Поцелуй ночи

Я встаю на кровать и вешаю его на место картины в изголовье. Если этот трюк помог Саре, то поможет и мне. Теперь можно не бояться того, что во сне ко мне явится эта нечисть с когтями.

Сделав домашние задания, я беру с полки одну из книг с выцветшим корешком. «Путешествие Нильса с дикими гусями» Лагерлеф – как мило. Наверное, мама читала ее в детстве.

Я открываю книгу. Провожу пальцами по пожелтевшим страницам, отгибаю загнутые уголки страничек, внимательно рассматриваю карандашные пометки на полях. Похоже, это была настольная книга Карин. Вероятно, по ней она впервые училась читать.

Это было так давно, но все в этой комнате до сих пор дышит ею.

Я ложусь на постель, открываю книгу и принимаюсь за чтение. Улыбка не сходит с моего лица. Я помню каждый момент, все реплики героев, каждую картинку – будто видела ее когда-то раньше. Наверное, Ингрид читала мне когда-то в детстве любимую историю мамы.

Я кладу книжку на грудь и закрываю глаза. Сон окутывает меня стремительнее, чем бурный поток горной реки.

– Уж не собираетесь ли вы, уважаемая Акка, вступить в бой с серыми крысами? – усмехнулся аист.

Я внимательно вожу глазам по картинкам, а женщина продолжает зачитывать мне строчки из книги:

– Нет, но у меня в стае есть один храбрый воин, который справится со всеми крысами, сколько бы их ни было!

У женщины длинные темные волосы, и от нее приятно пахнет сладостями и выпечкой.

– Нельзя ли посмотреть на этого силача?

Я вижу свои ручки – маленькие, пухлые. А у женщины, которая перелистывает страницы, пальцы длинные и изящные. Я хочу посмотреть ей в лицо, но оно занавешено волосами.

– Что ж можно.– Играет она голосом, читая реплику из книги.
– Мартин!

И я выныриваю из сна, словно из прохладных речных вод.

Сажусь и пытаюсь привести дыхание в норму.

Рассматриваю книгу.

Обложка шершавая от воздействия времени. Открываю издание. Меж склеенных страниц обнаруживается подпись: «Собственность Карин Остлунд» - она выведена неровным детским почерком.

Мне кажется, я однажды уже видела и эти буквы, и эту книгу.

И, кажется, ее не было здесь, когда я впервые заселилась в комнату.

– Дорогая, - тетя стучит в дверь.

– Входи. – Я прячу книгу под подушку.

В последнее время мне вообще многое приходится скрывать от Ингрид.

– Ты собираешься поесть, или теперь питаешься только знаниями? – Сияет она, появляясь в дверях.

– Ох, точно. – Я встаю с кровати.

– А это что? – Тетя хмурится, заметив зеркало.

– Винтаж! – Восклицаю я, вытирая ладони о брюки. – Неплохо смотрится, да? Нашла среди бабушкиных вещей.

– Слегка громоздкое. – Задумчиво тянет Ингрид. – Но если тебе нравится…

– Идем-ка перекусим. – Отвлекаю ее щекоткой.

– Ай! – Хохочет тетя, когда я ввинчиваю свой палец ей между ребер.

Мы спускаемся, обедаем, делимся новостями, и я расслабляюсь настолько, что мне почти удается забыть о том, что моя жизнь теперь катится куда-то в пропасть.

Ингрид рассказывает о том, как планирует обустроить веранду, а я вызываюсь вымыть посуду. Она делится новостями о том, как сходила в школу и подписала мои документы, я помогаю ей нафасовать новые сборы для последних заказов. Тетя показывает мне шпалеру, которую планирует устроить возле стены в саду, а я говорю, что это отличная мысль, смотреться будет обалденно.

Будто и не было никаких смертей, никаких необъяснимых снов, встреч со сверхъестественным и странных звонков с того света.

Но что-то такое сквозит в нашем общении – что-то неясное и недосказанное. Я знаю, что Ингрид в попытке уберечь от опасностей скрывает от меня гораздо больше, чем показывает. А она знает, что я это знаю, но не говорит.

– Что это? – Беру в руки соломенную куклу с ее рабочего стола.

Она небольшого размера, ее ручки и ножки стянуты красной тесемкой.

– Красиво? – Она забирает у меня ее и прикладывает к стене. – Хочу декорировать свою студию.

– В стиле кантри. – Улыбаюсь я.

Ингрид вертит куклу в руках, а затем убирает в ящик.

– А еще хочу освежить рамы, краска совсем уже облупилась. Я их зачистила, думала, сегодня покрашу, но пришел этот газовщик!

– Давай, помогу? – Предлагаю я. – У меня полно сил.

– Серьезно? – Смотрит на меня с сомнением.

– Дом, и правда, выглядит слегка заброшенно и неряшливо. Пора начинать приводить его в порядок.

– Тогда я изолирую стеклянные поверхности, а ты бери кисть. – Тетя ставит передо мной банку с краской и раскладывает на столе кисти. – Выбирай любую - ту, что удобнее.

Я натягиваю перчатки, а она подтаскивает стремянку. К тому моменту, когда приступаю к покраске, Ингрид уже обклеивает несколько поверхностей малярным скотчем.

Мне хочется в который раз спросить ее, какой она помнит мою мать – тем более, сейчас самый подходящий момент, но только я провожу белым по раме, как в дверь звонят.

– Помощник тебе пришел. – Кричит тетя, выглянув в окно из гостиной.

– Что? – Кричу я.

И слышу тяжелые шаги.

– Какой вид. – Говорит гость негромко.

Я резко оборачиваюсь, и стремянка начинает шататься.

– Осторожнее. – Микке подхватывает ее и помогает устоять на месте.

– Привет, - улыбаюсь я.

И ищу взглядом Ингрид. Но та, открыв парню дверь, скрывается где-то на кухне.

– Ты опять забыла про наше свидание? – Смотрит на меня снизу вверх Микке.

– Я… ох, черт. – Кусаю губы.

– Ничего, я помогу. – Он берет банку с краской, переставляет в другое место и надевает тетины перчатки. – Тебе повезло, что я – хозяйственный. – Микаэль берет кисточку и дарит мне улыбку чеширского кота. – Но ты будешь мне должна уже втройне, Нея.

35

Знаете, бывают такие парни, которых видишь и понимаешь: он не причинит тебе зла. Его одобрят родители, он понравится твоим друзьям, и к нему с легкостью пойдет на руки твой кот. Вот в таких и нужно влюбляться.

Жаль, сердце не всегда дружит с разумом.

Мы красим рамы и беспрестанно хохочем. В Микке есть все, что может очаровать девушку: надежность, сила, обаяние и чувство юмора. А когда он вот так меня касается – осторожно, но заигрывающее, когда шутит и ждет моей реакции, когда флиртует, делая вид, что это вовсе не флирт, а дружеская подколка – вот в эти моменты мне очень хочется влюбиться в него по-настоящему.