Поцеловать небеса. Книга 1

Когда сердечные истории с Олегом и Барином завершились, мне стало абсолютно нечего здесь делать. Доченька моя становилась мне все ближе, она превращалась в настоящего преданного друга, для которого хотелось сделать сразу все и немедленно. Мои мысли теперь все чаще обращались к Юре, ее отцу. И я приступила к его всероссийскому розыску через службу судебных приставов.

К нашему всеобщему удивлению, его точный адрес был найден через две недели, благодаря тому, что я знала регион его проживания.

Село, где обитала моя прежняя любовь и радость, называлось Жадовка. Не очень романтично, но, зато, на бумаге, были указаны и улица, и номер дома. Ни минуты не раздумывая, я сразу подала заявление об удержании с него алиментов за весь период, прошедший с нашего расставания. Но, на самом деле, мне хотелось совсем другого. Я хотела увидеть Юрку, поговорить с ним, рассказать обо всех неприятностях и ужасах, окружающих нас. Я была уверена, что он испытывает те же самые чувства на территории Российской Федерации. Ведь мы были пришлыми, чужими здесь. Я думала и думала об этом вечером, ночью и днем. У меня не было человека роднее, чем он. Я даже не принимала в расчет того, что Юрка был давно женат. Ничего более не имело значения в этом хаосе ощущений. Я верила, что он поймет и примет меня. Или просто поможет, словом и советом.

Ехать к нему было страшно. Ведь я не имела ни малейшего представления ни о направлении, ни о дорогах, ведущих к нему. Я только чувствовала, что это неприятно, долго, далеко и бесперспективно. Но еще раз оглядевшись, и, не увидев никаких других способов выбраться отсюда, я написала письмо – первый шаг на пути к Юрке. Это оказалось правильным направлением. На неотправленное письмо я, конечно же, не получила никакого ответа. Но вдруг стали приходить редкие, как волосы старухи, алименты. Каждый раз ровно по пятьдесят рублей. В графе, означенной на бланке «для письма», не было никогда и ничего. И я наивно полагала, что он забыл черкнуть пару строк мне, нам…

Я приблизительно представляла себе направление на Ульяновск, а это означало, что я была готова к путешествию. Я решила ехать одна, неизвестно на какие средства, к чужим и опасным людям…

Глава 18

Это случилось в ноябре, когда снег мог появиться в любое мгновение. Мы выпивали на холодной кухне вдвоем с мамой. Гордые и несчастные, ненужные никому. Выбегая за очередной бутылкой, я успела заметить в полной темноте большую фуру, почти прислонившуюся к нашему тощему забору. Она сиротливо стояла там и после первой бутылки, и после второй, и даже после третьей.

– Девушка, куда вы все время ходите? – поступил ко мне первый вопрос, когда я уже изрядно примелькалась.

– В магазин. А вы сломались? – наивно спросила я.

– Да, мы тут немного «попали».

– А вы случайно не в сторону Ульяновска?

– Да. Мы из Р. Это как раз на пути в Ульяновск. А что?

Вот эта фраза и решила всю мою дальнейшую судьбу.

– Я поеду с вами, – сказала я так легко, как будто собиралась здесь же, через дорогу.

– Куда? – засмеялись они.

– Мне надо в Ульяновск. Очень надо. Это судьба.

– Мы поедем рано утром. Приходи.

– Хорошо, я приду.

Я исчезла за своим дырявым забором в твердой уверенности уехать отсюда немедленно, да хоть сейчас. Лишь бы изменить эту гадкую, не мою жизнь. Я искренне хотела спасти нас – меня и мою дочь.

Вернувшись в халупу, я сразу принялась собирать вещи так спокойно и деловито, что удивилась сама своей смелости. Градус делал свое дело. Море уже было по щиколотку, цели ясны, задачи понятны.

– Мам, я уезжаю в Ульяновск! – заорала я через комнату.

– Куда? – взвизгнула она от неожиданности.

– Там стоит машина, они подвезут меня полпути, а там сама доберусь. Денег давай!

– Хрен тебе, а не деньги! На кого ты ребенка оставишь? С ума сошла? Они же тебя увезут неизвестно куда!

Но невидимая сила уже потянула меня вперед так неодолимо, что я сама испугалась.

– Я поеду! Я не собираюсь сдохнуть здесь под Ленькиным забором! А денег не дашь – возьму аппаратуру и продам по дороге. Уеду и точка. Я разыщу этого придурка, который должен помогать своей дочери, а иначе меня будут звать не Вика!

Как хорошо, что тогда, в тот вечер я не послушала мать. Более того, я переступила через собственную боль и материнский инстинкт, и рано утром, ровно в семь, я уселась в большой КАМаз, оттолкнув ногами мать, которая вцепилась в меня намертво. Рядом стояла моя маленькая дочь с широко открытыми глазами, но не говорила ничего. Мама, наоборот, кричала на всю российскую глубинку, что я – сволочь, дрянь и проститутка. Я думаю, что она смогла уверить в этом всех, кто наблюдал за происходящим, а именно – троих мужиков из КАМаза.

Ребят было трое – водитель Вениамин, второй пилот Колян и экспедитор Саша. Кроме Вениамина, все остальные были сильно пьяны. И продолжали пить почти до вечера. У них, а теперь уже «у нас», был солидный запас «горючего» и мы не стеснялись употреблять на глазах у злого от ответственности Вениамина. За его спиной находился огромный «спальник». Что я могла тогда знать о «плечевых» девочках, которых они собирают на дорогах пачками и которые гибнут на русских дорогах, как листья под колесами?

После всего, произнесенного «на дорожку» мамой, ребята не стали особо церемониться по моему поводу. Первым к делу приступил Колян. Он силком затащил меня на «спальник» и попросту изнасиловал. Но, как честный парень, он предложил и альтернативу: выйти на обочину заснеженной ноябрьской дороги без денег и документов. Немного подумав, я согласилась на первый вариант…

Теперь, когда я вспоминаю тот случай, я всякий раз вздрагиваю от ужаса. Ведь будь я немного менее искушена в вопросах психологии, или будь я немного трезвее, меня бы действительно больше никто никогда не нашел…

В лобовое стекло КАМаза легко постукивали снежинки. Колян давно уснул, остальные молча сидели в кабине. Я медленно трезвела. И вот когда до меня дошел смысл содеянного, когда я поняла, что отныне я никто и нигде, я буквально почувствовала как волосы зашевелились на моей голове.

– Я хочу домой, – робко произнесла я.

Но, как я могла вернуться? По трассе летели встречные машины, но ни одна из них не ехала туда, куда мне теперь так хотелось попасть. Со мной была только небольшая сумка вещей и магнитофон «Филипс», который я собиралась продать для покупки обратного билета. Но здесь и сейчас, на этой трассе, трудно было найти более бесполезные предметы.

– Мы можем посадить тебя на попутку до Воронежа, а там сама доберешься, – предложил Веня.

Я посмотрела на него с уважением. Венька был Человек. Высокий, худой, с рыжими торчащими усами он осторожно улыбнулся мне, и я поняла, что он безмолвно взял меня под свою опеку.