлебное место, он может легко лишиться головы. В тот самый момент, когда я первый раз говорил с Дювалем, уже бывший капитан выехал из городских ворот.

«Это была пристрелка, господа. Вот только ваши снаряды легли мимо».

Окинув меня недовольным взглядом, де Карди снова спросил:

– Из допроса де Брига мне известно, что ты, Клод Ватель, помимо бумаг забрал у него шкатулку с деньгами. Там, по его показаниям, было сто золотых монет. Где они?

– Отдал шевалье Антуану де Парэ. При этом присутствовал солдат по имени Жак, который приехал вместе с шевалье, а когда я забирал шкатулку, в кабинете казначея находился стражник и лейтенант городской стражи. Можете проверить, – снова отчеканил я.

– Не сомневайся, обязательно проверю. Теперь, Ватель, поведай нам, что произошло в доме шевалье Оливье де Мони, – в голосе дознавателя слышалось неприкрытое злорадство.

– Несколько дней назад мне предложили встретиться с одним из доверенных людей бывшего лейтенанта арбалетчиков Оливье де Мони. Я сразу ему не поверил, но так как находился в безвыходном положении, решил рискнуть.

– Так ты у нас храбрец, Ватель! – издевательски воскликнул де Карди. – Взял и согласился встретиться с отъявленным головорезом!