Подгоряне

удовольствие видеть, как чья-нибудь невеста или возлюбленная "чухается" на

виду у кавалеров. Что касается меня и моего двоюродного брата, то мы были

пока что очень маленькими для таких проделок. К тому же было не до забав:

бродя по лесу целый день, мы валились с ног и от усталости, и от голода

Мечталось о корочке хлеба, которую проглотил бы не разжевывая, как давно не

кормленный щенок. Убежать домой не пришлось: могли заблудиться, от

бесконечного блуждания по лесу у нас кружились головы, и мы не знали, в

какой стороне находится наша Кукоара. Под вечер, когда мы возвращались

домой, мама спрашивала, где Мы шлялись целый божий день. Но рты наши были

заняты едой, на которую мы с Андреем набрасывались, точно волчата.

– Да не донимай ты их своими расспросами!
– вступался за нас отец. -

Еще подавятся.

Лишь покончив с поздним обедом, а точнее бы сказать, с ужином, мы хором

и с расстановкой произносили одно-единственное слово:

– Ки-зил!..

– Вы ходили за кизилом?

– Ага-а-а... в лес...

– С кем же? Скажите, пожалуйста!

– С бадицей Василе...

– Ну, задам я этому бадице!..

– Ну, ну, зачем же так?! - Отец, этот вечный миротворец в доме,

остановил маму.
– Чем же плохо то, что Суфлецелу поводил ребятишек по лесу,

показал им хорошие кизиловые места и накопил в них волчий аппетит?

Насытившись, и Андрей не будет нынче драться со своими сестрами из-за пенок

и сливок. У себя дома Андрей ведет себя так, как ведут все баловни, -

чрезвычайно капризен в еде. А тут все подмел подчистую, что бы ни подали на

стол! За это не ругать - благодарить надо бадю Василе! Голод не тетка, к

тому же и лучший повар. Андрей ел так, что за ушами трещало!-

Вспоминая это, я медленно шел по тропинке старой отшельницы Виторы.

Сколько времени прошло, а я все не мог примириться с тем, что никогда уж не

выйду в этот лес со своим двоюродным братом и другом Андреем. Капризный

истребитель сливок и сметаны, женственно-нежный маменькин сынок, как же мне

не хватает тебя! Где ты? Чего не откликаешься? Отзовись!

Брат не отзывался. И лес хранил сумрачное молчание. В иной час оно было

бы лучшим врачевателем человеческой души. Когда человек нуждается в

одиночестве, лучшего товарища, чем лес, ему не найти. Но когда ты идешь и

память твою сопровождают тени ушедших из жизни близких людей, одиночество

становится невыносимым и ты был бы несказанно рад услышать в такую минуту

живой человеческий голос. И я услышал его, приближаясь к опушке леса.

То был голос Иосуба Вырлана. Никто бы, кажется, не пожалел, если б эта

крайне несимпатичная личность исчезла из Кукоары навсегда и бесследно. А я

вот даже обрадовался, увидев и услышав его! Он стоял, прислонившись спиною к

стволу дуба, и вел какую-то беседу с тетушкой Виторой. Эта похожая на

бабу-ягу отшельница привела сюда попастись своих коз и, надглядывая за ними,

слушала болтовню Иосуба.

Кукоаровский пожарник пришел к вдовушке в полной экипировке: в

широченных брезентовых штанах, в куртке из "чертовой кожи". Металлический

сверкающий шлем он снял со своего лысого черепа, но двухвершковый поясной

ремень был застегнут на самую дальнюю от начала дырку. Он, конечно, страдал

от жары и лесной духоты, но стоически терпел, лишь губы высыхали, и Вырлан

все время облизывал их.

– Послушай, Витора.

– Эй?..

– Я уже не работаю в школе-

– Слыхала.

– Откуда бы тебе услышать?

– Есть откуда, раз услышала.

– Гм... Люди, что ли, болтают?

– Если ты лазаешь по всем чердакам, люди не будут молчать]

– Гм...

– Лучше, если б ты оставался в школе.

– Ты, Витора, вижу, не знаешь, что теперь в школе нету печек. Там

сейчас центральное отопление.

– Остался бы конюхом.

– Вот глупая баба!" Зачем бы мне быть конюхом?!

– Был бы при деле - не лазал бы по чердакам, как мартовский кот.

– Но у меня теперь хорошая зарплата!.. Теперь не найдешь таких

дураков, которые работали б за шестьдесят два рубля и пятьдесят копеек!"

Шестьдесят два - это еще понятно. Но ума не приложу, откель наскреб директор

эти пятьдесят копеек?

– Сколько же теперь тебе отваливают?
– поинтересовалась Витора.

– В два раза больше, чем в школе. И главное - без копеек. Круглая

зарплата!

– Зарплата, слов нет, подходящая, - согласилась старуха. - Плохо

только, что все время ссоришься с людьми.

– Ну и глупа же ты, Витора!..

– Зачем же разговариваешь с глупой? Иди своей дорогой, а от меня

отвяжись!..

– Да ты не сердись!.. Я ить пришел к тебе с серьезными намерениями...

– Не нуждаюсь я в твоих намерениях...

– Сыну построил новый дом, отделил его -

– Не перееду я к тебе - и не подмасливайся!

– Ну, поступай как знаешь. Только я хотел жениться по-настоящему. При

своей должности возвращаюсь домой весь в саже, а мне даже рубашку

простирнуть некому... Разве ж это жизнь?!

– Ищи себе другую прачку. А я пожила с тобой и хорошо знаю, что ты за

фрукт!

– Все течет, все меняется, - вымолвил Иосуб философски-раздумчиво, -

Сына, говорю, отделил. Теперь нам никто не помешает жить в мире и согласии.

Будешь в моем доме полной хозяйкой. А так что же, разве ж гоже тут одной...

в лесу?

– Ишь, какой радетель отыскался! Нет уж, милый, пожалей кого-нибудь

еще, а меня оставь в покое. Отправляйся в село по тропинке, по которой