Подруга главной героини

– Я готова, а факультет и не собиралась менять!

– Кто бы сомневался! – почти весело хмыкнул Ральфан, а потом, снова став серьёзным, добавил: – Я понимаю, что между нами всё непросто, поэтому ничего от тебя не жду, но, надеюсь, со временем мы сможем нормально общаться.

– Сможем, если это будет разговор на равных, а не категоричные приказы, – согласилась, решив, наконец, оставить прошлое в прошлом. Сейчас меня больше интересовали настоящее и будущее. – Не знаете, нашёлся ли накопитель, который я оставила в академии? Думаю, он имеет прямое отношение к демиургам.

– Я пока не вникал в подробности. Не до того было, но теперь постараюсь выяснить всё, что известно следствию, а ты отдыхай, – сказал мужчина и вдруг протянул мне какую-то коробку. – Держи, тут твой почтарь. Изъяли у похитителей. Он сейчас под стазисом. Помнишь, как его отменять?

Я кивнула, нетерпеливо вытаскивая из коробки средство общения, которое уже считала безвозвратно утерянным. Ральфан понимающе хмыкнул и вышел, оставив меня одну. Я быстро отменила стазис и ахнула от количества записок, заполнивших почтарь. Большинство были получены от мамы, когда она вернулась домой и начала мне отвечать. Парочка пришла от Инельды. Ещё несколько прислал Паулинер. К ним я и потянулась, чтобы ответить в первую очередь.

На вопросы о самочувствии сообщила, что у меня всё нормально и поинтересовалась, как дела у него. Вскоре пришёл ответ, вызвавший улыбку:

«А я всё-таки поседел. Довела!»

«Может, тогда ещё не поздно найти менее проблемную девушку?» – предложила в шутку, а от следующего послания у меня перехватило дыхание и обожгло жаром щёки.

«Поздно! – написал Паулинер. – Я уже полностью увяз в твоих шипах, Дикая роза. Поправляйся, а мне ещё нужно кое-что сделать. Когда закончу, приду за тобой!».

Глава 59

Я была очень рада снова увидеть в управлении дознания господина Бродиуса, когда приехала сюда через несколько дней в сопровождении Ральфана. Мне было уже гораздо лучше и хотелось помочь следствию.

Бродиус тоже вернулся совсем недавно. Он выглядел бледным, осунувшимся, но о своих злоключениях не распространялся и сразу с головой погрузился в работу. От меня после подробного рассказа о похищении и предшествующих ему обстоятельствах требовалось опознать тех, кого удалось схватить в месте, где нас держали.

Дело в том, что даже с почти полностью заблокированной магией демиургам удавалось частично удерживать лёгкую иллюзию. В итоге окружающие просто не могли рассмотреть черты их лиц. Правда, это касалось только тех, кто постарше и посильнее. Виола сдалась быстро. Видимо, дар у неё всё же был довольно посредственный.

Она сидела испуганная и поникшая, в помятой одежде, с растрёпанными волосами – совсем непохожая на себя прежнюю. Я наблюдала за бывшей соседкой по комнате через прозрачную плёнку, которая делала меня для неё невидимой. Не скажу, что блондинку было жаль, но и злорадства я не испытывала. Всё же Виола была пешкой в чужой игре, хоть и пыталась играть по своим правилам.

Следующими за плёнкой оказались четверо мужчин с остатками иллюзии, сквозь которую я без труда узнала Ирвиса, Ардиана и моих преследователей, запустивших в спину дротик с ядом. Все они тоже выглядели неважно, а у Ирвиса ещё и нога была загипсована. Оказалось, он сломал её во время падения, получив отдачу от моего браслета, и именно поэтому не сумел сбежать. Такой расклад порадовал от души.

– На самом деле его зовут не Ирвис, а Сандрос Гойрис, – рассказывал позже Бродиус, когда мы собрались в его кабинете. – И он во всей этой группировке – не последний человек. Его долго не могли найти и вот, наконец, повезло.

Старший дознаватель открыл передо мной папку с портретами преступников, среди которых было изображение Ирвиса. Правда, на рисунке он выглядел лет на десять моложе.

– Вряд ли, конечно, Гойрис в чём-либо сознается, но, по крайней мере, этот паразит теперь выведен из большой и грязной игры, затеянной его соплеменниками, – добавил Ральфан.

– Большая игра, группировка. То есть их на самом деле гораздо больше, чем я видела в лесу? – уточнила с тяжёлым вздохом. Всё оказалось хуже, чем я изначально думала.

– К сожалению, да. Демиурги есть уже во многих городах и стратегически важных учреждениях и организациях королевства. Это настоящий заговор. Многих нам удалось вычислить и обезвредить, но до полной ликвидации проблемы ещё далеко. Однако теперь дело пойдёт быстрее, в том числе благодаря вам, госпожа Листард, и накопителю, который вам удалось сохранить.

– Что на нём было? – О накопителе я собиралась ещё Паулинера расспросить. Однако его последнее сообщение сбило деловой настрой на романтический, а потом мужчина на связь выходить перестал.

– Там содержалась полезная информация о деятельности демиургов в нескольких соседних городах с подробным описанием их настоящей внешности, именами соучастников, местами сбора. И это только верхушка айсберга. Похоже, отец Альсинды Марталь занимался расследованием по личной инициативе. Когда об этом стало известно преступникам, его убрали, – со вздохом поведал Бродиус, полагаю, утаив от меня некоторые подробности.

Что ж, он в принципе был не обязан посвящать посторонних в нюансы следствия. Хоть что-то прояснил – уже хорошо. Вот только вопросов меньше не стало.

– А как же Альсинда? Почему она искала нас с Тифиной? – задала тот, что сейчас не давал покоя.

– Думаю, она кое-что знала и понимала, что её отец погиб не случайно, вот и решила это доказать.

– С помощью меня и Тифины? Как это?

Бродиус тяжело вздохнул, посмотрел на Ральфана, словно в поисках поддержки, и неохотно ответил:

– Имейте в виду, всё, что я вам тут говорю – тайна следствия. Никто другой подробностей знать не должен.

Мы синхронно кивнули, и дознаватель продолжил:

– Это целый заговор, который действует много лет. Даже среди жрецов есть демиурги или те, кто с ними в сговоре. Они контролируют родильни. Правда, только те, где появляются на свет дети бедняков и матерей-одиночек. И когда рождается ребёнок с даром демиурга, его либо объявляют умершим и похищают, либо оставляют матери, но на процедуру расщепления вместо него отправляют другого младенца, рождённого в тот же день. Обычного. Без каких-либо запрещённых способностей. Именно его в итоге объявляют демиургом, ему расщепляют душу, выжигая основную часть дара, а после используют как передатчик в своих ритуалах. Вы с Тифиной стали жертвами таких махинаций. Чтобы сохранить и в будущем использовать одарённых детей в своих целях, вас объявили демиургами и провели через расщепление вместо них. Если бы знающий эксперт устроил проверку, он без труда бы выяснил, что вы никогда и не были демиургами. Наверное, именно этого хотела Альсинда – использовать вас в качестве живого доказательства и заодно вывести из игры, но не успела.