Подруга по контракту
Шрифт:
— Кондиционер включить? — заводя двигатель, поинтересовался Аркадий Матвеевич.
Я широко улыбнулась ему в зеркальце заднего вида:
— Давайте!
Остальные не возражали, и через несколько секунд в салоне стало прохладно.
Мы лишь немного отъехали от дома, как у Аркадия Матвеевича развязался язык. Сначала он травил всякие байки из армейской жизни, а потом стал пересказывать нам городские сплетни. Рассказчик из него был так себе. Голос Аркадия Матвеевича отличался особой монотонностью, и уже минут через пять меня потянуло в сон. Однако я боролась с собой и, чтобы не задремать, таращилась
— А ты, значит, Лидочка, тоже из Новосибирска? — неожиданный вопрос Аркадия Матвеевича заставил меня вздрогнуть.
— Что? — переспросила я, отлепляя потяжелевшую голову от спинки сидения (кажется, я все-таки начала засыпать). — А, ну да. Из Новосибирска.
— Я там тоже бывал, — с радостью поделился Аркадий Матвеевич. — Даже на теплоходе по реке вашей плавал… Как ее? Забыл, — он задумчиво постучал пальцами по рулю, а потом вопросительно взглянул на меня через зеркало.
— По реке? — попугайчиком повторила я.
— Ага. Как она у вас называется? Ну эта, что через весь город течет.
Я испуганно захлопала ресницами. С географией у меня всегда было так себе: все, что я запомнила с уроков, это то, что мох растет на деревьях с северной стороны.
— Вы, наверное, про Обь, Аркадий Матвеевич? — вмешался Павел.
Наш водитель радостно хлопнул себя ладонью по лбу:
— Точно! Обь! Я по ней с такой кралей катался — все мужики слюнями капали. Жаль только, что все равно у нас с ней ничего не вышло.
Аркадий Матвеевич печально вздохнул. «Вот ведь не везет мужику, — с сочувствием подумала я. — Прямо, как и мне. Я тоже все время влюбляюсь в тех, кто не слишком заинтересован в отношениях».
Мой телефон тихо тренькнул, оповещая о новом сообщении в «Вайбере». Я встрепенулась. Неужели Сашка обо мне вспомнила? Или бабушка? Родня у меня заполошная: стоит не отвечать пару минут — примчатся с мигалками.
Я быстро запустила руку в сумку и попыталась нащупать телефон. Тот как сквозь землю провалился. Вообще мои вещи частенько так делают и обычно в самый неподходящий момент. Помня об этом, я терпеливо обшаривала сумку снова и снова. Снова и снова.
Кремы, полотенце, пакет с бельем, расческа…
Через минуту бесплодные поиски начали напрягать. Через две — по-настоящему бесить. Где этот чертов телефон? В параллельную реальность, что ли, провалился? Я закусила губу и еще раз обшарила дно. Телефон тренькнул снова. Ох! Бабушка, сто процентов, уже капает себе карвалол.
От этой мысли меня даже в пот бросило. Если что-то случится, дед меня не простит!
Воображение заботливо нарисовало мне палату, капельницу и обессиленную бабулю с компрессом на голове. Для меня это было слишком. Психанув, я вывалила содержимое сумки на сиденье, вот только делать этого явно не стоило: телефон нашелся сразу, но часть вещей скатилась на пол.
— Осторожно! — сказал Павел и наклонился, чтобы поднять упавшее.
И вот тут случилась минута позора. Павел выудил из-под сиденья не только губнушку и расческу, но и мои трусики. Да не абы какие, а любимые — с кружавчиками.
Меня всю до кончиков волос бросило в жар.
— Спасибо, — пробормотала я, проклиная свою нелюбовь к мокрым купальникам, ведь именно
она побудила меня прихватить с собой сменное белье.— Не за что, — невозмутимо ответил Павел.
Он аккуратно сложил трусики мне на колени и тут же отвернулся.
Боже, сотрите ему кто-нибудь память!
Я быстро запихала вещи обратно в сумку и на мгновение прижала ладони к пылающим щекам. Да уж! Ничего подобного со мной раньше не случалось. Неудивительно, что руки трясутся, а сердце отбивает трещотку. Я украдкой сделала пару глубоких вдохов и подумала о пончиках. Почему о них? Ну, мысли о пончиках почему-то всегда меня успокаивают. Вот и в этот раз помогло: секунд через двадцать упорной визуализации самообладание почти полностью ко мне вернулось — я откинулась на сиденье и заглянула в «Вайбер».
Сообщения были не от родни. Их прислал Павел.
23
«А в «Википедию» слабо было заглянуть, пока вещи паковала?»
«Или это ниже твоего достоинства?»
Да уж, любимый «братец» в своем репертуаре!
Я тяжело вздохнула и тут же накатала ответ: «Я никак не думала, что мне тут устроят «Что? Где? Когда?»…»
«А стоило думать, Лида, стоило! — чуть погодя написал Павел. — Думать вообще полезно».
«Хм… Тебе не кажется, что ты ждешь слишком широкой эрудиции от деревенщины? Или ты забыл, что живу я, по твоей милости, не в Новосибирске, а в какой-то глухомани около него?»
«Да еще и школу прогуливала, да?» — с обидным смайликом уточнил Павел.
Мне тут же захотелось хорошенько его треснуть.
«Ничего я не прогуливала. У меня вообще медаль. Серебряная».
«Хорошо хоть не шоколадная», — написал он и так ухмыльнулся, что руки мои сами собой сжались в кулаки.
— Приехали! — весело сообщил Аркадий Матвеевич и этим, сам того не ведая, остановил надвигающееся кровопролитие. — Дальше надо немного пройтись.
Мы послушно высыпали из машины и, обвешавшись вещами, огляделись. Совсем рядом вилась довольно широкая (и безлюдная) лента гальки, а за ней тихо вздыхало море. Солнце палило нещадно.
Павел глотнул воды из захваченной с собой бутылки, стянул майку, а потом скомандовал:
— Вперед!
Наша маленькая команда дружно припустила по хрустящим камням. Издалека нас, кстати, можно было принять за спортсменов: так старательно каждый из нас махал руками и задирал колени. А еще я поймала себя на мысли, что украдкой любуюсь Павлом. Солнце красиво очерчивало его мускулы, а ветер ерошил волосы. Павел был похож на дикаря, на какого-нибудь вождя свирепого, но красивого племени. Руки так и чесались устроить ему фотосессию (желательно откровенную).
Вскоре мы разбили маленький лагерь у огромного валуна. Основание последнего казалось совсем зеленым от налипших водорослей, а верхушку облюбовала чайка. Чайка противно кричала и поглядывала на нас с плохо скрываемым презрением. Ей явно не нравилось, что мы нагло поступились ее психологическим комфортом.
Аркадий Матвеевич ввинтил в гальку зонтик, а Павел разложил шезлонги. Я и Виола прямо на камни покидали свою одежду и бросились к морю. Вода была чудесной: прозрачной и теплой-теплой.