Поцеловать небеса. Книга 1

– Давай попробуем. Куда я, дура, поехала? Я ведь совсем без денег.

Остановив фарами три машины, Вениамин вернулся с отрицательным результатом. За окнами стремительно темнело.

Сзади на «спальнике» угрожающе шевельнулся Колян, на которого мне было теперь даже стыдно смотреть. Но Венька подбодрил меня взглядом, мол, самое страшное позади, и я немного успокоилась. Хотелось немного выпить, всеобщая трезвость разрушила былую общность интересов, каждый стал сам по себе. И нервное горькое похмелье облачком раздора висело в кабине.

Через восемь часов пути у нас треснула сцепка, на которой мы тянули большой прицеп. И это означало, что мы встали на срочный ремонт в одной из многочисленных безликих деревенек. Теперь мои шансы на попутку стали равны нулю.

Ребята сделались совсем ручными. А Колян даже извинился передо мной за свой сексуальный беспредел. Пока Веня разыскивал сварщика и вел с ним торги, мы с Коляном и Сашкой отправились в поход за горючим в прямом и переносном смысле этого слова. Торопливая продажа магнитофона «Филипс» значительно увеличила наши шансы доехать, наконец, до места.

После часового марафона мы вернулись исщипанные местными гусями, но раздобыли три бутылки водки и точный адрес того, кто продаст солярку за полцены.

В той деревеньке, названия которой я уже никогда не узнаю, мы и остались на ночь. Меня разместили прямо на полу в недостроенном домике, рядом с ремонтной базой. Я одна умудрилась выпить добрую половину купленного вечером. Кто-то бессовестно приставал ко мне, но я больше не поддавалась на дешевые провокации. А утром первое, что я получила, это звонкую Венькину пощечину за то, что «шлялась неизвестно где». Глупо было обижаться на него или вдаваться в сомнительные объяснения. Таким образом, Веня полностью приобрел на меня все права, что было крайне важным в моем шатком и нелепом положении.

– Венька, а ведь ты холостой! Возьми ее к себе! Чем не невеста? – зубоскалил Колян несвежим утренним ртом, поглядывая на мой нечесаный и немытый облик.

Ответом стал кулак, попавший в челюсть. После чего Колян стал впредь особенно предупредителен и нежен ко всем присутствующим. Вениамин был вообще смел и немногословен.

К тому времени я уже почти передумала ехать и к Юрке, и домой. Мне хотелось лишь одного – просто помыться под горячей водой с ароматным мылом и лечь в чистую, прохладную белую постель. Я боковым зрением поглядывала на Вениамина и понимала, что вполне могу на это рассчитывать в конце нашего пути. Он волнительно краснел и бледнел, боялся «ляпнуть» или обидеть меня, а значит, я находилась в полной безопасности. По пути все чаще попадались машины из Р. региона. Ребята тоже подустали, замерзли и радовались этим встречным как родным. Я сознательно отдалась течению и перенесла решение задачи с одним неизвестным на завтра, после того, как закончится эта дорога и под ногами окажется твердая чужая земля.

Глава 19

Поздним вечером мы прибыли в Р. и я сделала первый шаг в городе, посланном мне самим провидением. Веня действительно повез меня к себе, немытую, пропахшую до костей соляркой и перегаром. Мы долго ехали в такси, а он положил руку мне на плечо и молча покуривал в открытое окно.

Встретили нас, что и говорить, радушно! В узком коридоре двухкомнатной «хрущевки» на нас смотрели: здоровенный пьяный детина, а именно: Гоша, Венькин брат, и их мама, Антонина, женщина с большими недобрыми глазами и фальшивой улыбкой.

– Здравствуй сынок. С кем это ты?

– Венка! Кто это? – спросили они почти одновременно.

– Здравствуйте, – ответила я.

Дело в том, что мой внешний вид не оставлял мне никакой надежды выдать себя за себя. Мой чистый внутренний мир абсолютно не просматривался этим вечером.

– На дороге подобрал? – угрожающе продолжала мать.

– Венка! А из проституток получаются самые хорошие жены! У вас выпить есть?

– Найдем!

Мы получили внезапного союзника, который за бутылку был готов собирать голоса в нашу пользу.

– Мам, давай потом. Есть че пожрать? Мы долго ехали!

– Нет, скажи кто это?

– Веня, я лучше пойду… – тихо вмешалась я.

– Нет, ты останешься. Мам, не твое дело. Моя комната, моя жизнь. Иди, проходи, – он подтолкнул меня направо к двери.

– Я белье поменяла, полы помыла, а ты заразу в дом тащишь!

Маму «несло» еще минут сорок. Но ее никто уже не слышал. Никто, кроме меня. Тогда мне было и стыдно, и страшно, и противно, и ненавистно. Каждое ее слово больно врезалось, попадало прямо в цель. Мне хотелось выйти и все объяснить ей. Сказать, что я не такая, что у меня беда, что все и так болит, она не сможет сделать мне еще больнее, чем есть. Но сейчас я понимаю, что она была права. Как еще можно было отреагировать на грязную, чумазую девчонку, появившуюся на твоем пороге посреди ночи в обнимку с твоим любимым сыном??? И то, о чем я так порывалась ей сказать, для нее было невозможным. Она могла бы принять это, но лишь с экрана телевизора, в перерывах между рекламой. В общем, я не держу на нее зла…

И вдруг все померкло перед белой, горячей, ароматной, пенной ванной. Я стояла и смотрела как зачарованная на эту обыденную, примитивную для кого-то вещь. Безобразным, постыдным откровением подмигнуло мне из прошлого грязное Ленькино корыто. И мне так захотелось подвести к этой ванне дочь, посадить ее туда и наблюдать, с каким блаженством она будет плескать через край белые невесомые хлопья.

Точно в тот момент, когда мое ритуальное омовение было закончено, я приняла неожиданно-смелое даже для самой себя решение… Я, видимо, перееду сюда жить, в эту «хрущевку». Чего бы мне это ни стоило! Вернее, я очень этого захотела.

Тем временем, мама братьев ушла восвояси, в соседний подъезд, где она жила с местным алкоголиком в надежде заполучить его квартиру после его смерти. По той самой, надежной кривой траектории… А ведь так и случится много позже…

А пока мы остались одни. Гоша уже почал принесенную нами бутылку. В отличие от матери, он не пытался унижать меня, ибо хорошо знал тяжелую руку брата. Мы тоже выпили, потом поели, потом выпили еще, и сразу стали близкими и родными. Когда я уже была уверена в венькиной вечной любви, он уснул в кровати возле моего плеча. Парень совсем не храпел, спал мирно, по-детски, а простыни были чистыми и белыми. Но мне отчего-то не спалось, я легко сходила еще за одной бутылкой и тихонько-мечтательно выпила в одиночку ровно половину. Я помню, что я была абсолютно счастлива и спокойна в ту ночь. Впервые здесь, в России, я смогла получить реальную поддержку от человека мужского пола. А это дорогого стоило. Я пообещала сама себе, нежно глядя на венькину лысину, быть ему благодарной. И, конечно, моя благодарность не заставила себя долго ждать.

Утром меня осенило. А ведь я находилась всего в двухстах километрах от Юрки! Ехать туда было теперь даже неприличным. Вениамин предложил мне серьезные отношения, не подвластные ни времени, ни пространству. Быстро взвесив ситуацию, я пошла на почту и отправила Юрию телеграмму: «Проездом в Р. Адрес такой-то. Приезжай. Отец». Я знала его отца, знала, что он живет в Красноярске, и тот вполне мог проезжать здесь самым случайным образом. Отправила и забыла.

Мы немного погуляли по городу, выпили пива, поели шашлыка. Венька был великим молчуном, поэтому мы больше общались на уровне инстинктов. Он совершенно серьезно предложил мне купить обратный билет на поезд, потому что мне было необходимо срочно отправляться к дочери. А дальнейший его план был по-мужски простым: он приедет и заберет нас оттуда. Приедет на грузовой «ГАЗели» и точка.

В моей душе варился коктейль под названием «чудо», но не молочное, а настоящее. Я испытывала не просто радость или счастье. Я ощущала под ногами долгожданную твердь взлетной полосы к неограниченным возможностям. Вот так однажды, в ноябре, я согласилась стать гражданской женой Вениамина, рейтинг которого всего на полпроцента превышал рейтинг господина Патрицкого.

– Хорошо, – просто ответила я, старясь не выдать волнения ни словом, ни жестом. Господи, лишь бы не сорвалось…

Билет был куплен. Но у меня оставалась еще уйма времени, чтобы познать и приручить Веньку до стадии оптимального постоянства. Поезд отходил следующим вечером.