Подарок рыжей феи

Старик рассказал, что вчера ночью на них налетел проходящий корабль, явно идущий к Мальорке. Король шел без огней и возник, словно призрак из ночной тьмы. На полном ходу он слегка зацепил корму рыбацкой лодки. Она чудом не раскололась надвое, как ореховая скорлупка, и со страшной силой отлетела в сторону. Корабль-призрак даже не заметил этого или не пожелал останавливаться, чтобы оказать помощь.

Если бы не яркий свет луны, им вообще не найти бы друг друга среди волн. Оглушённые ударом рыбаки с трудом добрались до лодки и втащили в неё своего товарища, который с тех пор ещё не приходил в сознание.

Их вышло в море шестеро, осталось четверо. Брат и дядя юного рыбака погибли. Он сам находился при смерти. Его второй брат пострадал меньше всех, так как сидел на носу лодки, когда случилось столкновение. Он успел заметить корабль и прыгнуть в воду на долю секунды раньше, чем другие. Он и рассказал, что произошло после.

Они очутились не особенно далеко от берега, полторы мили, не больше, но были не в состоянии добраться туда. Старика ударило бортом падающей лодки, вёсла уплыли, мачту снесло, и не иначе как Божье произволение, что им вообще удалось перевернуть лодку и забраться в неё. Их уносило всё дальше в открытое море, а вдалеке они видели серебряные в лунном свете мачты корабля-призрака, который стал на якорь у берега, а вскоре вновь тронулся в путь и исчез.

— Как выглядел этот корабль? — спросила Виола.

— Не могу описать его целиком, — перевела Матиола ответ рыбака, которого звали Плантаго,[2] — Но форштевень у него стальной, и бушприт массивный, тяжёлый, будто специально для тарана, а украшен золотой резьбой.

— И название золотыми буквами так и горит у меня перед глазами, — добавил старший. — Ведь перед ударом я оглянулся и видел именно эту надпись.

— "Геснер"? — вырвалось у Натала.

Старик кивнул.

— В котором часу это было?

Посовещавшись, рыбаки сказали, что где-то часа в два ночи, но возможно, раньше… Они не могут знать точно.

Спасённых перенесли в кубрик, дали им воды и поесть. Состояние мальчика внушало опасения, боялись, он не доживёт до завтра. Он не только получил сильный удар, но и чуть не утонул позже, когда был выброшен в воду. Среди флорентийских солдат тоже нашёлся врач. Он и Вереск не отходили от юного рыбака.

Баобаб почесал бороду:

— По крайней мере, мы знаем, что "Геснер" был здесь прошлой ночью и теперь уже на полпути к Гибралтару. Мы отстаём от него миль на двести, но сможем сократить это расстояние. После выхода в Атлантику можно хотя бы рассчитывать на попутный ветер.

— А что будет с ними? — Джордано имел в виду спасённых "Дельфиниумом". — Надо отвезти их на берег.

— Можно зайти в какой-нибудь город на побережье, желательно, не слишком маленький, чтобы в нем нашлась приличная больница, — сказал герцог Провансальский. — В конце концов, пара часов… — герцог нахмурился, и закончил: — Не думаю, чтобы они значили для жизни моего сына больше, чем для этого мальчика.

Матиола как-то странно, удивлённо посмотрела на него:

— Я вам завидую, герцог. Но знаете, я вдруг, именно сейчас поняла, за что когда-то так ненавидела вашего сына. — Она яростно вцепилась в леерную стойку: — В таких ситуациях, когда каждый миг может стать роковым и каждая секунда стоит вам микроинфаркта, вы можете спокойно сказать: "В конце концов, пара часов ничего не значат…" Я боялась, что он, в подобном положении, скажет то же о моей дочери, хотя она ему дороже всего на свете.

— И был бы абсолютно прав, — вмешалась Виола.

— Может быть, но это ужасно…

Маркиза смотрела на горизонт, где за краем синего моря сейчас плыл "Геснер".

Герцог обнял её за плечи:

— А я совершенно уверен, что и вы, дорогая Матиола, поступили бы точно так же.

— Боюсь, что да. Но сейчас я больше всего на свете хочу спасти его…

— Эти чувства делают тебе честь, мама, — сказала Виола. — Но есть другой способ решить, что делать с ранеными и с нашим временем. — Она крикнула рулевому: — Поворачивай к берегу! Мы идём в Барселону!

.

[1] Альгамбра — оталь-хамра— красная (араб.) — бывшая резиденция мавританских королей в Гранаде. Славится своими розами.

[2] Plantago — подорожник (исп.)

11. Обходной путь

.

Все удивлённо посмотрели на графиню. Сейчас, когда очевидно, что принц отправился в свой форт на побережье, более странного приказа нельзя и придумать, ведь по сути он означал: "Двигаться в противоположную сторону от того места, куда мы все так спешим!"

— Ты с ума сошла! — вскипела Матиола. — Ведь точно известно, что корабль Чёрного Тюльпана не был в Барселоне!

— И прекрасно, — спокойно ответила дочь. — Он не был, а мы будем! Держите курс на север, Клевер!

Маркиза разозлилась:

— Ты отдаёшь себе отчёт? Это бессмысленно!

Виола спокойно посмотрела на неё:

— Я отдаю себе полный отчёт в том, что от каждого моего действия зависит жизнь моего мужа. Поэтому, только я могу здесь командовать. И я говорю: мы пойдём в Барселону. У меня есть на то свои соображения. И я поделюсь ими, как только будет выполнена моя команда. Спускайтесь в кают-компанию и ждите меня.

Ничего не оставалось, как подчиниться власти капитана. "Дельфиниум" шёл на север.

Через пару минут Виола вместе со штурманом и боцманом спустилась в кают-компанию. Фенхель принёс карту Пиренейского полуострова и разложил на столе.

Графиня заняла место капитана во главе их длинного обеденного стола, где стояло деревянное кресло с высокой спинкой, похожее на маленький трон. Это было ЕГО место, и Виола всегда очень неохотно занимала его во время обеда, когда собирались все пассажиры и члены экипажа. Но оставлять кресло пустым ещё хуже.

Полузакрыв глаза, Виола размышляла о чём-то:

— Как думаете, Фенхель, через сколько дней "Геснер" прибудет в бухту возле Ла-Корунья?

— Максимум, дня через четыре, — Фенхель прикинул расстояние по карте. — Даже думаю, быстрее, если им повезёт с ветром.

— А мы?

— Полагаю, у нас есть шанс догнать их где-то у мыса Рока, на рейде Лиссабона. Хотя… с заходом в Барселону…

Виола открыла глаза и возразила:

— С заходом в Барселону мы придём в форт раньше их! Как считаете, месье Адансон, можем мы вступать в абордажную схватку с "Геснером"? Полагаю, это по меньшей мере неразумно?

Баобаб неуверенно подёргал себя за бороду:

— Мы могли бы вступить в переговоры…

— Как же! Согласится он с нами разговаривать! — буркнул Розанчик, и он знал о чём говорит.

— Вот именно, — подтвердила Виола. — У него сколько пушек? Двадцать четыре?

— Двадцать шесть, насколько я помню, — уточнил Адансон.

— Тем хуже для нас. Я предлагаю обойти его совсем с другой стороны и устроить засаду в его форте, — Виола прижала пальцем точку на карте, где по их расчётам находилась резиденция Чёрного Тюльпана.