Под прикрытием
Шрифт:
Подошёл и спросил у гарных хлопцев из славного города Кичкасса, что в Запорожской губернии:
– Почём продаёте этот экспонат?
Те, весьма недобро на меня посмотрели:
– Этот не продаётся, этот – в подарок товарищу Ленину.
– А жаль… Я бы приобрёл для нашего заводского музея.
Действительно: в «моём» времени - ни одного экземпляра этого трактора, не осталось даже в музеях. Одни, так называемые «новоделы» сделанные энтузиастами-любителями.
А машина, несмотря ни на что – вполне достойная!
Уходя, оставил хлопцам визитку:
– Если передумаете – маякните.
Покидали Выставку уже в сумерках,
***
На следующий день – экскурсия по столице первого в истории государства рабочих и крестьян.
Между Крымским и Большим Каменным мостами, Москва-река - текущая мимо Кремля по направлению от храма Христа Спасителя к Красной площади, раздваивается. Здесь основное русло перегораживает плотина и, ниже её река обмелела настолько – что посреди её, засучив штаны стоят с удочками рыболовы-любители и изредка таскают какую-то мелочь.
Присмотревшись, я презрительно сплюнул:
– «Мульки»! Наш Клим таких - подрасти отпускает.
Это место москвичи называют «Стрелка». За ней водоотводный канал - называемый «Канавой». На его левом берегу расположился Болотный рынок, на котором сбывают свою продукцию подмосковные огородники - торгуя оптом и в розницу овощами, фруктами, зеленью и ягодами. Цены на Болотном всегда традиционно ниже, чем на других рынках. Здесь, на «Болоте», можно было чем-нибудь перекусить - полакомившись, например пирожками с разными начинками - изготовленными по древним рецептам.
Наши не удержались, унюхав соблазнительные запахи и дружно заработали челюстями… Ну, чисто голодные!
А я им:
– Ребята, вы заметили – бродячих собак и кошек в Москве почти нет?
– Заметили, а что?
– Вы жуйте пирожки, жуйте!
– Бббеее…
– Приятного аппетита.
Здесь же на берегу находится небольшая пристань - к которой пристают маленькие нэпманские пароходики. Путешествие на их палубе под брезентовым тентом не лишено своеобразной прелести. На таком забавном судёнышке можно было добраться до традиционного места отдыха москвичей в центре города - где в 1928 году будет основан знаменитый «Парк культуры имени Горького». Сейчас же, это место выполняет ряд важных функций, служит местом проведения политико-воспитательных и культурно-просветительных мероприятий – вроде нынешней Выставки.
Когда наш прогулочный пароходик выплыл из «Канавы» на простор Москвы-реки, его окружили лодки, байдарки, шлюпки, моторки и просто «водоплавающие» граждане в прикольных разноцветных тряпочных шапочках и без оных. Они, как одержимые, лезли под самый пароход - страстно желая «покачаться» на его волнах. Когда пароходик остановился, безбашенные москвичи забрались на него и с весёлыми криками прыгали с борта в воду. Наш капитан, срывая голос, орал в рупор на пловцов, требуя освободить путь его судну - пройти сквозь массу людей и лодок ему было весьма и весьма затруднительно.
Но капитана, лишь посылали куда подальше!
– Дикий народ, - резюмирую, - эти москвичи.
– Это точно, Серафим! Как будто с цепи сорвались или их только что из зоопарка выпустили.
Людям было весело и, они презрев опасность - радовались жизни, выходному дню, солнцу, воде отличной погоде. Позже в газетах я прочёл, что за эти жаркие выходные - в Москве-реке утонуло несколько десятков подобных жизнерадостных «смельчаков»…
Вдоль берегов реки расположилось множество профсоюзных «водных станций»
На них целыми днями загорали отдыхающие. Кроме того, здесь можно было встретить только что входящую в моду новинку – «водные лыжи».Нет, речь вовсе не идёт об «ловле крокодила на живца» - буксируемых за скоростным катером спортсменов!
«Водные лыжи», скорее похожи на надеваемые на ноги две маленькие лодочки. Человек ходил в них по воде - как по глубокому снегу, отталкиваясь от дна шестами.
– А если перевернётся? – озадаченно чешу затылок, - так ведь и утонет – «поплавками» вверх…
– Это точно, - согласились со мной, - ему бы, дурню, на шею - накаченную автомобильную камеру!
Проплыв дальше мимо берегов Нескучного сада, мы посетили высадившись «Музей мебели» в Александровском дворце - где позже расположится Президиум Академии наук России. В его пятнадцатом зале, я к крайнему удивлению обнаружил мебель боденского мастера Гамбса - того самого, чьи двенадцать стульев украшали некогда гостиную старгородского дома Ипполита Матвеевича Воробьянинова.
– Ребята, а вы знаете – в таких стульях буржуазия любила прятать награбленные у трудового народа сокровища!
– Да, ну?!
Ванька да Санька переглянулись, тут же - не сходя с места переругались:
– Ищем – глядишь, на танк…
– На самолёт!
– А в ухо?
– А в лоб?!
Ржу-не-могу:
– Да, на всё хватит! Вы главное – найдите.
Тем временем, Елизавета с ностальгирующим выражением во взгляде, по-хозяйски расположилась на одном из выставочных диванов. Мишка Барон, поколебавшись присоединился к ней – видно, вспомнив детство…
…После того, как нашу гоп-компанию со скандалом выгнали из «Музея мебели» взашей, продолжили водную прогулку по Москве-реке.
Проплыв мимо Воробьевых гор, пароходик свернул в Дорогомилово, где во всей своей пёстрой красе расположился цыганский табор. Цыганки с большими серьгами в ушах и с монистами на груди, подметая пыльную землю широкими пестрыми юбками, подбегали погадать.
Одной из них, самой назойливой, я:
– Я сам тебе могу погадать: не соберешь денег к вечеру – будешь к утру с битой мужем рожей.
Меж ними и нами бегали-скакали голые чумазые ребятишки – выглядывая что-где стащить. Горели костры, слышалось конское ржанье, заунывное пение, медведь с картузом в лапе - потешно косолапя обходил публику, собирая деньги за представление.
Один из моих балбесов дёрнул медведя за ухо и, тот обидевшись видать - рассыпал медяки и гнался за ним с полверсты…
Цыган, кстати, в Москве было немало.
Беспризорников… Просто кишмя кишит!
Рисунок 85. Как и на улицах Нью-Йорка, в Москве 20-х годов тоже были свои уличные "пробки"...
Как-то идём с Мишей близ Сухаревского рынка, смотрим – стоит один такой и, через нос из одной ноздри в другую - протягивает веревочку. Останавливаюсь в крайнем изумлении:
– Что за фокус?
– Да, какой там «фокус», - отвечает как об чём-то обыденном Барон, - у беспризорника от постоянного нюханья «марафета» сгнила носовая перегородка и вместо двух ноздрей стала одна.