Поэмы. Драмы

Притворствует пред дряхлым старцем воин!

И я притек — и вижу: богу Сил

Уже всем воинством принос устроен.

«Отец, благословляю твой приход! —

С холма меня приветствует коварный. —

Господь твой бог воспомнил свой народ:

Града врагов поял огонь пожарный;

Их расточил, развеял наш поход...

И се — ты зришь — исраиль благодарный

Возносит жертву песней и похвал».

Я рек: «Не с дола ль слышится мычанье?

Не глас ли стад несется от Галгал?»

— «То наше богу твоему даянье:

От Амалика их народ пригнал,

Юниц и буйвол лучших, на закланье.

Остаток же — так завещал ты нам, —

Он продолжал лукавыми устами, —

На яству вранам, на снеденье псам

В степи повергся нашими руками».

— «Искоренить злодеев предал вам

Господь с женами, чадами, скотами.

Сразить не повелел ли вышний всех? —

Но презрел ты его святую волю;

Но ты подъял глагол его на смех,

Добычи лучшую сберег ты долю!

Стада те проповедуют твой грех,

Которые рассыпал ты по полю.

Слаб, древен я и пред тобой молчу:

Ты вождь и царь, ты славный победитель;

Но воззывал я за тебя к творцу;

Что в нощь ко мне глаголил вседержитель,

Тебе, когда потерпишь, возвещу!»

— «Вещай!» — смущенный говорит властитель.

Воздвигся я и продолжал вещать:

«Не скудная дана тебе судьбина;

Не ты ль предводишь ныне нашу рать?

От рода малого Вениямина

Благоволил господь тебя избрать,

Малейшего, в царя и властелина.

Он водворил тебя в дому своем;

Тебя воздвиг на высоту из дола...

Почто же ты не сохранил во всем

Святого бога вышнего глагола?

Не быть тебе в Исраиле царем,

И чадам не оставишь ты престола!

Да не речешь, Саул: стада сии

Не богу ли соблюл я на закланье?

Что богу жертвы грешные твои?

Не паче ль всякой жертвы послушанье?

Сын Кисов, помянешь слова мои.

Но се я совершил мое посланье».

И он ответствует: «Я согрешил:

Я, убояся ратного смятенья,

Забыл твои вещанья, Самуил,

Забыл господни строгие веленья;

Ты помолися, старец, богу Сил:

Услышит гневный бог твои моленья!»

Но я: «Не на тебя ли он излил

Своих щедрот и благости обилье?

А ты, Саул, его уничижил:

И ныне он в бесславье и бессилье

И в пагубу твой жребий положил!»

Иду; но царь за риз моих воскрилье

Рукою ялся и раздрал хитон.

«Так бог, — я рек, — раздрал твою державу.

Вовек неколебим его закон:

Стезю возненавидел он неправу,

Нет, не изменится, не смертный он!

Он дал иному власть твою и славу».

Властитель же не съял с меня руки:

«Я согрешил и грех мой разумею;

Но ты отселе, старец, не теки:

Почти меня пред ратию моею;

На нас князья взирают и полки;

Грядем, мольбу соединю с твоею».

— «Предай же мне, — к нему я речь простер, —

Упитанного нашей кровью змея!»

Сын Кисов отрока послал в шатер:

Агаг предстал, дрожа и цепенея;

Багровым блеском озарил костер

Ужасный образ бледного злодея,

«Ужели смерть, — он молвил, — так горька?»

— «Тебе ли будет, — я вопил, — пощада?

Как жен твоя бесчадила рука,

Так матери Агага быть без чада!»

И черной крови пролилась река,

Душа же низлетела в бездну ада!

Воссел я с той поры в дому моем

И там во тьме оплакивал Саула.

И сетовал во вретище по нем.

Внемли! вчера вселенная заснула,

Но не спал я; вдруг трепетным огнем,

Раздравши небо, молния блеснула;

Я вспрянул, ослеплен; гром заревел,

Перуны зазмеились за горами.

Вся твердь исполнилась кровавых стрел,

И глас послышал я над небесами:

«Твоей печали положи предел!

Доколе разливаешься слезами?

Не обратится к сыну Киса бог:

Пред волею его благоговея

(Свят, свят закон его, но вкупе строг),

Исполни рог священного елея,

Восстань и понеси в Эфрафу рог:

Царя там вижу в чадах Иессея!»