Под сияньем северной Авроры

Альбинка первым делом продемонстрировала клыки и довольно зашипела, а потом кончиком хвоста стала водить у себя под мордочкой.

– Путано объясняешь, - честно призналась я.

Змейка поманила меня хвостиком. Я подошла к столу и уселась на стул.

Толк, толк, толк…

– Я поняла, мелкие, - принялась поглаживать живот я.
– Скоро поедим, обещаю. Рыбку свеженькую… только в Лукоморье смотаемся. Наверняка Васёк там опять в обнимку с кошелкой рыбы сидит, Леший стопроцентно ему наловил, блуде эдакому.

Змея, тихонечко посвистывая, поползла по моей руке на шею.

– Альбинка, ты что, тоже беременная?

– усмехнулась я.
– Что-то ты такая тяжелая стала…

Змея обвила мою шею.

– Душить будешь? Обиделась на то, что тяжелой назвала, мой чешуйчатый токсик?

Альбинка смешливо засвистела:

– С-с-с-с…

– Ну так чего ты добиваешься, я не пойму?

Змейка ласково потерлась мордочкой о мою щеку, и до меня «дошло».

– Ты хочешь, чтобы я сделала бусики? Верно?

– С-с-с, - закивала умной мордой Альбина.

Я задумалась. Вообще должно получиться красиво. Но как я сделаю дырки? Внимательнее присмотревшись к одной из жемчужин, я заметила, что вообще-то ничего мне сверлить не надо. И даже леску нужной длины хитрая бестия притащила.

– А ты продуманная, подруга, как я погляжу, - одобрительно произнесла я.

Змейка аккуратно прикусила меня за палец, мол, давай, делай, не откладывай. И я даже не подумала о том, что вообще-то она вроде бы как довольно ядовитая зараза, и по идее может меня отравить. И опыт общения чешуйчатого с покойной ведьмой меня должен быть научить, что змея вовсе не милашка-добряшка, а весьма жесткое существо со своей странной логикой.

Но... Нет, я определенно не боялась Альбинки, хотя и понимала, что ее яд неимоверно токсичен. Я доверяла змее, вот и всё.

Почему так? Сама не знаю. Просто безусловное доверие. Доверие и принятие. Это была крайне забавная и умильная морда, а ее безразмерные острые клыки и смешные плавники скорее веселили меня, чем пугали.

Я принялась послушно нанизывать бусинки в указанном змейкой порядке.

Вообще там была особая периодичность, надо признать. Крупная бусинка - три мелкие бусинки - плоская вставочка - три мелкие бусинки. Получалось довольно красиво. Альбинка не ограничилась только разноразмерным жемчугом, там и каким-то ракушкам-блестяшкам место нашлось. Вот ведь дизайнер… М-да…

– Мне это надеть?
– завязывая последний узелок, поинтересовалась я.

Альбинка, все это время терпеливо наблюдающая, как я нанизываю на леску жемчуг, и, время от времени, пододвигая кончиком хвоста отдельные бусинки, а некоторые отбраковывая, смешливо зафыркала, мол, нет.

– Так, - припалила спичкой узелок из лески я.
– Тогда вообще непонятно. На тебя надеть, что ли? Это мы тебя делали такой красивой? Ну давай сюда свою мордуленцию, будешь сияющей звездой Баренцева моря. Твой крысиный ухажер пятнистый с ума от восторга сойдёт, отвечаю.

Очередной отрицательный кивок.

– Ну мне что, просто в коробочку положить?
– нахмурилась я.
– У тебя такие сложные приколы, токсик… я не выкупаю. Зачем делать то, что нельзя носить?

Змея вытянула голову, указывая на верхнюю полку. Прямо прямая чешуйчатая палка. И как только не падает…

– Мне это не нравится, - заметило зеркало.

– Вызови Минга. Пусть посмотрит, что там. Вдруг это опасно.

Альбинка сердито зашипела, захлопав плавниками около забавной зубастой мордочки. Я задумчиво посмотрела на нее, на зеркало, на гребень, и приняла решение

– Спать!
– хлопнула в ладоши я.

Зеркальце и гребень отключились. Я полезла на верхнюю полку. И там, в старенькой советской вазе, я нашла аналогичные разноцветные жемчужины. И их было на порядок больше, но это были именно речные жемчужины.

– Так, - пересыпала из руки в руку нежданную находку я.
– И как это объяснить? Как ты их туда сложила? И зачем?

Змея сокрушенно покачала головой.

– Это не ты, ясно. А кто?

Вместо ответа Альбинка свернулась в сложный узел.

– Ты материшься так, что ли?
– усмехнулась я.

Змея снова кивнула головой.

– Это Минг спрятал?

Кивок.

– Та-а-а-ак… А зачем?

Еще более сложный узел был мне ответом. Видимо, это символизировало еще более страшные матюки.

– Ну материала тут столько, хоть всю биостанцию укрась жемчугом, - заметила я.

Вместо ответа змея положила передо мной очередную леску. В этот раз она была намного длиннее. Метра три-четыре.

– Мне просто собрать бусинки на нить? А для кого она?

Альбинка кропотливо стала сортировать жемчужины. Я, тихонько вздохнув, принялась нанизывать их на леску. Раз она просит, значит, логика в этом есть.

Закончив работу, Альбинка принялась путано объяснять, чтобы я запихнула в карманы и нить, и бусы, а потом сама намоталась мне на шею.

– И дальше что?
– не поняла я.

Змея смешливо показала кончиком хвоста в свою пасть.

– Кушать?

Кивок.

– Ну пойдем на море.

Легкий укус за ухо.

– Альбин, а что у нас сегодня за игривое настроение, я не понимаю?
– осторожно убрала змеиную морду от собственного уха я.

Чешуйчатая морда нагло облизнулась обрубком языка и тыкнулась в Васькин укус на руке.

– Я поняла, - догадалась я.
– В Лукоморье? Ты там хочешь поесть?

– С-с-с-с… - закатила глаза Альбина.

Я положила руку на живот и нажала на место того, что Васька величал исключительно «царапки».

* * * * *

Бульк! Мы с Альбинкой оказались в глубине моря. Над нами маячило 3-4 метра воды, не меньше. Схватив из кармана бусы и нить с жемчугом, я обернулась русалкой.

Фу-у-ух… наконец-то… Ходить в человеческом теле было тяжело. Русалкой быть намного легче… Запихав жемчужную нить и бусы в чешуйчатый купальник, я стала оглядываться, куда подевалась змея, но ее нигде не было.

Ладно, не потеряется. Помотает ее по воронкам, конечно, если она попала в аномальную зону, но рано или поздно окажется у дуба. Надеюсь, Альбинка догадается пожрать по дороге. А я вот пожру прямо сейчас. Где там Васька…

Дуб услужливо протянул ветку под воду.

– Спасибо, - пробулькала я, усевшись на нее, и ветка начала подниматься из воды.