Под жарким солнцем
Шрифт:
— На правлении решим этот вопрос… Думаю, что удовлетворим вашу просьбу, — обнадежил их Мегудин. — Но учтите: вам надо будет наверстать упущенное…
Мегудин и Гриценко выехали в Миролюбовку после обеда с тем, чтобы к вечеру поспеть на заседание правления. По дороге осматривая поля, они пытались прикинуть виды на урожай и заодно наметить план зяблевой вспашки и осеннего сева.
— Ничего хорошего тут ждать не приходится, урожай будет скудный, — заметил Гриценко. — Вот если бы этот колхоз раньше присоединили к нам, до того как поля были засеяны, может быть, мы успели бы что-нибудь
— Надо попытаться спасти хотя бы овощи, — отозвался Мегудин. — Ввести правильный севооборот мы пока тут не можем. Нам надо подумать, как в корне перестроить хозяйство этого отделения, и в первую очередь, где что сеять сейчас.
— Прежде всего надо засеять поля после пропашных. Эта земля все же лучше обработана, — сказал Гриценко.
Недалеко от Миролюбовки они нагнали Колесниченко, который возвращался откуда-то домой. С тех пор когда он выступил на собрании при обсуждений вопроса о включении колхоза Миролюбовки в хозяйство «Дружба народов», Мегудин запомнил этого парня. Остановив машину, он спросил:
— Откуда идешь?
— С кукурузного клина. Еще вчера нашу бригаду послали туда, но никто не вышел на работу, ни бригадир, ни члены бригады.
— Садись, заедем к управляющему, там и выясним, что случилось, — сказал Мегудин.
Когда Колесниченко сел в машину, Мегудин спросил:
— Давно в колхозе?
— После демобилизации. Сначала устроился в подсобное хозяйство потребкооперации…
— А почему сразу в колхоз не вернулся? — перебил его Мегудин.
— Отец, мать и сестра заработали в колхозе три тысячи трудодней, а хлеба получили мало, все сгорело… Вот и вынужден был искать работу, чтобы семью хоть как-то поддержать… А теперь, узнав, что наш колхоз принимают в такое богатое хозяйство, как ваше, я вернулся…
— И как теперь?
— Пока кое-как… Ждем указаний нового руководства…
Как только их машина появилась в Миролюбовке, сразу же во дворе конторы начали собираться люди. Всем любопытно было узнать, что скажет новый председатель. Слухи о нем были разные: одни говорили, что он не в меру строг, за малейший проступок наказывает и даже в тюрьму может засадить, а другие — наоборот, что он только требует честной работы и кто хорошо трудится, тот хорошо живет.
Мегудин поздоровался со всеми, ответил кое-кому на вопросы и вместе с Гриценко зашел в контору отделения.
Колесниченко остался во дворе. Там он увидел бригадира полеводов Степана Чумайло с красной как рак физиономией, будто он только что из парилки вышел.
— Саш-ка, братец, праздник у нас!
— Уведите его отсюда, пока председатель не пришел! — раздались голоса.
Несколько здоровенных мужиков схватили бригадира, но он, вырываясь, орал:
— Не будем по-лоть ку-курузу, пу-усть новые хозяева сами работают!…
Когда Чумайло увели со двора, из конторы вышел управляющий и сказал:
— Передайте Чумайло, чтобы завтра принес объяснительную записку, почему вчера бригада не была на работе.
— Хорошо, сегодня зайду к нему домой и передам, — отозвался Колесниченко.
Рано утром вся бригада отправилась выполнять вчерашний наряд — прополку кукурузы. Хотя Чумайло еще не совсем отошел, все же изо всех сил старался не привлекать к себе внимания. Но Мегудин сразу
увидел.— Вы объяснили управляющему, почему ваша бригада не явилась на работу? — как бы невзначай спросил бригадира.
— А что объяснять…
— Как — что?.. — возмутился Мегудин. — Вся бригада не вышла на работу… И вы считаете…
— Так праздник же у нас… — перебил его Чумайло. — Нас приняли в такой богатый колхоз. Шутка ли!..
— И вы решили таким образом отметить это? — рассмеялся Мегудин. — Опохмелиться-то успел?
Чумайло замолчал.
— У нас в хозяйстве такого безобразия не было… Вы должны доказать, что достойны быть членами нашего коллектива. Приступайте к работе, распределите между собой кукурузный клин и своим примером покажите им, как надо работать… Бригадир должен быть образцом для всех… Ясно?..
— Ясно, — буркнул Чумайло.
Вскоре Мегудин уехал, а к концу дня опять появился на кукурузном поле. Копнув ногой в нескольких прополотых рядах, он обнаружил пропущенные травы, засыпанные землей.
— Кто это так полол? — с укором спросил он. — Ну, кто так хорошо работал?..
Все молчали.
— Никто не хочет признаваться. Что, стыдно?
Обращаясь к бригадиру, он сказал:
— Бригадир должен знать, кто как работает. Надо раз и навсегда покончить с обезличкой. Закрепите за каждым равное количество рядов и проверьте качество выполненной работы. Ведь при плохой обработке хорошего урожая не будет. Значит, и получите меньше… Так вот, чтобы к завтрашнему дню был наведен порядок…
— Попробую, — неуверенно пробормотал бригадир.
— Учтите, что недобросовестной работой вы сами себя накажете. Ведь вы хотите жить хорошо?
— Конечно, хотим! — раздались голоса.
— Вот докажите на деле, — сказал Мегудин.
На следующий день Мегудин приехал сюда с управляющим отделения. Они прошлись по полю и отметили работу каждого.
— Ну что ж, теперь получается у вас лучше, — сказал управляющий, — но все же еще допускаете небрежность: у кого сорняки удалены вместе с кукурузой, а у кого не так тщательно прополоты… Лучше всех обработаны ряды у Колесниченко. Молодец, Саша, молодец! Будь примером, подтяни всех…
Но привычка работать по старинке так укоренилась, что сразу трудно было добиться перелома. Постоянная требовательность Мегудина стала давать свои плоды — начали работать лучше.
— Надо постепенно закреплять успехи передовиков… — говорил управляющий.
— С успехами только отдельных членов бригады далеко не уедешь, — поправлял его Мегудин. — Нужен коренной перелом в работе всей бригады.
— Конечно, — согласился управляющий.
Но как добиться этого, он не знал и ждал, что предложит председатель.
— Надо поставить во главе бригады толкового человека, — сказал Мегудин.
— Я и об этом думал, но кого поставить?
— Вы лучше меня знаете людей…
Немного погодя Мегудин добавил:
— А что, если Колесниченко?
— Он работает у нас недавно, опыта у него пока нет… Давайте подождем пару дней, присмотримся к нему… А может быть, старый бригадир еще исправится?..
— Я уже говорил, что бригадир во всем должен быть примером. А если он сам плохо работает? По-моему, ждать нечего: бригадира надо заменить. Вызовите Колесниченко. Завтра вечером приеду в отделение — вот и поговорим с ним.