Поэмы. Драмы
Шрифт:
Потерянный в толпе безумной,
Валящей по мосту чрез Кур? —
Задумчив средь заботы шумной
Армян, евреев и грузин,
Он в многолюдстве их один
Идет нескорыми шагами
И смотрит тихими очами
На искры яростных пучин,
Зажженных запада лучами.
Сей образ — так знаком он мне,
Знаком
В чужой и дальной той стране,
В земле полуночной и снежной,
Куда посольство привело
Меня сопутником Гасана,
В столице славы и тумана
Не раз я зрел сие чело, —
Потом к престолу Таерана
Слугою русского царя,
Любезным гостем Бабы-Хана,
348Сопровождая сардаря,
Он с ним притек из Гурджистана.
Здесь я раскрыл его глазам
Премудрость сладостных уроков
Восточных старцев и пророков,
И приковал его к стихам,
Лиющим тысячью потоков
И жизнь, и счастие векам;
Но вскоре, с нами разлученный,
Он в край умчался отдаленный
К своим суровым землякам,
И я — летами искаженный —
Стал ныне чужд его очам.
Явлюсь заутра Исандеру;
И в дряхлости лелею веру
К младым, пылающим сердцам:
Он вспомнит бедного Абаза;
А ныне братьям передам,
Что посреди садов Шираза
В роскошной, светлой тишине
Он, сетуя, поведал мне.
1822-1823
ДАВИД
Эпическое стихотворение, взятое из Священного писания
I
КНИГА «ПРЕДДВЕРИЕ»
Персты мои ли по струнам блуждают?
Завешен тучами весь мой обзор,
Перуны смерти надо мной сверкают.
За тучи устремлю молящий взор...
Спаситель мой ко мне приник оттоле,
Бог усмирил души моей раздор!
Судьба моя в святой, господней воле:
Заступник мой, надежда и покров,
Сидящий на сияющем престоле,
Превыше всех и солнцев и миров;
К нему мой глас, к нему мольбы подъемлю!
Так! Без него главы моей власов
Ниже единый не падет на землю.
Не без него начну и песнь сию;
Опасный, трудный подвиг предприемлю:
Царя, певца, воителя пою;
Все три венца Давид, пастух счастливый,
Стяжал и собрал на главу свою.
И был в Эфрафе[9] муж благочестивый,
Десницей бога вышнего храним:
Струились шумные под ветром нивы
Златые, необъятные пред ним;
Паслись его стада в лугах цветущих,
Он был ущедрен господом благим,
Проклявшим всех врагов, его клянущих,
Благословившим всех его друзей.
И возрастил он семерых могущих,
Высоких станом, крепких сыновей.
Осьмой же мал; но, в братьях небрегомый,
Он кровь твою прославил, Иессей.
Им были овцы отчие пасомы:
С холма на холм за ними восходил,
И, чистым, радостным огнем жегомый,
Невинный отрок славил и хвалил
В псалмах священных, в песнях сладкозвучных
Избравшего Исраиль бога Сил...
...Молва несется: «Прозорливец[10] здесь!
Что возвестит всевышнего служитель?»
Его приход волнует город весь.
Вступают града старшины в обитель:
«Эфрафе мир ли ты приносишь днесь?
Или на нас разгневан вседержитель?»
— «Мир вам! сюда я жертвовать притек,
И ныне освятитеся со мною
И радуйтесь! — так сын Эльканы рек. —
Но се гряду и Вифлеем спокою!»
Из стен исходит божий человек;
За ним толпа стремится за толпою.
Предстали алтарю, и Самуил
Елеем совершает освященье
И руку на главу тельца взложил...
(Телец могущий жертва за спасенье.
Сего же сам он первенца вскормил:
Благое без порока приношенье.)
И се уже огромный пал телец,
Краса и честь Ефремлих паств веселых.
Но кровь лиет вкруг жертвенника жрец,
Роскошный тук, от чресл отъяв дебелых,
Возносит к господу благих сердец,
Смиренной верой радостных и смелых.
Обрядов строго держится во всем: