Под опекой короля гномов
Шрифт:
– Выпей со мной вина, - прошептала Яшма, целуя любовника.
– Моя Княгиня...
– усмехнулся он, пропуская ее волосы сквозь пальцы.
– Вино это лишнее... я же все... понимаю.
И Яшма впервые осознала за ту ночь, что его взгляд изменился. В нем не было восхищения, только горечь и... обида?
– О чем ты? Что случилось?
– Ничего. Как же вы прекрасны...
– он нежно поцеловал ее локон, не отрывно смотря на нее полными горечи глазами.
– Я люблю вас, но умирать... не хочу.
– Что... что ты говоришь?
–
– Вереск... как ты можешь?!
– Ш-ш-ш... моя княгиня. Не надо. Не надо бояться меня. Я уйду сам, а вы забудете меня. В конце концов - кто я? И кто ваш муж? Он даст вам более достойную оправу... Я же вам надоел. Я не глупец. Вы боитесь, что я разрушу вашу жизнь... Этого не будет. Я уеду и забуду вас, постараюсь, но и вы... забудьте меня. Если сможете, видя нашего сына.
– Вереск, что ты говоришь?
– едва выговорила Яшма, чувствуя собственную фальшь в этой игре в возмущение.
– Довольно. Довольно этой лжи, игры... Довольно. Я ухожу, вы остаетесь. Но... больше никаких попыток, моя Княгиня. Никаких, и никогда. Вы же не хотите, чтобы ребенок Мирайи однажды вернулся?
Яшма неверяще застыла.
– Да, он жив. Я спрятал его у надежных людей.
– Это девчонка...
– Не угроза? Ошибаетесь. Это, как ее воспитать...
– У нас сын...
– У меня их... еще двое. Да, я буду рад если он возьмет венец Князя. В будущем это сулит большую выгоду... вот только, будущее должно наступить. Поэтому, мы оба, не будем делать глупостей. А теперь... прощайте, моя княгиня...
И Вереск ушел. Ушел, исчезнув из ее жизни на долгие тринадцать лет.
Чтобы появиться вновь в этот день.
Яшма, чувствуя, как обрывается сердце, открыла двери и вошла в приемную. Высокий мужчина у окна, в рыцарском облачении, с длинными черными волосами, заплетенными в косу, обернулся и склонился в поклоне.
– Моя княгиня, - приятный голос разрезал тишину в приемной, приветствуя его.
– Сонерес Вереск... чем обязана?
– Я принес вести... не самые приятные.
– Вот как? Что же... я не удивлена. Вам не стоило появляться здесь.
– Я должен был предупредить вас. Лично.
– О чем?
Мужчина чуть улыбнулся.
– Вы не изменились. Так же холодны. Так же практичны... Вы помните, что случилось много лет назад и нашу последнюю встречу.
Яшму окатило волной страха.
– Вы помните мое обещание. И я сдержал его. Но недавно мне стало известно, что секреты прошлого известны не только нам. Князь знает.
У Яшмы подкосились ноги и она почти упала в кресло.
– Что? Нет! Это невозможно!
– К моему сожалению, это правда. Он знает. И давно. Обо всем, что произошло в прошлом. Все, княгиня.
– Откуда... такая уверенность?
– У меня есть надежные люди при дворе. Я же должен был знать, как он растет.
– Замолчите!
– Хорошо. О нем больше не слова. Но Князь... явно разочарован.
Вскоре ко двору прибудет юный Ив Ромаш, который носил ранее иное имя. Я думаю, не стоит объяснять, чем это может грозить всем нам.– Причем здесь этот... не может быть...
– Да, того ребенка растили именно так. Чтобы никто не заподозрил.
У Яшмы закружилась голова.
– Она не должна здесь появляться!
– Я согласен.
– Тогда... вы же понимаете, ЧТО должно сделать?
Мужчина задумчиво посмотрел на нее.
– Вы понимаете, что Князь знает о ней?
– И что? Мало ли что... может случиться?
– Это смерть. Князь...
– Если он знал, что он молчал?
– Ранее у него могли быть сомнения об одном человеке. Сейчас, они развеялись. Родная кровь всегда дороже.
– Тогда... надо быть первыми. И смерть заберет иных людей.
Яшма встала, мягко шагнула к рыцарю, нежно коснулась щеки, застывшего мужчины.
– Все может быть как прежде... Тогда я боялась и совершила ошибку... но мы же можем все исправить. Ведь так?
– ее голос опустился до шепота.
– Князь умер, да здравствует Князь... и его регенты.
И мужчина не выдержал, заключив ее в объятия и жарко поцеловав.
Кошка за окном, балансируя на узком карнизе под окном, коротко и зло прошипела. Развернулась и бросилась прочь. Она слышала достаточно...
... Муж вернулся во дворец через пять дней. Вернулся вместе с сыном, с юным княжичем, счастливым от первой охоты и от своего трофея. Он впервые убил оленя верным выстрелом из своего арбалета.
– Матушка! У меня получилось! Я смог! Я убил его из арбалета!
– завопил сын, ворвавшись в ее покои.
Яшма не решилась выйти и встретить своего мужа и ребенка. Слишком страшно было посмотреть в глаза первого.
– Дубрав, избавь меня от этих кровожадных подробностей. Я рада за тебя, но по мне это мерзость.
– Но... матушка...
– И что это за поведение? Беготня, крики... это не достойное поведение. Изволь вести себя достойно. И лучше бы ты больше упражнялся с мечом. И приналег на учебу. Возможно, отец был бы более доволен тобой. Нежели твоими... художествами.
Дубрав замер, опустив голову.
– Много чести убивать животных. Олень мог ответить тебе? Охота недостойное развлечение.
– Но отец...
– Отец устраивает охоты для придворных и черни. Народ всегда требует хлеба и зрелищ. Тебе ясно?
– Да, - тихо сказал мальчик, отступив от матери.
– А теперь отправляйся к себе. Приведи себя в порядок. От тебя пахнет лошадью.
Дубрав молча поклонился и вышел из покоев Яшмы.
В дверях он разминулся с отцом, который стал молчаливым свидетелем сцены меж матерью и сыном. Он ободряюще положил руку на плечо мальчика, задержав его. склонился и тихо сказал:
– В твоих покоях тебя ждет подарок. И не слушай мать.
Дубрав слабо улыбнулся.
– Спасибо, отец...