Под сенью чайного листа

Через некоторое время А-ма останавливается. Огромный валун преграждает последние истертые остатки тропы. Дальше идти некуда. По моему телу пробегает холодок.

– Посмотри вокруг, Девочка, – приказывает она. – Что ты видишь?

Дождь… Потеки воды, стекающие по изрезанной поверхности валуна… Призраки деревьев, окутанные туманом…

Мне дико страшно. Но мое тело содрогается, а потому я не могу заставить губы двигаться.

– Давай, Девочка. Смотри… – Ее голос такой тихий, что я едва различаю его на фоне дождя. – В самую суть.

Я слизываю дождь с губ, зажмуриваюсь и делаю вдох.

И, открыв глаза, пытаюсь увидеть мир так, как видит его мама. Хорошо, попробую.

– Охотник мог бы назвать это звериной тропой, но это не так.

– Почему ты так говоришь? – спрашивает она.

– Я заметила сломанные ветки. – Я показываю жестом на высоту плеча А-ма. – Кто-то часто поднимается сюда и проходит слишком близко к растениям и деревьям. Посмотри на эти камни. – Я указываю на несколько камней на земле. – Кто-то положил их здесь, чтобы облегчить себе путь.

Улыбка А-ма, пожалуй, самая красивая из всех, что я когда-либо видела.

– В будущем мне нужно быть осторожнее.

Чувствуя себя смелее, я изучаю валун. За ним возвышаются огромные камфорные деревья. Скала выглядит круглой, но один участок выступает, словно карниз над крутым обрывом, и загибается вправо. Следуя интуиции, я кладу руки на поверхность валуна и иду по изгибу.

Уступ исчезает, оставляя лишь впадины, по которым можно с трудом передвигаться на цыпочках. Я медленно ползу вокруг валуна, прижимаясь всем телом к его древней поверхности. Вот только это не валун. Это скорее стена, укрепление, созданное природой с таким размахом, что я чувствую ее мощь пальцами рук и ног.

Земля снова поднимается навстречу ногам, и я вступаю в рощу камфорных деревьев, которую видела ранее. Под пологом гигантских ветвей укрыто около дюжины старых чайных деревьев. В центре, под свисающими сверху камфорными ветвями стоит одинокое чайное дерево. По изгибу ветвей понятно, что оно очень древнее.

– Это моя земля? – спрашиваю я.

– Когда я шла замуж за вашего отца, предполагалось, что со старыми традициями покончено. Больше никакой продажи женщин в рабство или замуж. И никакого приданого. Но неважно, что говорит правительство. Эта земля принадлежит женщинам нашего рода. И распоряжаться ею должны только мы. Она была передана мне в качестве приданого, и однажды ты отправишься в новую семью с этой землей.

Я слушаю вполуха, потому что ужасно разочарована. Все так, как говорили А-ба и все остальные члены моей семьи. То, что мне выделили, ничего не стоит. Будет трудно обойти валун с корзиной, наполненной листьями, и спустить ее с горы к пункту приема чая.

Надежды на то, что моя земля не так уж плоха, как все всегда намекали, рухнули, но А-ма этого не замечает. Она берет меня за руку и ведет дальше в рощу.

– Посмотри, как камень с этой стороны раскрылся, обнимая это особое место, – нашептывает она. – Видишь, как часть скалы поднимается, чтобы ты при желании могла заночевать тут и не вымокнуть.

Да, с этой стороны она выдолблена, образуя грот, но какое это имеет значение для меня?

А-ма говорит мне, что камфорным деревьям восемьсот лет или больше, а «сестринским деревьям», которые окружают древнее чайное дерево, более тысячи. Мой желудок ухает вниз. Никто в жизни не найдет это место, но кому вообще нужны листья с этих древних великанов? Чайные кусты и обрезанные чайные деревья приносят деньги и обеспечивают едой. Заработок небольшой, но хоть что-то. А эти деревья? И снова вспыхивает слово, которое в последнее время так часто звучит у меня в голове, бьется о внутреннюю поверхность черепа. Бесполезные. Бесполезные. Бесполезные!

– А вот и материнское дерево, – продолжает А-ма. Ее голос звучит тихо, но наполнен большим спектром чувств, чем когда-либо во время церемониальных жертвоприношений. Она кладет ладони на ствол так же нежно, как на живот Дэцзя. – Разве оно не прекрасно?

Вообще-то не очень. Дерево гораздо выше тех, которые А-ма называла «сестринскими», но возраст дает о себе знать, как это бывает с деревенскими старейшинами. Листья блеклые. Кора потрескалась. Сучья согнуты и изрезаны возрастом. А еще появились жуткие наросты, и это не просто пятна или трещины, а паразиты и грибки, которые красят кору и гноятся в изгибах ветвей и у основания ствола. Я уже видела нечто подобное, когда мы блуждали по лесу, но кое-что и для меня в новинку. Ярко-желтые нити проникли внутрь, наслаиваясь поверх других паразитов.

Дерево выглядит так, будто завтра может умереть. Бесполезное…

– Рис должен питать, – говорит А-ма. – Чай – лечить. Всегда помни, что еда – это тоже лекарство, а лекарство – еда. Если ты будешь заботиться о деревьях, деревья будут заботиться о тебе.

– Но А-ба ненавидит это место. Я слышала, как другие называют его несчастливым. Это…

– Ты ничего не понимаешь. – Она хватает меня за руку и рывком затаскивает под навес в форме полумесяца, образованный валуном. – Эта чайная роща принадлежала женщинам моего рода с тех пор, как акха впервые пришли на эту гору тридцать три поколения назад. Сестринские деревья тогда были еще молодыми, но материнское уже было старым. Моя бабушка говорила мне, что оно прожило более ста поколений. И его всегда использовали для приготовления чая…

Сто поколений? Впервые я применяю знания по математике, полученные от учителя Чжана, не на уроке. Значит, дереву уже более трех тысяч лет. Лес существует здесь с тех пор, как его создали боги, но пили ли они чай?

– Видишь, какое оно? – спрашивает А-ма. Она снова выскакивает под дождь и взбирается на дерево, с легкостью переставляя ноги с ветки на ветку, все выше и выше.

– Тут настоящие ступеньки, – говорит она, возвращаясь ко мне. – Давным-давно смотрители дерева подрезали его и подготовили так, чтобы удобно было лазить и собирать чай. Посмотри на любое чайное дерево на нашей горе, увидишь то же самое. Но это дерево самое древнее.

– И самое несчастливое…

– Девочка! – Взгляд А-ма говорит мне о том, что она снова готова нарушить табу и ударить ребенка, то есть меня. – Меня предупредили никогда не приводить мужчину в эту рощу, – продолжает она после долгих раздумий. – Но после моего замужества твой дед – мой свекор – настоял на своем. Он не отставал от меня ни на минуту, дескать, раз я стала его невесткой, земля принадлежит ему. Мне было всего шестнадцать, и я не знала, как твердо ответить «нет». В конце концов я сдалась. Привела его сюда, и он забрался на дерево. Когда он упал…

А-ма ведет меня обратно под дождь и сквозь деревья на противоположную сторону рощи, к самому краю обрыва. Я живу на Наньно всю свою жизнь, но никогда не видела столько пиков одновременно. Даже я понимаю, что это место идеально по фэншуй [7] , учитывая сочетание гор, ветра и тумана, тумана и дождя. Все в этом месте – деревья, климат, насекомые и животные – пребывает в естественной гармонии на протяжении веков, а то и тысячелетий.

Ну, если не считать того, что случилось с дедом…

7

Древнейшее китайское учение о том, как жить в гармонии с миром и гармонично организовывать пространство вокруг себя.