Под сияньем северной Авроры

Змея молчала.

– Ты вообще кто? Мальчик? Девочка?

На последней фразе змея согласно кивнула.

– Девочка, стало быть… Ну хоть что-то. Слушай, а чего ты молчишь? Тебе настолько плохо?

Вместо ответа чешуйчатая открыла пасть и показала жалкий обрубок языка.

– Жестко, - цокнула я.
– Кто ж тебя так, бедолага… Ладно. Подлечим. Но сначала ты поешь. Подожди немного…

Я распустила пучок и принялась расчесывать волосы гребнем. Змея заметно оживилась.

– Да-да, ты всё верно поняла, дорогая, - усмехнулась я.
– Типа я тебя в обиду не дам. Я крутой-прекрутой морской начальник. Правда, будущий. Фортануло тебе.

Змея положила свою плоскую голову с забавными передними плавниками на бортик кастрюли и стала странно сопеть.

– Ты ядовитая?

Змея согласно кивнула.

– Как аспид?

Еще один кивок.

– Эх, а я все-таки думала, ты что-то типа каламоихта, - огорчилась я.
– Мордочка у тебя такая забавная. А ты прямо токсичная особа…

Змея обиженно булькнула в воду.

– Я неудачно пошутила, - извинилась я.
– Прости.

Ответом были лишь пузырьки воздуха на поверхности воды.

– Ну не обижайся. У всех свои особенности. Ты белый токсик, я сопливо-зеленый хвостик, - хихикнула я.
– Тоска зеленая. Показать хвост, кстати? Он у меня такой пышный…

Змея снова высунула морду из кастрюли, явно заинтересовавшись. Хвост ее сильно впечатлил, она даже облизнулась обрубком языка.

– Говорю же: свои, - усмехнулась я, помахивая плавниками.

Про себя я подумала, будь тут сейчас Антон, Денис или Семен, они бы охренели от увиденного. Но парни были в Мурманске. К счастью.

– Если честно, я даже рада, - призналась я, снова принимаясь расчесываться.
– Круто, если одна из подружек - токсик, а вторая - мямля. Угадай, кто я, а кто ты.

Змейка насмешливо фыркнула.

– Фыркай, не фыркай, но пока ты не вылечишься, мы типа подружки, такие пироги. Потому как выбора ни у тебя, ни у меня нет. Я, знаешь ли, пока плавать с моей прежней подружкой Маринкой не могу… она дельфин, кстати. Холодно. Несезон. Во-о-от… А болтать же с кем-то надо. С мужиками далеко не все можно обсудить, сама понимаешь. Так что я считаю, очень круто, что ты именно самочка. Ты, кстати, живородящая или яйцекладущая? Первое? Второе? А, я поняла… живородящая… круто. Прямо как я. Вообще круто. А рожала уже?.. Что? Я пока тоже нет. Но это только пока.

Я захихикала. Змея осторожно высунула из кастрюли самый кончик хвоста.

– Так-с… - рассуждала я вслух.
– Ну раз мы с тобой теперь вынужденно просто не разлей, вода, надо дать тебе какое-нибудь имя. Будешь Альбинкой, раз ты такая беленькая. А то не звать же тебя просто змеей, верно?

Внезапно мне пришла в голову одна мысль. Хе-хе… а я ж могу обойти запрет на болтание с женихом о важном, да?

– Послушай, Альбин… Дело такое… Скажи, ты знаешь Минга? Ты с ним лично знакома?

Настороженный кивок головы.

Ого… да это удача!

– Скажи, он как… эм… русал… ну… нормальный?

Змея довольно скептически посмотрела на меня.

– Согласна, тупой вопрос, - вздохнула я, не зная, как корректнее сформулировать то, что на самом деле меня волновало.
– Вы давно знакомы?

Очередной кивок.

– У меня так много к нему вопросов, если честно, - призналась я.

И тут до меня «дошло».

– Вот я тупица!
– возмутилась я.
– Я ж ни гребень, ни зеркальце не включила, балда! То-то я думаю, что Гриня подозрительно долго молчит! Я ж, вероятно, могу тебя вылечить зеркальцем и светом! А ну-ка, металлические друзья, подъем! Есть дело!

* * * * *

В общем, к приходу Минга змея уже была вполне здорова, только страшно голодна. И поэтому по-прежнему еле шевелилась, разумно экономя силы.

– Я так думаю, она отъестся, и мы ее отпустим, - обрадованно потирала ручонки я.
– Дня три-четыре хватит, я так полагаю.

– Я б сразу отпустил, - нахмурился Минг.
– Пусть поест и уплывает домой.

– Дорогой, будь объективен: ей надо прийти в себя. Она не сможет охотиться в таком состоянии.

– Тоже верно, - признал жених.

Змея жадно заглатывала мелкую живую рыбу, даже не жуя.

– Троглодит, - фыркнул Минг.
– Но забавный троглодит.

Альбинка кокетливо ему подмигнула, демонстративно медленно всасывая клыкастой пастью небольшую рыбешку. Я шутливо погрозила жениху пальцем.

– Гляди у меня… ц-ц-ц… никаких полукровок. А то я… эм… насмотрелась уже.

– Где?
– мгновенно напрягся жених.

– Янчик - гибрид медузы, - хихикнула я.
– Моя родня - легкомысленные придурки. Но… Должна признать, кузен выглядит забавно.

Про возможное будущее собственного потомства в виде полурыб-полукотят я даже заикаться Мингу не стала. А то бедняге Ваське реально яйки бы кто-то чик-чик, и всё.

* * * * *

На второй день змея осмелела и стала вылезать из кастрюли, рассматривая помещение. Охотно лопала пойманную Мингом рыбу и вообще вела себя скорее как довольная послушная собачка, нежели опасный гад. Но жених её все же несколько опасался (ну или просто так демонстрировал мне!), аргументируя тем, мол, «донники» коварны и злы.

По факту же Альбинка была милейшим существом: ползала, где надо и не надо; совала свой любопытный нос везде; пыталась погрызть зеркальце (то сокрушенно заметило, что оно-де предупреждало, что «донники» - те еще вредоносные твари); с охотой изучала готовку Минга и даже периодически подворовывала у него мелкие кусочки во время разделки рыбьего филе. Рисовая каша ей не нравилась по понятным причинам, и зверюга особо это не скрывала. Несколько раз змею ловили на том, что она демонстративно скидывала роллы на пол своим на диво сильным хвостом и довольно щурила клыкастую пасть, когда Минг принимался добродушно ругаться, снова и снова берясь за готовку.

В общем, мы с женихом определенно не спешили отпускать эту любопытную бестию обратно в море, правда, по разным причинам. Логику Минга я не понимала, поскольку он привычно ничего не объяснял.

Мой интерес же был довольно простым: я хотела понять, кто такой мой жених.

«Донник» ли он?

Что змея про него может рассказать?

Как давно они знакомы?

Как именно познакомились?

Что чешуйчатой вообще известно про наши семьи?

Но Альбина на все мои вопросы ничего не отвечала, а лишь это в ней поначалу интересовало меня.