Почтовые

— И все? — с сомнением спросил Павел.

— И все.

— Я не верю тебе, старик, — заявил Ник. — Шагнув в трещину, ты сбежишь в свой мир. Может, ты и не хофу, но можешь им стать в любой момент.

— Тогда ты просто пойдешь со мной и зарежешь меня, если такое действительно произойдет, — равнодушно пожал плечами Игнат.

— Ну хорошо, — протянул Павел, — допустим, первая метка находится у реки, в Казани. Примерное место мы знаем: что-то большое и похожее на гнездо. Предположим, слепок уже там, и он даже цел. А вторая метка где? Шанлу велик.

— Скорее всего она недалеко от Арзуна, — подумав, ответил Игнат. — Конечно, хофу могли унести слепок куда угодно, но что-то мне подсказывает: метка находится в старой, разрушенной части Арзуна. Там у реки тоже есть «тонкие» места и… выход на Казань к первой метке.

— Значит, надо идти в сторону Арзуна, — заключил Юрис.

— И что нам там делать? — подал голос Луиджи. — Будем ждать активации мифического слепка? И сколько это продлится?

— Недолго, — сказал Игнат. — Змей уже рядом.

— Какой еще змей? Что за змей?

— А это четвертое. Вы их называете Хут-Энебиш — те, что прогрызают грани мироздания. Да-да, знаю, что это из древних преданий! Не мотай головой, Юрис, древнее не значит лживое! Змеи есть. Спроси у Тэнлу, — усмехнулся Игнат. — Хут-Энебиш создаст проход из мира демонов в ваш мир. А отсюда они уйдут на Землю.

— Почему нельзя сразу, напрямую прогрызть проход на Землю? Зачем все усложнять слепками? — все так же недоверчиво поинтересовался Ник.

— Может, хофу хотят перестраховаться, — пожал плечами Игнат. — А может, на самом деле с этим змеем не все так просто. Хут-Энебиш движется туда, куда его посылает Зов. Ложный зов, созданный хофу, может быть перебит, и тогда змей повернет обратно. Демонам нужна Земля, чтобы пополнить ряды своих слуг. Поэтому, даже если змей свернет с пути, проход на Землю все равно будет создан.

— Как ты узнал про змея? — прищурился Павел.

— Я его слышу. А ты, Таня?

Я закрыла глаза и прислушалась. Игнат был прав: что-то такое шумело далеко за горизонтом. Я смогла различить еле уловимый гул, шорох и скрип. Никогда не думала, что это может быть какой-то полумифический змей.

Что-то шевельнулось за моей спиной, мир стал плоским, выцвел, словно старая фотокарточка, покрылся трещинами, свернулся в цилиндр, и, заглянув в него, словно в подзорную трубу, я увидела голубые структуры, которые шли рябью от приближения чего-то большого и очень далекого.

Так это и есть Хут-Энебиш?!

Глава двадцать седьмая

И все же мне было сложно оценить размеры этого невероятного создания: сначала змей померещился мне исполином и гигантом, а через мгновение показался уже не настолько большим. Была в его стремительном движении какая-то невыразимая красота и ощущение неизбежности. Змей одновременно пугал и зачаровывал: у него не было глаз, только гигантская воронка пасти, усеянная мерцающими голубым светом острыми зубами. Его длинное, покрытое темно-синей чешуей тело неумолимо двигалось вперед, навстречу зову. Зову?

— Ложный зов! Ложный зов! — звучало во мне мне низким колокольным звоном. — Вернись, брат, вернись!

Но Хут-Энебиш не слышал Призрачного дракона, следуя за тем, кто его звал. Он методично взламывал грани мироздания, которые представлялись мне ярко-голубой мелкоячеистой сетью. Она лопалась с ослепительными всполохами, и этот свет был настолько ярок, что у меня выступили слезы на глазах.

Только я собралась спросить, что мы можем сделать, чтобы заставить змея повернуть назад, как порыв ветра ударил мне в лицо привычными запахами креозота, пыли и сырости, отбросил назад волосы и задул с такой силой, словно пытался о чем-то предупредить. Метро! Я подняла голову. Знакомое панно плыло по потолку станции — огромный огнедышащий змей-дракон Зилант, распластавший крылья, вдруг подмигнул мне синим глазом. Ошибиться было невозможно: я была на станции метро «Кремлевская» в Казани. Мраморный пол блестел под ногами, где-то вдали слышался гул приближающегося поезда.

Я обернулась — никого нет, перрон пуст. Гул усиливался.

— Пришло! Пришло! Пришшшшшло время! Время! Время вышшшло! — заорал знакомый голос Козлиного. — Поздно! Поздно! Поздно-о-о-о!

— Да чтоб тебя! — я скривилась от отвращения.

Гул все нарастал, мое беспокойство тоже. Закололо в том месте, где луэ соприкасался с телом, заныла голова, во рту пересохло.

Я смотрела в черный зев тоннеля и ждала, когда появится свет фар поезда и эта напасть развеется сама собой. Перрон затрясло так сильно, что я чуть не упала и даже схватилась за колонну. Поезда все не было, ветер усилился, стал горячим и обжег мне горло. Я закашлялась и с удивлением поняла, что вонь креозота и сырости ушла, вместо нее станция наполнилась запахами металла, земли и еще чего-то, чего я никак не могла понять.

Мое сердце напряглось, как будто его сдавило в огромной, но мягкой ладони, и шелестящий, как сухой тростник на ветру, звук полетел по перрону в тоннель и дальше, сквозь пространство, навстречу змею.

Он зародился где-то в моей груди, от луэ, и понесся дальше, превращая метро в гигантскую флейту. И к этому протяжному гортанному гудению присоединился низкий звон Тэнлу:

— Вернись, вернись, брат!

— Нет! — завизжал Козлиный.

Но было поздно: Хут-Энебиш услышал созданный нами новый Зов и начал разворачиваться навстречу ему.

— Назад! — еле слышно шепнула я. — Он должен повернуть назад! Зачем ты зовешь его сюда?

На меня вдруг накатила слабость, какая бывает от сильной физической усталости, заболели руки: я посмотрела вниз и с ужасом заметила, что мое тело стремительно худело, словно испытывало запредельные нагрузки. В тоннеле вспыхнул яркий свет, поезд с грохотом ворвался на станцию и с визгом остановился. Визг перешел в знакомое шипение, и наступила тишина…

…— Вот же мерзкое создание, — послышался голос Павла, в который раз повторяющего свою любимую фразу. — Не устаю им удивляться. Что ты ругаешься? Никто не снимет тебя отсюда.

Проныра угрожающе зашипел. Судя по всему, он лежал на моей груди.

— Лучше бы брал пример со своего братца — вон лежит смирно, не шипит и зубы не скалит! Сразу видно, что охраняет хозяйку. А ты зачем так агрессивно себя ведешь? — продолжал укорять снарка Павел.

— Где вы вообще взяли этих чудовищ? — недовольно спросил Луиджи. — Вот уж странный выбор питомцев.

— Мы и не выбирали, — коротко пояснил Павел. — Так само сложилось.

Я не могла ни открыть глаза, ни пошевелиться: похоже, все свои силы я потратила на создание нового Зова для змея.

«Замечательно! — ехидно заметил внутренний Геннадий. — Будешь теперь валяться, как бревно. Еще и служить диваном для снарков! И надолго у тебя это состояние? Восстанешь ли из него когда-нибудь?»

Ощущение бессилия было странным и неприятным: все слышу, все понимаю, но не могу пошевелиться. Судя по поскрипыванию и покачиванию, меня несут. Интересно, куда?

— Вот же дохлые носители пошли, чуть что — сразу в обморок валятся, — брюзжал Луиджи. — Ни тебе богатырского здоровья, ни исполинской выдержки. Одни нервы и сомнения! Выродились!