Под сияньем северной Авроры

Васька перестал умывать свою мордочку лапой и нахально изрек:

– То-то я думаю, чего дуб так перекорежило. А у нас тут социальный лифт для беременных…

– А раньше мне про беременность сказать было нельзя, ученая твоя морда?
– вспылила я.

– Нельзя. Рыбу будешь, многодетный мамулик?

– Естественно.

Кот, отфыркиваясь, полез в плетеную из лыка корзину, висящую на ветке выше. Пошебуршав там, он достал самую крупную рыбину и требовательно произнес, швыряя мне ее:

– Рыбья голова моя, ничего не знаю.

– Договорились, - принялась вгрызаться в спинку пикши я.

– Вась, а что за сложные приколы? Почему ты опять на цепи?

– Леший заманал, - грустно признался кот.
– Не пускает меня никуда. Я вообще не въезжаю, что происходит. Зачастил к Бабе Яге. Зовет ее не иначе, как «дорогая». Как думаешь, они мутят?

Я с усмешкой взглянула на него.

– Ты что, ревнуешь?

Кот зашипел и раздулся, как шар.

– Я спокойно к Бабе Яге отношусь. Она хорошая, но чтобы я ее ревновал… не настолько она мне нравится, поверь…

– Я про Лешего.

– Вот еще…

Доев рыбину, я пихнула рыбью головку коту в зубы. Вытерев руки о собственную чешую, я усмехнулась.

– Чего угораешь?
– грызя головку, проворчал Василий, причмокивая от удовольствия.

– Вась, ты кот ученый, но не понимаешь элементарных вещей. Видишь многое, только не то, что тебе надо.

– Путано… мррр-ня-а-а-у… Ох, вкусная голова попалась, не оторваться… курня-а-а-ау…

– Что там с Борькой? Чего опять Авророй не занимается? Я еще в прошлый раз спросить хотела, но меня трансгрессировало раньше, чем задала вопрос.

– Трах-тибидох царит в дупле. Понять и простить.

– Гон?

– Угу.

Я расхохоталась. Природа в который раз просто криком кричит: «Минг и Мингжу, пошли-ка вы на хрен!» Нет, это просто невыносимо.

Кот с обидой посмотрел на меня.

– Это природа оборотней. Нечего смеяться. Неделю Борька и Ласка заняты. Делают детей. Это святое.

– Да я не поэтому, Вась. Просто в который раз откладывается свадьба… и каждый раз по самым нелепым причинам… сначала наши родители что-то мутят… потом заморочный брак… потом еще какая-нибудь хренотень…

– Это не хренотень, а просто…

– Вась, это неважно, - прервала кота я.
– По сути я не против, мне как бы и нельзя сейчас фестивалить под Авророй. Только…

– Боишься, что скажет Минг, узнав про твою беременность?

– Именно, - загрустила я.

– Вот как раз о мнении Минга я бы с твоей стороны меньше всего волновалась.

– Да? Ну спасибо на этом.

Я принялась поудобнее устраиваться на ветке, беззастенчиво запустив руку в общую плетенку с рыбой. С чего я решила, что это общее, я не знаю.

– Значит, с Авророй опять проблема. И опять объективная причина… Ладно. Вась, а я ведь не тебя зла, - хихикнула я, принявшись разделывать навагу.
– Так зла, прямо б убила.

– За что?
– поинтересовался кот, с явным вожделением глядя на рыбью головку.

– Еще в нескольких вариантах будущего ты умудрился заделать мне детей. Много детей. В основном, двойняшек. И, что особо прикольно, если бы Минг об этом узнал, ты бы уже сидел без пушистых «бубенчиков». Аза-за-за. А наделал ты столько полукровок… ух…

– Ясно. Это ж какие такие идеальные условия были, что я так чудил?
– удивился Васька.

– Заморочный круг.

– Сильно, - забрал рыбью головку кот и, аккуратно прижав ее лапой к суку, принялся разрывать клыками на части.

– А я смотрю, тебя уже это не особо интересует?
– кидая тщательно объеденный скелетик рыбы в особую корзинку, услужливо подставленную веткой дуба, резюмировала я.

– Уже нет, - сухо подтвердил кот.

– Из-за Лешего?

Кот распушил пушистый хвост и зашипел, роняя некогда желанную рыбью головку на землю:

– Причем тут Леший? Что за намеки?

– Это не намеки. Я тут просто кое-что увидела, чего, видимо, в упор не видишь ты. И что упорно отрицаешь. Прямо как бедняга Борька еще месяц назад.

– Что ты увидела? Что Лёшка шпёхает Ягу?
– прорычал кот.

– Ой, дурак, - вздохнула я.
– Ревнивый дурак. Я б на твоем месте уже бежал к избушке на курьих ножках. Потому что будь честен сам с собой: когда тебе надо, никакая цепь тебя не удержит. В этом как бы и есть прикол золотой цепи. Преграда лишь в твоей голове, пушистый дурачок.

– Я к Лешке не пойду, - рявкнул кот, принявшись раздирать ни в чем не повинную кору дуба.
– Он меня бесит.

– Да?
– вскинула бровь я.
– А по-моему, нет. И у вас это взаимно. А хочешь, прикол? Как ты поведешь себя, мой свет, если я тебе скажу, что Леша - это девушка?

– Чего?
– замер кот, прекратив кромсать дуб.

– Того самого. Леший - девушка. Она же миллион раз говорила тебе: Леший - это профессия. Работа. Название должности. Так с чего ты взял, что Леший - именно парень?

Кот пораженно уставился на меня. Я усмехнулась.

– Да-да, всё верно. Лёша - это сокращение от «Алексия». И с Ягой они реально подружки. Подружки по несчастью. Бухают, не просыхая, мужиков-козлов обсуждая. Вспоминай, какие они песни в последнее время пели? Любовные? Ни фига… «Одиночество-с…ка» - раз. «Коварные мужики» - два. «Ты бросил меня» - три. «На вечеринке лучших друзей» - четыре. «Пошлю его на небо за звездочкой» - пять… Мне продолжать, котик?

Кот обернулся человеком и задумался. Нижняя ветка дуба протянула мне охапку цветов. Я поняла её намек и принялась плести венок.

– Но Лёша… он же… - заикнулся Васька, попеременно краснея и бледнея.

– Заметь, балда: Лешка никогда не говорила о себе в мужском роде. Но ты никогда не обращал внимания на эту пикантную мелочь. А я вот обратила внимание еще на кое-что: почему ты при Лешем никогда ни во что не превращался, если должен был по идее во время гона обернуться умопомрачительной женщиной или мужчиной из чужих грез? Почему ты всегда хотел всё живое и неживое, и лишь Леший не попадал под твои «хотелки»? Что за внезапный иммунитет, если даже бедняге Борьке чуть не прилетело? Потому что просто завалить Лёшку ты не хотел, верно же? Там не только секс, там намного больше… И это тебя страшно пугало…