Шрифт:
Глава 1. Лев в Запретном лесу
Оцепеневший Гарри смотрел на творившееся зло.
Пока они с Малфоем в компании Клыка блуждали по Запретному лесу, он уже сотню раз пожалел, что нарушил правила и заработал такое наказание. Сначала было даже немного весело посмеиваться над трусливым слизеринцем, который сердито бурчал, что как только его отец узнает об этой отработке, то всем не поздоровится, и который смешно дёргался при каждом шорохе. Но чем дальше они уходили в чащу, тем меньше Гарри хотелось смеяться. Колдовской лес оказался совсем не таким прикольным и интересным, как его расписывали братья-близнецы Рона. Тёмный, жуткий, подозрительно тихий, из-за чего от любого звука у Гарри обмирало сердце. Вдобавок было зверски холодно. Малфой что-то
А потом, отойдя от Хагрида на неизвестно какое расстояние и уже собираясь поворачивать обратно, они увидели это.
Фонарь, который трясся в руке стоявшего рядом Малфоя, не мог осветить полянку целиком; оранжевые лучи выхватывали то траву, то камни, но в один миг они выцепили дрожащую тоненькую лужицу нежно-голубого, нет, перламутрового цвета. Разум твердил, что это не могла быть кровь, кровь же красная, но откуда-то Гарри точно знал — она. Не человеческая, а единорога.
В ночи за пределами освещённого фонарём круга, в центре которого они с Малфоем от испуга встали плечом к плечу, слышалось чавканье и хлюпанье, словно кто-то жадно и долго пил, но никак не мог утолить свою жажду. Воображение Гарри пасовало и никак не могло подсказать, что, вернее, кого они встретили и что теперь делать. Метались только похожие на рваные клочки бумаги обрывки мыслей: слова Хагрида, что кто-то в Запретном лесу убивает единорогов, его решение разделить их маленький отряд и огромный, пугающий и непроглядно-чёрный в ночи Запретный лес.
Неровно плясавший свет фонаря выдернул из матовой темноты силуэт чего-то большого и неподвижно лежавшего на земле. Гарри с ужасом осознал: это не иней и не крупные белые камни, это разметавшаяся грива несчастного единорога и его круп. Вокруг уже знакомо серебрилась перламутровая, похожая на жидкость для разноцветных пузырей кровь.
— Ой, папа, — каким-то не своим, тоненьким и жалким голосом просипел Малфой.
Над мёртвым единорогом Гарри почудилось движение, и в этот миг из-за туч вышла скрывавшаяся до того луна, добавив свой бледный, нереальный свет к маленькому ореолу от фонаря. Гарри закричал бы, да не сумел — вопль застрял у него в горле, когда он разглядел над грязно-белым пятном единорога чёрную скрюченную фигуру.
«Оно пьёт кровь!», — вспыхнуло в голове Гарри и тут же сменилось растерянным «Почему я не кричу?». Вся полянка, казавшаяся прежде весьма просторной, сузилась до того клочка земли, на котором неведомый монстр терзал несчастное создание. Гарри обуял дикий, поистине животный ужас, заледенивший и приморозивший его к месту. Раньше Гарри видел единорогов только в книжках на картинках, а смерть — на экране телевизора и не думал, что это будет так... так...
Клык, про которого завороженный жутким зрелищем Гарри уже позабыл, внезапно взвыл и бросился наутёк. Гарри дёрнулся, обернулся и беспомощно посмотрел вслед улепётывавшей со всех лап собаке. Он же... они же с Малфоем ничего не умеют, не знают, Хагрид отправил с ними Клыка, чтобы их никто не тронул, а Клык... удрал… трусливо... первым...
Чудовище издало то ли шипение, то ли свист, и у резко повернувшегося к нему Гарри волосы встали дыбом. Он разобрал в этом ужасном звуке тихое:
— Гарри Поттер...
Это человек!
Осознание взорвалось в его голове как лопнувший воздушный шарик. Гарри попытался двинуться с места, но тело ему не подчинилось. Попробовал закричать, однако воздуха не хватило. Что это за монстр? Как он оказался
здесь? Откуда знал Гарри?!Малфой вдруг тонко, по-девчоночьи взвизгнул — на скрюченной фигуре убийцы единорогов, там, где должна была быть голова, открылись глаза. Ало-красные с вертикальным вытянутым зрачком. Шрам Гарри резануло горячей пронзительной болью, и когда он со стоном схватился за лоб, то, кажется, почувствовал потекшую из него кровь.
— Па... па-па, — испуганно проблеял Малфой и, выронив фонарь, с отчаянным воплем понёсся в чащу, толкнув Гарри. — Папа-а-а! Папочка!
Не ожидавший удара Гарри плюхнулся на землю да так и остался сидеть. Очки наполовину слетели с него, неслушающимися, дрожащими руками Гарри кое-как поправил их, но лучше бы он этого не делал! Монстр мучительно медленно выпрямился в полный рост и уже не оставалось никаких сомнений, что это человек, закутанный в мантию, по которой серебристыми потоками змеилась драгоценная единорожья кровь.
— Гарри Поттер, — свистяще повторил монстр, и в его голосе чудилось предвкушение.
Чудище перешагнуло через труп, не спуская с Гарри немигающих глаз, горевших злобой и ненавистью. Задыхаясь от липкого, покрывшего его снаружи и внутри страха, Гарри пополз назад, сколько было сил. Шрам болел немилосердно и невыносимо, казалось, что его голова вот-вот разорвётся от боли или Гарри ослепнет.
— Наконец-то мы встретились вновь. На этот раз тебя теперь некому защитить.
— В-вы к-то? — прозаикался Гарри, не узнавая собственный голос, до того писклявый и слабенький.
Его мысли превратились в желе и спутались, сплавились между собой, наверное, поэтому Гарри не мог подняться и бежать, как Клык и Малфой. Он не видел ничего и никого, кроме надвигавшейся зловещей фигуры, излучавшей ненависть и смерть, и потому не сразу понял, что упёрся во что-то спиной и больше не двигался, только бесполезно скрёб ногтями и ботинками по мёрзлой земле.
Монстр рассмеялся и прошипел:
— Ты знаешь, кто я.
— Ты... ты Волдеморт? — выдал Гарри и ужаснулся тому, что сказал.
— Не боишься произносить моё имя, мальчишка?
Господи! Гарри зажмурился, отчаянно прося про себя, чтобы всё это оказалось сном. Ужасным, кошмарным, но сном! Волдеморт, убийца родителей! Наверное, это Снейп привёл своего господина сюда и прикрывал его, а теперь в лапы Волдеморту попался Гарри! Зачем он пошёл в Запретный лес? Почему не остался с Хагридом? Почему вообще не отказался идти, ведь странное же наказание! А теперь Волдеморт сделает с ним то же самое, что и с единорогом! Гарри никогда больше не будет нарушать правила, перестанет слушать Рона и поддаваться на провокации Малфоя! Станет лучшим учеником, лучше Грейнджер! Только пусть всё это окажется сном!
— Не будешь бороться? — засвистел ненавистный шелест как будто в его голове. — Значит, твоя мать напрасно отдала свою жизнь, умоляя не убивать тебя?
Трясущимися руками Гарри нашарил волшебную палочку в кармане мантии и наставил её на Волдеморта, но адская, слепящая боль во лбу не позволяла хорошенько рассмотреть, куда Гарри целился. Нет, он не мог подвести маму. Не мог сдаться просто так, даже не попытавшись сражаться, он же Мальчик-Который-Выжил, на него все оглядывались и возлагали столько надежд! Хотя даже палочку не получалось держать ровно… А если бы и получилось, Гарри ничего не умел, только Левиосу, и то чары не каждый раз срабатывали. Гарри всхлипнул и почувствовал, как щекам стало горячо, — он, оказывается, плакал. Он не хотел лежать так же неподвижно и безжизненно, как тот единорог.
«Пожалуйста! Хоть кто-нибудь! Я не хочу умирать! Не хочу умирать здесь! Я только стал волшебником! Я всё сделаю, пожалуйста!»
В мареве ужасной головной боли вспомнились Рон и Гермиона, большой и добрый Хагрид, угощавший его каменными кексами и подаривший Хедвиг — настоящую, живую сову, его сову. Профессор МакГонагалл и профессор Дамблдор, разрешившие играть в квиддич, такую замечательную игру, самую замечательную игру на свете! Гарри не хотел умирать, потерять своих первых друзей! Но знакомые и дорогие лица сменились картинкой того мёртвого единорога. Если уж это прекрасное волшебное создание не сумело защититься, то что же мог Гарри?