Подруга по контракту

Он встал из-за стола и решительно двинулся ко мне. Я шарахнулась назад, но уперлась в разделочный стол. Мною завладело странное оцепенение. Павел с наглым видом погладил меня по обтянутому шортами бедру, а я даже не попыталась ему помешать. Просто стояла вытаращив на него глаза и даже не дышала.

— Хм… Трусики все же есть, — с ноткой удивления признал он. — Значит, ставки были на грудь. Что же, она хороша. Но не настолько, чтобы я, взрослый мужик, потерял голову.

Ко мне наконец вернулась способность двигаться. Я с силой оттолкнула Павла в сторону, а потом сразу вооружилась первой попавшейся под руку скалкой:

— Не смей меня лапать, псих! Я никогда не пыталась тебя соблазнить — все это только твои грязные фантазии.

Желваки на его лице заходили ходуном, а в глазах полыхнуло бешенство.

— Ты вообще не в моем вкусе! — не слишком уверенно добавила я.

— То-то ты на пляже так и ела меня глазами.

— Не правда!

Павел разлохматил свои и без того растрепанные волосы, а потом медленно и с удовольствием испепелил меня взглядом:

— Слушай, меня не интересуют твои отговорки. Просто не лезь ко мне. Не лезь и все.

После хлестких слов он подхватил ноутбук и, зашвырнув бутерброд в мусорное ведро, вышел из кухни.

Я присела на стул и обхватила голову руками. Какая же дурацкая ситуация! И мне отчасти даже трудно осуждать Павла за грубость. Что-то все так неудачно складывалось эти два дня, что любой мог подумать обо мне не слишком хорошо.

Чайник забулькал и отключился, но мне уже было не до него. Надо, надо все-таки вести себя скромнее! Павел прав. Я вздохнула, одернула злосчастные шортики и устало поплелась обратно в свою комнату.

26

Утро началось ужасно. Я проснулась с мыслью, что скорей умру, чем прямо сейчас встречусь с Павлом. Но Виола ждала свой первый кулинарный урок, и я не имела права ее подвести.

Кряхтя и проклиная собственную жизнь, я сползла с кровати, чтобы идти в ванную, но ноги почему-то поднесли меня к окну. Павел опять работал в саду. Его отрешенное лицо сегодня выглядело слегка грустным и усталым. Не знаю, почему, но я снова на него залипла. Просто магия какая-то!

Вот Павел закусил губу, о чем-то раздумывая, вот ладонью вытер пот со лба… У меня даже пальцы стало покалывать от странного волнения. Эх, ну почему мой наниматель так хорош? Из-за его привлекательности мне трудно сосредоточиться на работе!

Кое-как я все-таки отлепилась от окна и сбегала в душ, а потом устроила разбор полетов своему гардеробу. Вещей, которые могли угодить Павлу, у меня было неприлично мало. В этот раз я напялила свободную футболку и «рваные» джинсы. Мне почти сразу стало жарко, но я дала себе установку терпеть. В конце концов, работа мне дорога, а перепалки с нанимателем удовольствия не доставляют.

Выйдя из комнаты, я заглянула к Виоле. Та уже оделась и расчесывалась. При взгляде на ее довольную мордашку настроение у меня значительно улучшилось.

— Готова к подвигу?

— Почти, — она быстро-быстро заплела волосы в косу, откинула ее за плечи, а потом на всех парусах ринулась ко мне. — Пойдем!

Через минуту мы уже активно «шуршали» на кухне: отмеряли муку и молоко, взбалтывали яйца.

За работой мне даже как-то забылся вчерашний разговор, потому, когда Павел явился на кухню, я встретила его рассеянной улыбкой.

— Что тут происходит? — спросил «братец», махая руками, чтобы разогнать повисший под потолком смог.

— Я учусь готовить! — радостно призналась Виола и, подтащив отца к столу, поставила перед ним тарелку с оладьями. — Попробуй.

Павел бросил на меня раздраженный взгляд. О боже! Неужели он и в наших маленьких кулинарных упражнениях видит заговор?

— Смотри, вот эта оладья похожа на мишку, — прорекламировала Виола. — Ты можешь сначала откусить ему уши и только потом съесть голову.

— Какая вдохновляющая перспектива! — устало восхитился Павел. — Именно так и сделаю.

— А я, в свою очередь, могу предложить твоему мишке сразу несколько топингов, — миролюбиво произнесла я. — У нас есть джем, сгущенка и мед. Тебе что больше нравится?

— Мне нравится, когда хозяйки во время жарки пользуются вытяжкой, а не топят кухню в дыму.

Я покраснела. Откуда мне знать, как эта штуковина, висящая над плитой, включается? У меня в семье все обходятся форточкой.

— Точно! Мы забыли про вытяжку! — весело хихикнула Виола. — Сейчас включу.

Она вернулась к плите и почти сразу взвизгнула. Мое сердце пропустило удар. Я немедля бросились к девчонке, и Павел поступил так же. В мыслях, конечно, нарисовалось страшное, но, к счастью, ничего ужасного не случилось. Сковородка была на месте, кастрюлька с тестом тоже.

— Я немного облилась, — пробормотала Виола, демонстрируя нам край футболки, с которого ручьем стекало тесто. — Дурацкая неуклюжесть!

— Ничего страшного, — сказала я. — Со мной такое тоже регулярно случается. Сходи переоденься, а я сама дожарю последнюю партию.

Виола покачала головой и с расстроенным видом вышла из кухни.

— Это план «Б»? — с иронией уточнил Павел.

— В смысле?

— Не получилось привлечь обнаженкой — решила добираться к сердцу через желудок?

Мне до чертиков захотелось вылить ему на голову остатки теста. Но вместо этого я сказала:

— По-моему, у тебя паранойя. Будет время — заскочи к психиатру.

Потом я достала из холодильника клубничное варенье и почти полбанки вылила в тарелку Павла. Его губы некрасиво скривились.

— Вообще-то я не люблю сладкое.

Я красноречиво приподняла одну бровь:

— Ты хочешь расстроить дочь? Ешь и нахваливай.

— Жестоко.

— Если попа слипнется — воспользуйся одной из ванных. У вас же их много.

После этого я демонстративно повернулась к нему спиной и занялась оладьями.

27

К тому времени, как Виола вернулась на кухню, я дожарила остатки теста, а Павел умял почти половину своего медведя.