Почтовые

Потом он повернулся к Марии и сказал уже тише:

— Мари, ты совсем ополоумела?

— Паника нас погубит, — сквозь зубы проговорила Мария. — Помощи ждать неоткуда. Зря ты тогда не послушал меня и не увел детей и женщин из города. А теперь уже поздно!

— Не нагнетай! Я уверен, мы выстоим и сможем уйти. Сама знаешь, есть возможность вывести людей через подземный ход!

— Выстояли бы, не будь среди нас столько предателей, — с горечью сказала Мария.

— Этого никто не ждал, — согласился лу-вэй.

— А зря, — зло прошептала Мария, — всегда надо быть готовыми к удару в спину.

— Кто бы говорил, — пробурчал тэнгун.

— Я уже заплатила за глупость и доверчивость… а мои друзья все еще расплачиваются.

— Мы вытащим их, Мари, — примиряюще произнес лу-вэй, — и выжжем эту заразу. И уйдем к нашим, на запад!

…— А дома, дома там были какие? — спрашивал меня Луиджи.

— Плохо помню. Вроде обычные: крыши, драконы…

— Да при чем тут это! — нетерпеливо воскликнул он. — Этажей сколько? Особенности у них какие-то были? Балконы, может, необычные? Горы вокруг были?

— Точно! — я хлопнула себя ладонью по лбу. — На той улице, где каменная мостовая, дома были трехэтажные. Первые этажи у домов облицованы каким-то серым камнем. И да, были широкие деревянные террасы, очень красивые. Я таких не видела ни в Тире, ни в Арзуне.

— Сельвик! — воскликнул Ник.

— Точно он, — согласился Павел, — я однажды был там. Значит, Мария жива? Слава Богу!

— Вот уж не думал, что хофу и Лига взяли Сельвик, — нахмурился Ник. — Как быстро все начало разваливаться! Наверняка они давно готовились, иначе бы им не удалось так ловко все провернуть! И где, спрашивается, вся хваленая защита Империи? Где тэнлунги? Тоже мне защитники храмов и Тэнлу, всё проспали!

— Главное, что наша луэ наконец-то сонастроилась, — заявил Луиджи и тут же перебил сам себя: — Тебе бы только о работе! Порадуйся, что Почтовые живы!

— Сельвик стоит почти на границе с Лигой. Там архейских прихвостней больше, чем где-либо еще. Трудно будет, конечно, — задумчиво продолжал Ник. — Джонку придется спрятать на подступах.

— Значит, все храмы заколотили? — протянул Павел. — Насколько я помню, в Сельвике их было шестнадцать. Из-за близости города к неспокойным местам они должны были звонить по очереди и как можно чаще, чтобы покрыть всю территорию.

Пока Ник и Павел раздумывали, как нам лучше добраться до Сельвика, Луиджи, хищно мигая кристаллами, громко щелкал челюстью, что означало внутреннюю борьбу между его субличностями. Наконец красный глаз потух и победившая часть старого черепа, воинственно воззрившись на меня зеленым оком, произнесла:

— У меня есть три минуты! Ну! Рассказывай, как ты смогла укротить луэ? И что с твоим глазом?

Я с интересом и словно в первый раз разглядывала диковинный артефакт, в который Островные смогли заключить человеческую память.

— С глазом? Не знаю… А насчет кристалла… Луиджи, как можно укротить ветер? Или гром? Никак. Снимай свои показания, если надо. Я не против.

— Я уже попробовал, — кисло сообщил он мне, — и прибор тебя совсем перестал видеть. Сигнал пропал. Ерунда какая-то, если честно.

— Ерунда не ерунда, — сказал Ник, который выходил на палубу и, спустившись обратно в кают-компанию, услышал наш разговор, — а есть и хорошие новости: скорость джонки восстановилась!

— Отлично! — обрадовалась я. — Тогда полетели в Сельвик.

Глава двадцать пятая

Джонка летела на огромной скорости. Ник разогнал корабль так сильно, что на палубе было тяжело стоять, приходилось крепко держаться за поручни, чтобы ненароком не снесло ветром.

Луиджи обещал, что недалеко от Сельвика нас будет ждать подмога. Вот только точных координат встречи мы так и не получили: связи с Островными не было. Ник, судя по его лицу, сильно жалел, что уступил Луиджи и не вернулся на Острова, но ослушаться приказа так и не решился.

Чтобы не привлекать внимания, джонку оставили далеко от Сельвика: Ник постарался как можно надежнее спрятать драгоценную любимицу. Дальше нам предстояло идти пешком.

— Постарайся выжить, — всю дорогу твердил мне Павел. — Мы не воины и не готовились к таким событиям. Держимся за Ника: он опытнее, хоть и моложе.

Я лишь молча кивала. Меня потряхивало от страха, и единственное, что меня утешало — надежда на то, что подмога найдет нас раньше, чем отряды наемников Архейской лиги, которые скорее всего контролировали все подходы к Сельвику.

— Сельвик — крупный и богатый город, — рассказывал Павел, пока мы топтали сапогами дорожную пыль. — Народу там много, но укреплений почти нет. Такая вроде как площадка для торговли с Лигой: перевалочные базы, склады, огромный рынок. Похоже, все считали, что Лига нам не страшна. Мол, партнеры же. Ага, как же! — фыркнул он. — А в итоге вышло так, что заходи и бери что хочешь. Почему там не было мощных крепостных стен? Глупость страшная!

— А смысл в этих стенах с такими чиновниками? — пожала плечами я. — Наместник сам все сдал.

— С этим не поспоришь. К сожалению, люди везде одинаковы, в любом мире.

Мы шли по какой-то лесной тропе, ориентируясь по карте Ника. Точнее, нас вел Ник, а мы плелись за ним, с руганью продирались через кусты и с тоской вспоминали теплую уютную джонку.

К вечеру, когда мы наконец сделали привал, я заснула, едва завернувшись в тонкое, но удивительно теплое одеяло, которое мне выдал Ник. Засыпая, я желала только одного: чтобы нас как можно скорее нашли те, кто должен был помочь нам спасти Игната и Марию.

Меня разбудил хруст сухих ветвей где-то неподалеку. Павел, дежуривший ночью и задремавший было на своем посту, немедленно проснулся, резко сел и поднял арбалет.

— Энти, — услышала я чей-то старческий голос, — ты перебудишь весь лес. По крайней мере ты уже напугал усталых путников.

Охвативший меня ужас мгновенно согнал сон, и я осторожно приоткрыла глаза.

— Не надо стрелять в нас, добрый человек, — насмешливо сказал Павлу тот же голос. — Мы простые тэнлунги, держим путь в Алайю, в свой храм. О, не стоит вставать, добрые люди, продолжайте лежать на земле! Мальчик, вытащи руки и положи на грудь, чтобы я их видел. Хм, ты такой рыжий, словно твоя мать, когда носила тебя, объелась сладкого тхели. А ты, дитя, — теперь голос доносился откуда-то сверху, — можешь присесть: негоже юным шени лежать на холодном камне!